— Обе Тени, — загадочно отвечал Джаг, — и ткач, обманувший поклонников. Но я больше ничего не скажу. Я же пуст.

— Ничего не понял.

— И на надо, Таралек Виид. Не надо.

Тронный зал снова пуст, оседает пыль, тени пустились в вечную охоту. Разбитый трон слабо засветился, углы обломков сгладились, вся картина будто пошла волнами — зрелище, способное напугать свидетеля. Однако такового в зале не оказалось.

Раздробленные, поломанные куски древесины растеклись.

И на помосте снова предстал Трон Тени. От него отошла тень более отчетливая, чем все прочие. Горбатая, низкая, облаченная в складчатый плащ цвета полуночи. На смутно видимом лице на миг мелькнули и тут же пропали глаза.

Фигура двинулась от трона, к дверям… серебряная и эбеновая трость стучала по полу.

Вскоре тень добралась до выхода и выглянула наружу. В ворота двора уходили последние. Гралиец и наводящая трепет и дрожь тварь, называемая Икарием.

Горбатая тень под аркой издала сдавленный вздох, когда Джаг помедлил и бросил взгляд назад.

Темный Трон уловил на лице Икария что-то вроде ухмылки, потом легчайший кивок. Джаг отвернулся.

Бог склонил голову к плечу, прислушиваясь к шагам отряда, спешащего вернуться на тропу.

Вскоре они ушли и пропали за вратами.

Тщательнейшая иллюзия, сотворенная гением, просыпающаяся при приближении чужаков — строго говоря, любого существа, кроме самого Темного Трона — пробудившаяся, чтобы претворить трон в груду обломков. Меанас в смешении с Мокра затянул всю комнату незримой сетью, паутиной, заплетшей вход. Мокра — нити внушения, приглашение отказаться от природного скептицизма, помогающее узреть уничтоженный престол.

Малые садки, но сплетенные рукой бога… и не первого попавшегося бога. "Моей рукой!"

Эдур ушли.

— Идиоты.

— Три короля — чародея, — рассказывал Ран'Турвиан, — правят Шел-Морзинном. Они помешают нашему проходу, Адъюнкт Тавора Паран, и это недопустимо.

— Мы могли бы вступить в переговоры, — сказала Адъюнкт. — Мы даже хотели закупить у них провизию. Почему они враждебно встретят нас?

— Потому что это их забавляет.

— Они так могущественны?

— Могущественны? Может случиться так, — ответил Дестриант, — что даже при поддержке ваших чародеев, включая присутствующего Верховного Мага, мы понесем серьезные, опустошительные потери, если столкнемся с ними. Потери, способные заставить нас отступить. Нас могут вообще уничтожить.

Адъюнкт нахмурилась, смотря на адмирала Нока и Быстрого Бена.

Колдун пожал плечами: — Я не знал о них, но уже ненавижу.

Кенеб хмыкнул. "Тоже Верховные Маги".

— Так что вы предлагаете, Дестриант Ран'Турвиан?

— Мы готовились к этому, Адъюнкт, и при помощи ваших чародеев, как кажется, сумеем осуществить свой план.

— Портал, — сказал Быстрый Бен.

— Да. Королевство Тогга и Фандерай имеет моря. Суровые, бурные моря, но тем не менее доступные для судоходства. Будет неразумно оставаться там надолго — слишком много рисков — но я думаю, мы проживем достаточно долго, чтобы выйти в мир, оказавшись у дальхонезского Рога, то есть у Квон Тали.

— И долго это продлится? — спросил Нок.

— Дни вместо месяцев, сир, — ответил Дестриант.

— Риски, — произнес Кенеб. — О каких рисках вы говорите?

— О природных силах, Кулак. Бури, плавучий лед; в том мире уровень моря понизился, ибо лед захватил многие земли. Это мир, захваченный в разгаре катастрофических перемен. И все же время года сейчас самое спокойное — нам очень повезло.

— Извините меня, Дестриант, — фыркнул Бен, — но я не вижу тут никакой удачи. У нас есть некий дух саванны, влачивший нас ветрами, как будто каждый миг мог стать роковым. Ради Худа, дух саванны! А ваш ритуал должен быть начаться месяцы назад…

— Два года, Верховный Маг.

— Два года! Вы сказали, что почему-то ожидали нас — знали, что мы придем — но ДВА ГОДА? Так сколько же духов и богов толкали нас сюда?

