Пробоина в южной стене города оказалась шириной в треть расстояния от углового бастиона до центральных ворот. Многие здания обрушились, а те, что еще стояли, ярко освещали окрестности огнями пожаров — хотя, на второй взгляд, большинство очагов возгорания образовалось от множества брошенных саперами горелок. Языки пламени плясали на потрескавшихся камнях, словно искали, куда перескочить после истребления всего деревянного.

Оседающая пыль заставляла этот заполошный свет постепенно слабеть. Каракатица вылез из завала, стряхивая с доспехов гнилые фрукты. — Нам скоро в ворота — боги, когда я поймаю Хряся….

— Вставай в строй, Карак. Эй, вижу Смычка… и наш взвод…

Зазвучали рога. Солдаты спешили выровнять линию. Снова упала тьма — прогорели последние пожары в бреши. Под бесконечным дождем пепла кулак Кенеб подошел к строю атакующих; офицеры шли вокруг него, выкрикивая приказы. Во главе уже начавшей движение колонны он увидел Тене Баральту и капитана Лостару Ииль.

Саперы напутали, это ясно. Некоторые назад не вернутся. "Проклятые дураки! Там ведь даже не было обстрела!"

Пролом уже остывал, хотя по сторонам еще пылали особо прочные развалины. — Первый, второй, третий взводы, — крикнул Кенеб капитану Фаредан Сорт. — Первой идет тяжелая пехота.

— Морпехи уже внутри, Кулак.

— Знаю, капитан, но их нужно прикрыть, если дело пойдет плохо. Ведите.

— Слушаюсь.

Кенеб взглянул на склон над дальней стороной дороги и заметил несколько приближающихся людей. Адъюнкт, Т'амбер, Нил и Нетер. Кулак Блистиг, вождь Желч. Кулак Темул, вероятно, во главе конницы окружает город. Существует вероятность, что Леомен бросил соратников на произвол судьбы и попытается сбежать. Такое случается чаще, чем думают…

— Сержант Корд!

Вызванный солдат подбежал. Кенеб заметил на потрепанной кольчуге значок Ашокского полка, но предпочел не делать замечаний. Пока. — Ведите внутрь среднюю пехоту — с седьмого по двенадцатый взводы.

— Слушаюсь, Кулак. Будем кусать тяжелых за пятки.

— Отлично. Нас ждут уличные бои, сержант — если не думать, что ублюдки сейчас сдадутся.

— Я бы не удивился, Кулак.

— И я тоже. Идите, сержант.

Наконец — то его отряды пришли в движение. Конец ожиданию. Четырнадцатая идет в бой. "Худ, погляди сегодня в другую сторону. Очень прошу".

Бутыл и Каракатица присоединились к своему взводу. Сержант Смычок тащил тяжелый арбалет с вставленной стрелой и натянутой тетивой.

— Есть путь через огонь, — пропыхтел он, вытирая пот со лба, и сплюнул. — Корик и Тарр — впереди. Карак — сзади, не выпускай из рук жульки. Мы с Улыбой идем в середине, Бутыл — за нами.

— Еще иллюзий, сержант?

— Нет, я хочу от тебя иного. Выпускай крыс, голубей, ящериц, пауков и кто там у тебя еще есть, Худа ради. Мне нужно заглянуть туда, куда наши глаза не достанут.

— Ожидаем ловушки?

— Для нее приготовлен взвод Бордюка. Первые в проломе, черт их дери. Вперед, по их следу!

Они потрусили по неровной, заваленной обломками земле. Луна с трудом светила сквозь тучи пыли. Бутыл напрягал все чувства, отыскивая впереди живое — но находил лишь умирающее, страдающее, заваленное кучами кирпича или лишившееся сознания от взрывной волны. — Нужно выйти за пределы зоны взрыва, — сказал он сержанту.

— Точно, — кинул Смычок через плечо. — Я так и задумал.

Он вышли на край широкого, правильной формы кратера, сотворенного припасами Хряся. Взвод Бордюка уже карабкался по противоположному склону. Бутыл увидел, что этот склон представляет собой ярусы давно похороненных руин, упавших на полы потолков, разломанных стен, сползающих на дно кусков черепицы и плит. Балгрид и Навроде пережили взрыв — но скольких саперов и взводных магов они потеряли? Некий инстинкт подсказывал ему, что Хрясь тоже выжил, так что Бордюка и его взвод ожидает немало тяжелых минут.

— Направо, — скомандовал Смычок. — Мы обойдем и окажемся впереди них!

