– Собственно, дело оказалось несложным – ей-богу, варшавские мошенники в этом плане проявляют куда как больше выдумки и интеллекта, да-с. Вот с доказательной частью гораздо хуже, ни одной прямой улики или надежного свидетеля, увы.

– Аристарх Петрович, давайте уже перейдем к делу.

Слегка нервничающий тридцатипятилетний мужчина провел рукой по небольшой укладке с результатами своего расследования и решительно встряхнул головой:

– Извольте, ваше сиятельство. Все три случая я квалифицирую как заранее спланированное мошенничество, причем автор у них один – московский первой гильдии купец, мануфактур-советник и потомственный почетный гражданин Гаврила Гаврилович Солодовников. Все доказательства моего заявления вот тут.

Хозяин апартаментов пододвинул укладку к своему гостю и замолчал. И сохранял тишину все время, пока его возможный работодатель читал ее содержимое, успокаивая себя перекладыванием письменных принадлежностей и чернильницы с левого края стола на правый. А потом и наоборот.

– Скажите, а сколько вам понадобилось времени, чтобы собрать все это?

Желтоватые листы писчей бумаги исчезли во внутреннем кармане сюртука, а опустевшую картонку фабрикант вернул обратно.

– Две недели.

– Неплохо. Но в следующий раз ждать моего визита не надо, лучше доложиться сразу по исполнении.

Горенин на мгновение замер, а потом осторожно уточнил:

– Следует ли мне понимать ваши слова как?..

– Да, ваш испытательный срок только что закончился, с чем вас и поздравляю. Формальности с вашим официальным трудоустройством и знакомство с управляющим давайте отложим на завтрашнее утро, а сейчас лучше обсудим ваши дальнейшие действия в качестве начальника службы аудита.

– Как-как, простите?

– Если для вас это звучит непривычно или даже неблагозвучно, можете предложить свой вариант. О чем бишь я? Ах да. Вашими служебными обязанностями станет: первое – это надзор за состоянием бухгалтерии и ее ревизия на всех моих предприятиях; второе – проверка всех моих торговых партнеров на платежеспособность и честность в проведении сделок; третье – почти все то же самое, только по отношению к некоторым моим подчиненным; четвертое – это скорее задел на будущее – обрабатывать и анализировать сведения экономического характера.

Глядя на Аристарха Петровича, нельзя было сказать, что он так уж рад и уверен в своих силах. Скорее его вид выражал ошеломление в легкой степени и растущее прямо на глазах смятение от объемов предстоящей работы.

– Разумеется, вы этим займетесь не один, поэтому жду от вас через три дня штатное расписание нового отдела и соображения по вашим будущим подчиненным. – Щелкнув крышкой карманных часов и покосившись на темноту за окошком, князь едва заметно вздохнул. – Засим позвольте откланяться. Кстати, прошу передать вашей жене мое восхищение – это ведь она музицировала перед моим приходом?

Каждому судьба дает в жизни шанс – прославиться, чего-то достичь, заняться любимым делом. Одним словом, реализовать себя. Но далеко не каждый способен воспользоваться мимолетным вниманием капризной фортуны, и еще меньшее число может распознать в происходящем ее улыбку. Вот и Мартын наверняка не ожидал, что вечерняя прогулка в город станет в его жизни знаковым событием. Гулял он не просто так, а до ближайшей казенной винной лавки – с целью прикупить ведро водки для празднования его будущего бригадирства. Начальство работягу ценило, сам господин Герт не брезговал поздороваться за руку, а в последнее время и вовсе виделись чуть ли не каждый день, доводя до ума небольшой станочек с весьма интересными возможностями – очень уж понравилась Иммануилу Викторовичу очередная придумка фабричного рационализатора. Что тут же сказалось на карьерном росте головастого мастерового – под его начало собрали пяток опытных слесарей и выделили небольшую загородку. Ну а раз командовать доверили, значит, он теперь в большие люди выбился, бригадиром стал. А такое дело непременно надо обмыть, просто непременно – и не дай бог забудешь кого из старых-новых приятелей позвать, сразу скажут, что зазнался. Так бы он и шел с ведерной бутылью водки в обнимку, да отвлекла его от весьма приятственных мыслей непонятная возня в небольшом тупичке, между двух низеньких и слегка перекосившихся от старости избушек. Поначалу он подумал, что это их обитатели решили по хозяйству немного посуетиться да чистоту навести, но чем ближе подходил, тем больше в этом сомневался – больно уж звуки неподходящие для таких дел, словно кто-то с пыхтением пинал мешок с навозом ну или же глину месил.

