Их было трое. В униформе: серые свитера, полосатые брюки; шапочки-маски на головах; пистолеты у двоих, третий держит руки в карманах.

– Без глупостей, – сказал тот, с руками в карманах. – Лицом к стене, руки за голову.

Андрис повернулся к стене и дал себя обыскать. Полосатый покрутил в пальцах нож, хмыкнул и сунул себе в карман. Потом подтолкнул в спину:

– Иди.

– Руки можно опустить? – спросил Андрис.

– Вот еще.

Андриса поставили посреди комнаты. Тот, который держал руки в карманах, сел на диван напротив него, положил ногу на ногу и сказал:

– Мы знаем, кто вы. Можете не запираться и не строить из себя овечку. Нам нужна информация, и вы нам ее дадите. Всю. А чтобы у вас не возникло иллюзий… – он замолчал, вынул, наконец, руки из карманов и стал набирать телефонный номер; в карманах у него ничего не было. – Да, он здесь. Давайте. Возьмите трубку, – сказал он Андрису.

Андрис взял.

– Это я, – сказала Марина. Ее было слышно неимоверно четко. Дыхание – быстрое, нервное. – Это я, ты слышишь?

– Да, слышу, – сказал Андрис.

– Они меня захватили и держат, – сказала Марина. Она старалась говорить ровно, и у нее почти получалось. – Я не знаю, чего они хотят. Я не… – она замолчала. В трубке раздался шорох, треск, потом другой, тоже женский, голос, сказал: – Хватит.

Андрис опустил трубку на рычаги.

– Ну, и?.. – начал он.

– Объяснять с подробностями? – прищурился полосатый.

– Что вам нужно?

– Не валять дурака. Это все, что нам нужно.

– Спрашивайте – буду отвечать.

– Судя по нападению на «Палас», вы уже в курсе дела, – сказал полосатый. – Что вы намерены были предпринять еще?

– Ничего, – сказал Андрис – Следовало бы сначала обдумать ситуацию. Все оказалось несколько неожиданным…

Сознание почти отключилось. Андрис физически чувствовал, как мозг с невероятной скоростью перебирает варианты ответов и поведения. Не имело смысла как-то контролировать это – все шло на интуиции и голой технике, в страшном цейтноте.

– За последнюю неделю в город было заброшено три транспорта кокаина. Где они?

– Не было ни одного, – сказал Андрис. – Пустышки. Имитационная операция.

Под маской не было видно – но Андрису показалось, что допрашивающий его полосатый удовлетворенно улыбнулся.

– Понятно. Теперь – фамилии ваших людей в полиции и муниципалитете.

– Наших – в каком смысле?

– Во всех.

– В полиции – следователь Бурдман. Начальник полиции – на коротком поводке. В муниципалитете – по кличке «футболист», фамилии не знаю.

– Что за поводок у начальника?

– Не знаю. Думаю, что-то из его бурного прошлого.

– Ну, а еще кто? Что, больше никого нет?

– Наверняка есть. Но я не знаю.

– В университете?

– Пан и Мексиканец. В администрации. Фамилий не знаю.

– Как же вы с ними встречаетесь?

– Я с ними не встречаюсь. Они мне не нужны.

– А если понадобятся?

– Набираю номер, говорю пароль…

– Номер и пароль.

– Один-три-три-два-семь-ноль. Ответит автомат: «Учреждение не работает». Ждите. Начнется гудение. В это гудение скажете: «Реджифьер девяносто один». И дальше – что вам нужно.

– Попробуем, – сказал полосатый. – Но – смотрите… – Он набрал номер и стал ждать. Гудение было громким – стоя в трех шагах от аппарата, Андрис слышал его. – «Реджифьер девяносто один». Срочная связь с Мексиканцем.

– Кладите трубку, – сказал Андрис – Они позвонят через пять минут.

В Реджифьере в девяносто первом году Присяжни был захвачен сепаратистами и просидел в старом бомбоубежище три недели, прежде чем его нашли и отбили.

Полосатый нажал на рычаг и тут же позвонил еще.

– Серж, – сказал он, – засеки адрес номера один-три-три-два-семь-ноль – и отправь туда Мэг с ее девочками. Да, всех. Но без холодных! – повысил он голос. – Только живыми. Понял? Валяй.

