— Не беспокойтесь, я прослежу за безопасностью, — Галатея инстинктивно сжала руку в кулак, представляя в ней эфес.

— А кто проследит за вашей безопасностью? — мужчина задумался на секунду, а затем продолжил, — Если хотите, я мог бы вас подменить. Ступайте лучше отдохните.

— Заманчиво, но нет. В этот раз я буду готова, — твердо ответила девушка.

— А если я попрошу вас?

— Что вы имеете в виду?

— Это значит, что я настаиваю, — также твердо заявил Серрас, после чего уже мягче добавил, — Студенты должны учиться, а не воевать. Говоря об этом, я слышал, что министерство отказалось брать под контроль это дело, ссылаясь на войну на юге страны.

— Верно. Сказали, что направят к нам какого-то следопыта, но он прибудет под прикрытием.

— Вот оно как, — протянул мужчина, и замолчал, думая о своем.

— Теперь я могу идти? — повторила Галатея заданный ранее вопрос.

— Только в единственном случае. Если вы пойдете мерить наряды. А иначе мне придется запереть вас прямо в этой комнате, — дразнящая улыбка.

Для Галатеи день тянулся долго и напряженно, словно поминальная песня. Почти все время она провела в своей комнате, держа на коленях тонкое атласное платье рубинового цвета. За три года обучения в академии ей еще ни разу не приходилось его надевать. Это было единственное вечернее платье в ее гардеробе, поэтому выбирать не приходилось.

Немудрено, что просидев так в одном положении полдня, девушку откинуло в далекие воспоминания, когда она была еще ребенком. Вернувшись однажды домой после вечерней школы, маленькая Галатея произвела фурор своим внешним видом, заставив служанку выронить из рук поднос со столовыми приборами. Остаток вечера ее белоснежные волосы пытались отмыть от мазута, который, засохнув, превратился в ужасные струпья. На вопрос, зачем она это сделала, девочка ответила: «Они сказали, что альбиносам среди них не место.»

Через день Галатея узнала, что дом одноклассника, чье имя она озвучила невзначай, сгорел дотла, а самого мальчика и его братьев забрали в приют. Тогда в силу своего возраста она еще не обнаружила связи между этими проишествиями, но ситуация повторялась каждый раз, когда девочка на кого-то жаловалась. В конце концов, увидев закономерность, Галатея замкнулась в себе, перестала что-либо рассказывать строгой матери и не спешила больше заводить друзей.

Особенно для нее стала потрясением смерть девочки, с которой они вместе прошли сквозь огонь и воду, ни в ком больше не нуждаясь. В тот день она лишь случайно проговорилась, что ее подруга родом из враждебного клана. Если бы Галатея знала, что эта вражда между семьями настолько сильна, то никогда бы и языком не пошевелила.

Девушка невольно вздрогнула, когда дверь комнаты резко отворилась, избавив ее от мрачных воспоминаний. Нулара ворвалась, словно метеор, и, не говоря ни слова, стала рыться в шкафу, переворачивая коробки из-под обуви.

— Вот они! — торжественно воскликнула девушка, взяв в руки босоножки на каблуке средней высоты и с бантиком на носке. Быстро натянув платье, она надела босоножки и, выпрямившись, едва не потеряла равновесие.

— Куда спешим? — подала голос Галатея, и Нулара тут же вскрикнула от неожиданности.

— Хух! Как же ты меня напугала. Сидишь тут, как предмет интерьера.

Галатея пожала плечами.

— Постой, постой. Что это? — соседка, бесцеремонно выхватила из рук подруги платье, и на лице ее отобразилось благоговение, словно при виде чуда, — Какая дорогая ткань! Где ты его взяла?

— Подарил однажды один из потенциальных женихов.

— Что, правда? — глаза Нулары лукаво засверкали.

— Я его даже ни разу не видела, если что, — уточнила Галатея, наблюдая, как соседка прикладывает платье к себе и крутиться перед зеркалом, — Я тогда как раз поступала в академию. Было не до знакомств.

— Такое легкое. И ничего лишнего. Не на мой рост, конечно, к сожалению, — бормотала подруга, уже ничего не слушая. Затем она вдруг встрепенулась и резко повернулась к Галатее, — Постой! Не значит ли это, что ты все таки пойдешь на вечеринку? — девушка расплылась в довольной ухмылке.