Ххак!

Тихий стон расставил все по своим местам: двое били третьего, вернее, даже не били, а давно уже уронили на землю и лениво пинали. Причем проделывали это с необычайной для такого подлого дела сноровкой. А их жертва неумело закрывалась руками и что-то несвязно лепетала…

– Эй там, а ну хорош! Совесть потеряли – лежачего бить?!

Мастеровой аккуратно поставил свое сокровище в жидкую грязь дороги и решительно пошел в сумрак между двумя заборами, разминая на ходу плечи – сколько раз в стенке стоял да с деревенскими баловался на кулачках. А тут двое забулдыг не местных явно приличного человека обижают! Ошибку свою Мартын понять успел (крикнуть надо было, ну или хотя бы оглядеться получше), а вот пожалеть о ней – нет, вспышка света в глазах плавно перешла в полную темноту. Очнулся он с гудящей головой, вкусом крови во рту и побаливающими ребрами, зато без шапки и денег и с наполовину снятым сапогом. А также отчетливым пониманием того, что ему навернули чем-то увесистым сзади, и необъяснимой уверенностью – водку он больше не увидит. Ощупав затылок на предмет определения размеров шишки, будущий бригадир кое-как утвердил себя на ногах и привалился к чахлому заборчику, тут же заметив собрата по несчастью. А через мгновение даже опознал, отчего сразу позабыл про свои болячки: среди картофельных очисток и прочего кухонного мусора, скрючившись в позе младенца, без сознания лежал его благодетель, сам Иммануил Викторович. Как он его поднял на руки и тащил в фабричный лазарет, у Мартына в памяти не отложилось, помнил только леденящий страх за то, что не донесет. Потом была суета охранников, слезы в глазах жены и выматывающие душу расспросы в полиции и на фабрике – откуда и куда он шел, кого из бандитов запомнил, кто где стоял. Да еще от любимой работы временно отстранили, до окончательного излечения всех шишек и синяков (вообще-то синячище был в единственном числе, зато на всю левую половину головы). Да и неизвестность мучила – кем он теперь будет? Все же бригадиром он был неофициальным, по слову директора производства, а теперь что, опять в мастеровые вернут? Вызов в фабричную управу пострадавший воспринял едва ли не с радостью: так или иначе, но исчезнет мучившая его неопределенность. Охранник на входе кивнул ему как старому знакомому и без лишних слов повел за собой. Первый этаж, второй, третий. Когда его подвели к двери без таблички, в горле у мужчины пересохло, а самого заметно потряхивало.

– Расскажи мне, как все было.

Слушая короткий рассказ своего работника, хозяин время от времени задавал уточняющие вопросы и совсем было потерял интерес к продолжению беседы – если бы не одна мелкая подробность, мельком прозвучавшая в слегка путаной речи Мартына.

– В каком смысле часто виделись? По работе?

– Ну да, он ко мне каждый день подходил, да не по разу.

– Зачем?

– Проверить, как дела со станочком, указать чего. Раньше и Валентин Иванович приходил, да вот уехал куда-то.

Фабрикант вздохнул, явно набираясь терпения, и продолжил расспросы все в той же вежливо-нейтральной манере:

– Что за станочек?

– Так это… У меня приятель в пятом оружейном работает. Вот. Он мне как-то рассказывал – какое муторное дело в стволах нарезы строгать, по два зараз да в три-четыре прохода. Я, значит, и подумал тогда, а нельзя ли их как-то за один раз сделать? Измыслил протяжку на шесть резцов разом, бумагу написал. Ну как смог – обучение-то на курсах ваших я еще не закончил. Вот. Да в ваш ящик опустил, словом, все как полагается. Господин Греве дня через два… нет, три. Да, точно, через три дня меня нашел, порасспрашивал да и отвел к Иммануилу Викторовичу. Вот.