Давайте обратимся к свидетельству адмирала Олега Ерофеева, который имеет опыт противостояния американскому флоту.

«А самое главное в опровержении версии столкновения является то, что наши торпеды не могут взрываться при столкновении лодки с другим кораблем, льдиной, при навале на причал, посадке на мель и в других случаях физического контакта торпедного аппарата с препятствием, поскольку имеют не менее четырех ступеней предохранения, срабатывающих от разных датчиков и в строго определенной последовательности, достичь которую при случайном столкновении просто невозможно.

Эти вопросы следовало бы знать профессионалам, а не вводить в заблуждение обывателей и не пугать наших партнеров подобными заявлениям и о технических характеристиках нашего оружия.

Теперь что касается преднамеренной атаки торпедным оружием нашей лодки. Отдельные крупные начальники говорят о том, что, обнаружив приготовление нашей торпеды к выстрелу (по данным гидроакустики), у командира американской лодки не выдержали нервы, и он упредил нашу лодку в применении торпед. Чем можно возразить на данную фантастику?

Во-первых, наша подводная лодка находилась на перископной глубине, а, как известно, перископные атаки не выполняются на нашем флоте со времен Великой Отечественной войны. Кроме того, выполняя перископную атаку, командир АПРК „Курск“ сразу же, еще до стрельбы, обрекал свой корабль на снижение оценки за боевое упражнение, поскольку атака в этом случае выполнялась бы нескрытно (см. руководящие документы по оценке торпедных стрельб). Я знаю, что Геннадий Петрович Лячин был умный и грамотный командир и никогда не позволил бы себе такой глупости.

Да, действительно, американские подводники ведут упрямые, настойчивые, иногда наглые действия по вскрытию особо охраняемых тактикотехнических характеристик приготовления к боевому применению нашего как торпедного, так и, особенно, ракетного оружия, впрочем, как и наши подводники. Но подобная разведка всегда ведется с соблюдением повышенных мер безопасности, а в данном случае американцам достоверно было известно о проводимых нами учениях с применением практического оружия (мы сами давали оповещение о закрытии районов учения).

Кроме того, я уверен, что подобные сведения о наших тридцатилетней давности торпедах они имели значительно раньше, то есть рисковать своим кораблем и кораблем партнера ради получения сомнительной информации было бы просто неразумно.

В моей практике было два случая, когда нашим подводникам при проведении практических стрельб приходилось применять оружие по американским подводным лодкам, но несмотря на это американские моряки в ответных действиях никогда не позволяли себе подобного поведения, о котором говорят сегодня досужие эксперты.

Первый раз это было на Тихоокеанском флоте, когда мы выполняли практическую торпедную стрельбу по своей лодке-цели. После получения приказания из-за технических причин подводная лодка-цель не сумела погрузиться, а стреляющая лодка погрузилась первой. Обнаружив подводную лодку-цель, наша лодка атаковала ее с применением практической торпеды.

Мы наблюдали наведение торпеды на цель, которая с обнаружением залпа увеличила ход и стала интенсивно уклоняться. Только после всплытия мы узнали, что наша лодка-цель не погружалась, а после разоружения торпеды был установлен факт не только ее наведения, но и неоднократного срабатывания неконтактного взрывателя. Ясно, что мы стреляли по иностранной лодке, и к чести ее командира надо признать, что он действовал хладнокровно и грамотно с соблюдением международных правил плавания. А это было в разгар „холодной войны“, когда ответный залп можно было бы убедительно обосновать, но американцы этого не допустили.

Второй случай произошел уже в 1990-х годах при утилизации наших новейших баллистических ракет методом отстрела со стратегической подводной лодки. Несмотря на оповещения об этих действиях и приглашение наблюдателей из Соединенных Штатов Америки, американцы для записи шумовых характеристик при подготовке и проведении стрельбы послали свою подводную лодку, которая была обнаружена нашими силами, но попытки вытеснить ее из района стрельб результатов не дали.

Тогда было принято решение произвести глубинное бомбометание. И только после этого американская подводная лодка вышла из запретного района, но при этом не применила в ответных действиях своего оружия. Так что американцы очень пунктуально выполняют международные соглашения по безопасности плавания».

А мой свидетель господин генеральный прокурор Устинов еще раз подтверждает это на страницах своей книги «Правда о „Курске“».

«Осмотром самого подводного крейсера, а также поверхности морского дна на территории четырех квадратных миль не было обнаружено присутствия каких-либо следов другой подводной лодки или предметов, оставшихся от нее».

Владимир Устинов уделяет в книге много внимания запущенности военно-морского хозяйства, дырам в военном обеспечении флота, низкому уровню исполнительской дисциплины, разгильдяйству.

Мой комментарий:

По сути, я согласен с Устиновым, все это имеет место. Но он рассуждает об этом не в связи с посещением Центрального военно-морского музея, а в связи с гибелью 11 8 человек и корабля многомиллионной стоимости в долларах, а также в связи с утратой боевой единицы флота. Уместно ли в таком случае мыслить категориями не юриста или генерального прокурора, а девки, лузгающей семечки на завалинке?

Скажите, Владимир Васильевич, было ли внесено представление на увольнение Главкома ВМФ Владимира Куроедова, отвечающего за бардак, о котором Вы говорили? Мне об этом ничего не известно. Хотя, если честно, мне Куроедов импонирует. Веселый мужик, с юмором, на пианино играет. Может пошутить так, как с «Петром Великим»: весь мир лежит, сначала — от страха, потом — от смеха[67].

В книге Устинова есть упоминание гибели линкора «Новороссийск» и экипажа в результате подрыва.

Мой комментарий:

Во-первых, подрыв — не более чем одна из версий (см. книги «Гибель линкора „Новороссийск“». Документы и факты./Сост. и автор коммент. Каржавин Б. А. СПб.: Политехника, 1992. 208 с.; Костиченко В. В. Гибель без тайн: Трагедия линейного корабля «Новороссийск». Приложение к журналу «Страницы морской истории». Севастополь, 1999. 36 с.; Никольский Н. И., Никольский В. Н. Почему погиб линкор «Новороссийск»? М.: Сезам-Маркетинг, 1999. 120 с., Каржавин Б. А. Тайна гибели линкора «Новороссийск»: Документальная историческая хроника. СПб.: Политехника, 1 991. 271 с. — эти книги есть у меня в библиотеке, на самом деле литературы значительно больше).

В выводах правительственной комиссии так и указано: «…п. 3. Нельзя полностью исключить, что причиной подрыва линкора является диверсия».

На линкоре погибли 609 человек и были ранены 129 моряков при численности экипажа линкора 1542 человека. И, наконец, гибель линкора послужила поводом для расправы с Главкомом ВМФ СССР адмиралом флота Советского Союза Николаем Герасимовичем Кузнецовым. Хотя правительственная комиссия претензий к главкому не предъявила, так как он в течение нескольких месяцев до гибели «Новороссийска» был болен и не исполнял свои обязанности, постановлением Совета министров СССР Кузнецов Н. Г. 8 декабря 1955 года был снят с должности, а в начале 1956 года понижен в звании и уволен без объяснения причин.

Решение было политическим. На заседании правительства вопрос о причинах и виновных не рассматривался, а 16 ноября 1955 года этот вопрос был рассмотрен Президиумом ЦК КПСС. А как у нас? Узнаем, если доживем.

Владимир Устинов: «Вообще-то я считаю, что еще больший ущерб причинила политическому реноме России (а в свое время — СССР) практика умолчаний и оглашения полуправды, которая бытовала в те времена. И с этим надо было когда-то все же покончить».