* * *
С общим шумом восстанья,
Воскресенья к весне,
Как форштевень, у зданья
Стала грань в вышине.
Под лазурью безбрежной,
Над обилием вод
Ветер, сильный и нежный,
Неустанно поет.
Блещут талые воды
И являют на миг
Вожделенной свободы
Ослепляющий лик.
* * *
На прибрежье всхолмленном морском
Мглистый зной смягчил руно дубравы.
Сушь, шурша, мерцающим песком
Осыпается в сухие травы.
Не спеша до пляжа доплетусь
И на звонких камешках усядусь.
Здесь мне делать нечего - и пусть,
Это тоже доставляет радость.
Но не грубой радости мирской
Уподоблю это состоянье:
Полный ослепительный покой,
Саморастворенье в созерцанье.
Размывают медленно меня
Теплых далей голубая дрема,
Беспорядочная толкотня
Лавы бликов в центре окоема.
Ничего не помню, не хочу
И не знаю, что передо мною.
Кажется, я медленно лечу,
Чуть качаясь с колыханьем зноя.
Волновым дыханием пленен,
Слух мой ловит и иные звуки,
Мелкой гальки приглушенный звон
Под шагами разомлевшей суки.
И лицо ласкает ветерок
Помаваньями бесплотных дланей.
Отдохнешь - лишь перейди порог
Отрешения от всех желаний.
БЕСТИАРИЙ (1994)
* * *
Я быть тарантулом хочу.
Лишь зазеваетесь немного -
На гнутых лапах подкачу
И вам вцеплюсь свирепо в ногу.
О миг истомы челюстной,
Блаженство выделенья яда!
С необычайной простотой
Затем бегу я в дебри сада.
И пусть разносится кругом
Ваш крик, бессильно-разъяренный, -
В угрюмом логове своем
Дремлю я, удовлетворенный.
Но ваших окон мирный свет
Мне чинит вечную досаду.
За все потребовать ответ
Однажды я приду из сада.
Застыну мрачно, не таясь,
На глянцевом полу дощатом.
Брильянтиками пара глаз
Блестит на тулове мохнатом.
И, взгляд от книги оторвав,
Вы дико содрогнетесь в страхе,
Я ж, мерзкий, покачу под шкаф
И скроюсь там, в пыли и прахе.
Вы не отыщете меня,
С тех пор усвоив думу злую,
Что мерзкий, ядовитый, - я
Бок о бок с вами существую.
И мне понравится ваш страх,
Я буду жалить вас, вопящих,
Являться дерзко на столах
И пробегать по лицам спящих.
Всегда возникнуть я могу,
Перепугать, ужалить люто.
Я враг семье и очагу,
Простому мирному уюту.
Укрывшись до поры во тьму,
Я выжидаю терпеливо.
Порой лишь челюсти сожму -
И разожму неторопливо.
Под шифоньером затаясь,
Глаза брильянтовые пялю.
Дрожите! В следующий раз
Я вас не так еще ужалю.
* * *
Вы не верьте этим слухам, этим болтунам упрямым,
Что твердят: мол, водяные славны мрачностью своей.
Нам противен холод донный, мы не прячемся по ямам,
Мы лежим на мелководье, в иле, в зарослях хвощей.
Там лежу я в топи вязкой, в теплой жиже, весь под ряской,
И меня слегка щекочут вереницы пузырьков,
А вокруг меня - кишенье, плесков, бликов оживленье,
Чую ласковость пиявок, жестких тыканье жуков.
И, варясь в кишенье общем, упоен болотным смрадом,
Водорослями опутан, - я до времени молчу,
Только в нежный час закатный я, на радость водным гадам,
Изнемогши от блаженства, зычно вдруг захохочу.
И под небом тонко-алым будет хохот мой сигналом:
Чуть в поля укатит эхо, отряхнув росу с травы -
Вмиг, наскучивши молчаньем, мне вечерним величаньем
Зазвучит тысячегласно хор бесчисленной лягвы.
* * *
Я двор обведу невнимательным оком
И в первый момент машинально отмечу:
Собака бежит как бы несколько боком
С лицом безучастным мне прямо навстречу.
Ее продвижение так неуклонно,
Что в сердце невольно возникнет обида:
Меня, чья душа словно космос бездонна,
Нельзя упускать столь открыто из вида.
Пускай, поравнявшись, хвостом завиляет,
Пусть лучше с рычаньем оскалится злобно,
Чем попросту мимо рысцой прохиляет,
Меня от столба отличить неспособна.
Хоть свист я издам мелодично-учтивый,
Всем видом являя отсутствие фальши, -
Моргнув, с мимолетной гримасой брезгливой
Она равнодушно проследует дальше.
И я как-то вдруг разволнуюсь ужасно,
Почувствую приступ безумной отваги.
Собачья башка рассудила напрасно,
Что я потерплю равнодушье дворняги.
Такого сносить не желаю отныне,
Значенье мое ей придется усвоить!
Небось как получит колом по хребтине -
Закается рожи надменные строить.