Дестриант промолчал и сложил ладони над столом для карт.

— Два года, — пробубнил Быстрый Бен.

— От вас, Верховный Маг, нам потребуется сырая сила — это будет неприятно, но не так опасно, чтобы причинить вред.

— Очень мило.

— Верховный Маг, — сказала Адъюнкт, — приказываю оказать помощь Серым Шлемам.

Тот вздохнул — и кивнул.

— Как скоро, Дестриант? — спросил адмирал Нок. — И как построить флот?

— Не более трех судов в ряд, на дистанции двух кабельтовых — так, чтобы от борта до борта могла долететь стрела малого арбалета. Советую начать приготовления незамедлительно, сир. Врата откроются на заре.

Нок поднялся: — Тогда я должен идти. Адъюнкт.

Кенеб следил за Быстрым Беном, как и за всеми на той стороне стола. Маг выглядел жалко.

Словно приливная волна океана столкнулась с потоком буйной реки — белые водяные стены поднялись с обеих сторон, забурлили водовороты, и "Силанда" рванулась, черпнув носом, в мальстрим широкого портала. За ним преобразилось само небо: стальное, серебряное и серое, полное атмосферических завихрений и несущихся вниз ураганов, словно готовых вот-вот сокрушить первую двадцатку кораблей. На взгляд Бутыла, тут все было неправильно. Миг назад его судно шло в кабельтове от "Пенного Волка" — а сейчас флагман Адъюнкта оказался в трети лиги, словно проглоченный нависшими тучами и тяжелыми валами.

Вцепившись в поручень и скорчившись, Скрипач выблевал остатки завтрака совсем рядом с Бутылом. Он слишком слаб, чтобы ругаться, слишком испуган, чтобы поднять голову и поглядеть…

И неплохо для него, решил Бутыл, слыша, как "травят" все без исключения солдаты вокруг, как панически вопят матросы на идущем сзади транспорте.

Геслер бешено засвистел в проклятый костяной свисток, и корабль подскочил над громадным валом — Бутыл чуть не заорал, заметив, что корма "Пенного Волка" нависла почти над их форштевнем. Он поворотился и посмотрел назад: магические врата, пасть бешеной собаки, выплевывающая корабли — уже далеко. Корабли выруливали — и внезапно оказывались сразу за кормой "Силанды".

"Клянусь Бездной, мы почти летим!"

По правому борту виднеются скопления айсбергов, пришедших от белого горизонта — он понял, что там ледник. По левому борту встает неровный берег, украшенный редкими кронами — дубы, земляничные деревья, кучки белых сосен. Высокие стволы качаются под порывами яростного ветра. Между флотом и побережьем в воде тюлени, их головы виднеются там и тут, все пляжи заполонены неуклюжими тушами.

— Бутыл, — прокаркал не решавшийся поднять взор Скрипач, — доложи хоть одну хорошую новость.

— Мы прошли врата, сержант. Тут суровое место. Кажется, справа на нас надвигается куча айсбергов — нет, нет, они не близко, мы их обгоним. Готов спорить, что уже весь флот прошел. Боги! Катамараны Напасти, похоже, сделаны как раз для здешнего моря! Везучие ублюдки. Да вообще говорят, мы здесь не надолго. Сержант?

Тот уползал в сторону люка.

— Я сказал — хорошие новости, Бутыл! Не про то, как мы шлепнемся за край мира. Другие какие-нибудь.

— Ох. Ну, — маг закричал, чтобы ползущий по палубе Скрипач смог расслышать, — тут есть тюлени!

В ночь зеленого шторма, что бушевал на севере, в гавань Малаза вползли четыре дромона. Их флаги показывали, что это Джакатаканский флот, чья задача — патрулировать воды от острова Малаз до Гени и Рога на материке. Несколькими месяцами ранее произошло нападение иноземного флота, но захватчиков отогнали, хотя дорогой ценой. Весь Джакатаканский флот состоял из двадцати семи боевых дромонов и семнадцати вспомогательных судов. Прошел слух, что одиннадцать дромонов затонули в ходе стычек с неизвестными варварами, однако Банашар полагал, что количество или преувеличено, или же — в соответствии с имперским обыкновением преуменьшать потери — занижено. По сути, он ни во что теперь не верил, из каких бы источников слухи не исходили.