То есть, если я правильно понял, мы осуществляем захват сельхоз предприятий, как это делала бы рейдерская контора, ставим своих эффективных администраторов у руля или же выбираем кого-то из старого костяка, насаждаем наш устав и регулируем дальнейшие функции этой живой системы. Тасуем кадры, награждаем, оказываем помощь в случаях кризиса, и жёстко караем, если возникает такая необходимость. Единой религии нет, но веруют все, и каждый молится, как умеет. Праздники справляются всей толпой. Сначала вешаем ленточки на зеленое дерево, потом несем жертву камням. Все по желанию, уже хорошо. Шаманы в каждом народе свои, Орда их старается уважать. Чудесно, кажется, базу мне удалось понять, дело осталось за малым – вникнуть в мелочи, но это можно сделать и завтра перед ревизией моего замка.

С улицы донесся манящий запах восточного плова, приготовленного на костре. Волшебно. Желудок отозвался на это громкой призывной трелью. Скорей бы поесть и разобраться с местом для ночевки. Или придется спать прямо на золотом запасе? Тоже неплохо, надо сказать. Интересно, куда пропала бесовочка, я бы ей даже спасибо сказал.

Дверь или, вернее, полог тихонечко распахнулся, слуги внесли небольшие округлые чаши, блистающие золочеными боками, развесили их на цепи, свисающие кое-где с потолка, и начали по одной поджигать содержимое от какого-то камня. Масляные лампы! Как в сказке про Аладдина, разве что они без крышки и носика. Шатер засиял изнутри мягким желтоватым светом, льющимся с потолка. Закончив с лампами, работники стали сервировать стол. Цветастый платок лег в качестве скатерти, поверх него выставляются блюда из серебра доверху полные разных закусок. Половину не могу опознать. Местные овощи нарезаны ломтиками, какие-то соусы, крошечные рыбки, свернутые в колечки, лежат, сверкая боками на плоской тарелке.

Судя по всему, на запах вошел шаман, окинул взглядом шатер, будто бы произвел ревизию. Кажется, лампы и те пересчитал.

– Наместник желает вручить дар великому хану, пригласить его в шатер?

Ну уж нет, придется ведь сажать за стол, а ужинать я бы хотел один. Слишком все странное и завлекательное, пробовать хочу без посторонних глаз.

– Пусть ждет! Я сам к нему выйду.

Ну что ж, первый официальный визит моих новых вассалов.

Вышел наружу, шаман мнётся где-то за моей широкой спиной. Перед шатром стоит целая делегация. Четверо бодигардов в одинаковых расшитых камзолах, но без оружия стоят вокруг мужчины постарше с бородкой. Он тоже в камзоле, с золотой цепью на шее шириной в три моих пальца, должно быть. И взгляд такой хитро-надменный, будто бы что-то украл, но уверен в своей безнаказанности. Ну-ну, это мы еще посмотрим.

– С возвращением, Великий Хан Гурэй! – поклонился или скорее все же кивнул Наместник

– Добрый вечер.

– Разрешите преподнести вам в дар редчайшее животное, такие водятся только здесь. Его поймали и приручили специально для вас.

Шаг влево и моему взору открылось нечто. Угорелая моль из бабушкиного сундука, только формат побольше, а крылья, сложенные за спиной, так точь-в-точь. И черненький весь. Лицо правильных очертаний совсем как у человека, разве что покрыто бархатной шерсткой. Ростом ниже меня, глаза немного светятся алым, любопытно. Представил, как я буду гулять, держа это чудо за веревочку, сидя верхом на слоне. Еле удержался, чтоб не захохотать.

– Спасибо, конечно, но что это? Он чем хоть питается? Не улетит?

– Мясом и нектаром. Нет, что вы, они очень привязываются к хозяину. Только лучше держите его при себе пару дней, чтобы он запомнил, кто его хозяин.

– Может привязать пока, а то мало ли? Как его зовут?

– Не стоит, может запутаться и задушиться. Очень ценный экземпляр, огромная редкость, больше таких нигде нет, зовут Антей. Со временем сможет заменить вам охотничьего сокола. Смотрите, он уже вами заинтересовался.

Моль сделал осторожный шаг мне навстречу.

– А как им управлять? Он хоть командам обучен?

– М-м-м. Жестами.

– А к выгулу приучен? У меня весь пол в коврах, ручная работа, не хотелось бы эксцессов.

– Что вы! Будете выгуливать пару раз в день и все! Только яркого солнца надо избегать, может обжечься.

– Я понял, спасибо большое. Всю жизнь мечтал о собаке, да не сложилось.

Краем глаза заметил, как в шатер прошмыгнули, неся на вытянутых руках дымящийся казан, слуги. Наместник тоже повел носом и поспешил откланяться.

– Приятного вечера, Великий Хан. Не смею более тратить ваше бесценное время.

Я постарался сделать приглашающий жест рукой своей черной моли. Вроде, понял, идет за мной. Хоть бы инструкцию дали, честное слово.