— Раз все так настаивают, то пойду, — ответила Галатея.

— «Раз все так настаивают, то так уж и быть, соизволю пойти», — передразнила ее Нулара, и обе девушки весело засмеялись.

Вечером, когда сумерки приобрели особенно темный оттенок серебра, выявилось, что Нулара совсем не умеет ходить в обуви на высоких каблуках. Она все время подворачивала ноги, ловила каждую ямку на дороге, и если бы не Идмонд, державший ее под локоть, то сама бы девушка дошла бы до места назначения в лучшем случае к следующим выходным.

Тем не менее, проходя по улицам города, искрившимся огнями и заполненным веселым гомоном, девушки непрестанно ловили на себе заинтересованные взгляды. Особенно часто все оборачивались на Галатею, медленно проплывавшую среди толпы и словно не замечавшую никого вокруг, как если бы окружавшие ее горожане были всего лишь гостями ее собственного мира.

— Так не честно, — возмутилась Нулара, — Ни разу не видела на тебе туфель, но ты ходишь в них, как богиня. Это непростительно, быть настолько совершенной.

— Если хочешь, мы можем нанять экипаж. У меня уже рука устала тебя держать, а идти еще далеко, — предложил Идмонд, глядя на как раз остановившуюся у обочины двойку лошадей.

Предложение было одобрено. Уже сидя в кабине экипажа, Нулара блаженно вытянула ноги, насколько позволяло пространство, и снова подобрела.

Спустя четверть часа экипаж остановился на окраине города, где начинался хвойный лес. К тому времени стало совсем темно, и не заметить маленькие фонарики, висевшие на еловых ветках было невозможно. Они располагались таким образом, чтобы гости несомненно смогли отыскать дорогу к поместью.

— Как романтично, — мечтательно пропела Нулара, стараясь идти самостоятельно, — Тут бы, конечно, еще дорожку выложить, чтобы каблуки в землю не проваливались.

— Да уж, я бы пробежался здесь по-волчьи. Обожаю запах хвои, — поддержал одногруппницу Идмонд и с наслаждением втянул носом воздух.

Даже Галатея, наконец-то забыла, что нужно бы искать убийцу. Да и совесть перестала мучить ее из-за того, что она оставила вместо себя на дежурстве мистера Аораха.

Поместье оказалось огромным, и свет его окон, словно многоглазый маяк пробивался сквозь темноту леса на большое расстояние. Играла классическая, но энергичная музыка. У входа собралось немало вервольфов. Почти все были знакомы друг с другом или хотя бы знали в лицо, но сегодняшние наряды преображали и даже видоизменяли некоторых ребят настолько, что приходилось внимательно присматриваться, а еще лучше, принюхиваться, чтобы не обознаться.

Оказавшись внутри поместья, взгляд тут же устремился на воздушных гимнастов, рассекавших пространство под потолком. Немного странно, но, в то же время, оригинально смотрелись зеркала, которыми почти полностью были увешаны стены, визуально еще больше расширяя пространство. В них отражались всполохи разноцветных огней, которые вылетали из рук фокусников.

Не смотря на всю эту роскошь и атмосферу веселья, Галатея чувствовала себя немного сконфужено. Идмонд и Нулара тут же бросились к столу со спиртными напитками и на брудершафт за несколько секунд осушили по бокалу какой-то неизвестной горючей жидкости пурпурного цвета. Через пару минут они уже танцевали среди других гостей, при этом Нулара постоянно неуклюже наступала своему партнеру на ноги, но никого из них это не смущало.

Однако, и Галетее не позволили скучать в одиночестве. Тут же вокруг нее образовалось кольцо из молодых людей, желавших пригласить красавицу на танец, и девушка, не глядя, взялась за первую же протянутую руку. Это оказался Морис — дежурный. Несколько раз их ставили в пару на ночную смену. Морис был рослым парнем с немного выпиравшим животом, но при этом с очаровательными ямочками на щеках и бесконечно добрыми серыми глазами, из-за которых невозможно было не проникнуться к нему симпатией.