Бордюк, уже влезший на три четверти высоты склона, расслышал эти слова и обернулся: — Ублюдки! Балгрид, шевели толстым задом, Худ тебя дери!

Корик отыскал путь вокруг кратера, Бутыл и остальные пошли за ним, перебираясь через кучи обломков. Бутыл слишком старался удержаться на ногах, поэтому времени ощутить мириады мелких жизней вокруг не было. Он надеялся, что позже ему это удастся.

Продвижение полукровки — сетийца внезапно замедлилось. Маг поднял голову, понял, что Корик встретил препятствие — широкую трещину, открывшую взорам подземный этаж, высотой в рост человека. На пыльных плитках перекошенного пола можно было различить желтых птиц в полете. Из-за сильной деформации здания казалось: они летят вниз.

Корик оглянулся на Смычка: — Вся плита шевелится, сержант. Не уверен, что она выдержит наш вес.

— Возьми нас Худ! Ладно, Улыба, давай веревку.

— Я ее бросила, — скривилась женщина. — Пока бежала. Слишком тяжелая…

— А я подобрал, — вмешался Каракатица, снимая моток с левого плеча и передавая по цепочке.

Смычок сделал шаг и двинул Улыбе кулаком в челюсть. Голова ее откинулась, глаза расширились от шока, а потом — от ярости. — Ты несешь то, что я приказал нести, — сказал сержант.

Корик подобрал конец веревки, отошел на несколько шагов, разбежался — и перескочил расщелину. Ему удалось приземлиться на самом краю провала. Однако стало очевидным, что Тарр или Каракатица никогда не смогут прыгнуть так далеко.

Смычок выругался. — Кто сможет прыгать как Корик — прыгайте. И больше снаряжение не бросать!

Через мгновение Бутыл и Улыба приземлились за спиной Корика и натянули веревку. Сержант, захватив два мешка с морантскими припасами, полез по веревке; мешки свесились вниз, но он привязал их так, чтобы они не стучали друг о друга. Едва сержант ступил на край провала, Бутыл отпустил веревку и пошел помогать.

За ним пошел и Каракатица. Затем Тарр обвязался веревкой и прыгнул в провал, сильно натянувшейся под его немалым весом. Раздался лязг оружия и доспехов. Взвод вытянул капрала вверх.

— Боги, — просипел Каракатица. — Он весит не меньше клятого бхедрина!

Корик смотал веревку, с ухмылкой бросил ее Улыбе. Взвод возобновил продвижение, перебравшись через кучу мусора в полуразваленную конюшню или склад. За обрушенной стеной завиднелась улица.

Бордюк и его взвод уже вышли на нее, рассыпались, готовя самострелы. Бородач — сержант шел впереди, капрал Хабб на два шага сзади него, справа. Ибб двигался так же, но слева; за ними шли Тавос Понд и Балгрид, далее Замазка. Замыкал отряд сапер Навроде. Классический строй морской пехоты.

Здания по сторонам были темными, тихими. Что-то в них странное, подумал Бутыл. Он пытался понять, что именно… "нет ставней — все окна открыты. Как и двери… каждая дверь, вот как…"

— Сержант…

Стрелы полетели из боковых окон верхнего этажа, и одновременно десятка два людей вскочили из дверей, завывая, подняв копья и скимитары, выставив щиты. Стрелки не заботились о нападающих: двое закричали, поймав телами зазубренные острия.

Бутыл смотрел и видел: Бордюк поворачивается, из левого глаза торчит древко, вторая стрела вонзена в шею. Брызнула кровь, солдат зашатался, хватаясь руками за лицо, царапая горло. Капрал Хабб согнулся, обняв стрелу, торчащую из живота, упал на камни мостовой. Ибб получил стрелу в левое плечо; он тащил ее, яростно ругаясь — и тут подскочил вражеский воин, резанул скимитаром поперек лица. Шлем вогнулся, захрустела кость, потекла кровь. Солдат опустился на землю.

Солдаты Смычка схватились с дюжиной воинов. Бутыл понял, что угодил в самую гущу: Корик слева отбивает длинным мечом вражеский скимитар, вонзает острие в шею; вопящее лицо надвигается на мага, словно враг решил порвать его зубами… Бутыл задрожал, увидев во взгляде мятежника безумие, потянулся разумом, нырнул в мальстрим злобных мыслей — всего лишь ломаных отрывков, окрашенных черной яростью — нашел самую примитивную часть мозга, сжег своей силой способность к координации движений. Враг согнулся, задергал руками и ногами.