– Впервые вижу такое чудо. Действительно редкость, наместник не соврал, – подал голос, чуть ошалевший шаман, – не заморить бы скотинку, как думаете, мясо из плова ему подойдет или нужно сырое? В том мире, где вы росли, есть подобные твари?

– Угу. Едят шерстяные носки. Может ему две миски поставить? На выбор?

В шатре глаза Антея разгорелись еще ярче. Живот его заурчал, и зверь жадно вперился взглядом в казан. Слуги замерли и рассосались ближе к выходу. Я скинул с оттоманки подушку рядом со столом и указал на нее пальцем. Моль правильно меня понял и, разложив крылья по ковру, сел на предложенное ему место. Интересно, а ест он как собака с полу или как обезьяна руками? Выловил из казана несколько ребрышек и плюхнул их в латунную миску.

– Свезло, так свезло, называется. Ешь, давай, – поставил я миску на ковер перед зверем.

Антей

Теперь я знаю, как ощущается настоящий страх, скорее даже, животный ужас. Стоило мне вживую увидеть вернувшегося к своей Орде хана, как вся моя решимость растаяла, словно туман в ясный день. Огромный, величественный в своей силе, будто дикий кабан-секач, смуглая кожа навевает не самые приятные мысли о том, где он побывал прошлой ночью. Говорят, раньше хан Гурэй был так же сер кожей, как и все прочие орки. Меня он осмотрел самым внимательным взглядом, я уже приготовился к худшему, такого обмануть невозможно. Но нет, наш с наместником план не был разрушен, великий хан пригласил меня в свой шатер жестом и даже поставил миску с едой передо мной на пол. Запах одуряет, морочит, заставляет рот наполняться слюной. Есть под пристальным немигающим взглядом хана откровенно страшно. Рукой взять боюсь, это раскроет обман, брать ртом из миски не в силах. Гурэй ухмыльнулся и достал кинжал из-за пояса, у меня похолодели руки. Ловким движением он срезал пластину мяса с поданных мне костей, наколол острием клинка и поднес к моему рту. Стоит, ухмыляется, смотрит внимательно прямо в глаза и ждет. Несмело я откусил небольшой кусок горячего, исходящего паром и соком нежного мяса. Я жую, он стоит, смотрит. С огромным трудом заставил себя отвести глаза и осмотреться кругом. Роскошное убранство, везде вышивка, развешаны золотые лампы, дающие слабый свет, ширма отсекает часть шатра, стол заставлен яствами так плотно, что даже мышонок не смог бы проскользнуть, не задевая блюд и тарелок.

Кое-как проглотил кусочек, хан вопросительно смотрит, вновь подносит к моим губам кусок мяса на острие кинжала. Если мне повезет, именно этот нож войдет в его сердце ночью и навсегда прекратит мучения и моего народа, и людей из города. Мысль оборвалась на середине, хан потрепал меня по голове, будто собаку, и потянулся к крыльям. Тело закаменело от ужаса, если только он порвет крыло неосторожным касанием, если смахнет слишком много пыльцы, наш с наместником план погибнет. Тонкий ворс крыльев не приспособлен к грубым касаниям, я еще долго не смогу улететь. Сильные пальцы удивительно осторожно перебрали пух в основании, на лице Гурэя отразились восторг и удивление. Пальцы продолжили свое наступление, почти сомкнулись на тонком краю крыла, я вздрогнул. Он отдернул руку, задумчиво рассмотрел пыльцу, осевшую яркими лиловыми искрами на кончиках пальцев, растер, поднес к лицу и оглушительно чихнул, успев подставить ладонь. Серия громких чихов, будто взрывов, сотрясла шатер. Что-то недовольное он гаркнул стоящему при входе мужчине и спешно скрылся с ним вместе за ширмой, все так же громогласно чихая и ругаясь. Я остался сидеть и рассматривать убранство шатра. Арсенал оружия спрятан от посторонних глаз, только острый кинжал с наколотым на него мясом, все так же лежит с краю стола. Это мой шанс завладеть им, ухватить и спрятать до удобного случая в складках ковра. Я протянул руку, пальцы коснулись резной рукояти, с мяса упала капелька жира на богато убранный стол. Желудок отозвался очередной голодной трелью. Громкий крик заставил выронить нож. План раскрыт, хан бежит из-за ширмы, глаза налиты алым, нож уже у него в руке. Я осел на подушку, что он бросил мне на пол и закрыл крыльями тело, насколько смог. Крики смолкли, Гурэй вновь треплет меня по голове и шепчет что-то. Несмело я отнял одно крыло от лица. В губы тут же воткнулся кусок вкусной еды, приходится есть, глядя в глаза намеченной мне жертвы. Как я смогу его убить? Лишить жизни что-то живое уже само по себе сложно, в груди нет-нет, да и шевельнется жалость. А тут даже помыслить не могу, как подобраться к нему с ножом.