Он говорил и смотрел на Андриса. Андрис облизнул губы. На самом деле ничего страшного не происходило. Телефон был зарегистрирован в подставном помещении. Найти же его, отслеживая канал во время разговора, было невозможно – программа защиты это предусматривала и давала адрес того же самого подставного помещения. Дальнейшее было делом техники…

– Ну, ладно, – начал было полосатый, но тут раздался звонок. Полосатый выслушал, сказал: «Спасибо, не надо», – и положил трубку. Засунул руку под маску, потер лицо. – Мексиканца нет в городе, – сказал он. – Будет послезавтра. Ну-ну…

– Можно мне сесть? – спросил Андрис.

– Сядьте, – сказал полосатый брезгливо.

Один из тех, что стояли за спиной Андриса, взял стул и поставил посредине комнаты. Андрис сел. Вдруг заболела голова. Устал, подумал он. Чего же я так устал?.. Интересно, почему они считают меня наркодером? Не вижу причин. Да еще так уверенно считают… Марина, подумал он. Как же быть с Мариной? Это вдруг прорвалось и хлынуло – стало по-настоящему страшно. Мгновенная паника, и уже в следующую секунду он взял себя в руки, но на лице, наверное, что-то отразилось – полосатый довольно прищурился.

– Жить хочешь, – сказал он. – Жи-ить хочешь, гад. И хочешь жить хорошо-о… А ты видел, как умирают от ломки? Да видел, наверное… Или засадив себе сверхдозу? Видел, видел. Все ты видел. Но сам – упаси боже. Никогда. А? Верно ведь?

– Верно, – сказал Андрис. – Никогда.

– Ты все понимал… Знаешь, что мы с тобой сделаем? Мы вас посадим вместе и начнем колоть. У меня есть «стрип» – двести ампул. И мы их потратим на вас. А потом «стрип» кончится – а вы будете сидеть в подвале… и все. Это будет справедливо. Воды мы вам дадим… И если выживете – то дадим послушать «плот-мюзик». Если выживете… согласен? Справедливо? Отвечай! Справедливо?

– Ее-то за что?

– Справедливо?

– Меня – да. Но она-то ни при чем!

– А кто из тех, кого вы убили, – при чем? А? Кто?

– А вы хотите, значит…

– Я хочу, чтобы ты все почувствовал – что чувствовал, например, я. Или вот он. Ладно. Если ты поработаешь на нас, то ее мы от этого избавим. Понял?

– Да. Что надо сделать?

– Выступишь по телевидению. Расскажешь всем, что вы сделали с откатниками – и зачем. Что вы там распыляли? «Кентавр»?

– Вот чего мы не делали, так не делали. Это кто-то другой.

– Перестань, – с отвращением процедил полосатый. – Тебя видели на мосту.

– Ну и что?

– Перестань.

– Самое смешное, – сказал Андрис, – что это действительно не мы.

– А кто же тогда?

– А вы считаете, что в игре нет других игроков?

– Кому это надо?

– А нам зачем?

– А кто?

– Давайте думать.

Несколько секунд полосатый молча посмотрел на него.

– Чушь, – сказал, наконец, он. – Никому, кроменаркодеров… Андрис молча пожал плечами.

Полосатый хотел, видимо, что-то еще спросить, но передумал, махнул рукой и сказал:

– Ладно, пошли. А то тебя Хобот ждет – не дождется. Прямо слюнями исходит. Ты уж постарайся его не раздражать, он впечатлительный… потом ночами спать не будет…

Андриса повели – «Без фокусов!» – сначала к лифту, потом к выходу – и на выходе их взяли. Бритоголовые мальчики в спецназовском сером беззвучно спланировали сверху – с козырька над дверью или с нижних балконов? – и хватило секунды, чтобы оба с пистолетами были обезоружены и скручены, а тот, который допрашивал Андриса, обхватил руками живот и засеменил боком – и лег – все это молча, с каким-то растянутым маслянистым клацаньем: с таким примерно звуком срабатывает замысловатая автоматика оружейных затворов. Нельзя было терять темп. Андрис подхватил с асфальта свой нож и бросился сверху на лежащего:

– Адрес! 

Тот длинно простонал что-то нечленораздельное. Глаза его были белые от боли. Андрис приставил нож к горлу, нажал слегка, чтобы дать почувствовать острие.

– Адрес! Где ее держат? Ну?

Кристальдовец молчал. Тело его напряглось – он изо всех сил сопротивлялся смертному ужасу. Не скажет!