Тут в рукав инженера кто-то вцепился. Данила обернулся и увидел горящие огнем глаза хромого рыцаря:

— Ради всех богов, колдун, готовь это оружие поскорее!

— Кто идет? — раздался окрик Ар’Кая.

— Я.

Т’Альдин вышел на поляну, и десять пар глаз сошлись на нем с безмолвным вопросом.

— В общем, я не очень хорошо представляю себе, как правильнее будет вам об этом сказать, потому как скажу, так скажу. Есть надежда, что эльфы согласятся принять нас к себе.

После этих слов снова воцарилась тишина. Новость оказалась слишком внезапной, должно быть, это было последнее, что каждый ожидал услышать.

Первым опомнилась Каэлис:

— Это безумие.

— Ты с ума сошел, — поддержал ее Ар’Кай.

— Ничуть. В общем, объясняю расклад. С рассветом боевой отряд отправится нас искать, если пленница к тому моменту не вернется. И найти нас им труда не составит.

Если же мы ее отпустим, эльфы поверят, что мы им не враги, и в самом худшем случае отпустят нас с миром.

— В самом худшем и самом вероятном случае они нападут на нас, как только пленница будет в безопасности, — возразил Ринкор.

— Если бы я так думал, то даже не ходил бы на встречу с ними. Поймите одну вещь. Я

знаю кое-что, что невозможно объяснить словами. Потому что вы все равно не поверите.

Я сам тоже не смог бы поверить, если бы не видел собственными глазами. Вся разница между мной и вами в том, что я видел, а вы нет. Вы думаете, откуда я знал, где находится поселок эльфов? — Т’Альдин медленно обвел взглядом товарищей по несчастью и сказал: -

я провел в нем день и две ночи. Пока они рыскали по лесу в поисках выживших после засады, я прятался у них под носом. В одном из их домов. И там я видел и слышал достаточно, чтобы мое мировоззрение сильно изменилось.

— И ты это утаил?! — не поверила своим ушам Саами’Дан.

— Именно.

— А ты хоть понимаешь, каких почестей мог бы удостоиться твой дом и ты сам?!!

— Конечно, понимаю. И эльфы это понимают. И потому они поверили, что я им не враг. Среди них и так живет небольшое количество нашего народа, у нас тоже есть шанс найти там пристанище.

— Я не желаю быть рабом! — завопил Ринкор, — особенно рабом светлых!

— Идиот. У них нет рабов.

— Это ты идиот! Как можно вообще поверить этим… этим…

— Заткнись. Ты всегда был слишком туп, потому объясняю тебе на пальцах. Мы не отпускаем заложницу — до вечера не доживаем, нас перережут днем, как новорожденных рофов. Если отпускаем — получим пару вариантов, каждый из которых предпочтительнее верной смерти. Я буду просить эльфов принять меня к себе и уверен, что не будь со мной вас, был бы принят наверняка. Так что если вы все выберете возможность уйти прочь по-хорошему — я буду весьма признателен.

— Как мы и подозревали, у тебя тоже план личного спасения ценой всех нас, — мрачно подытожил Ар’Кай.

Т’Альдин презрительно хмыкнул:

— Будь это так, я рассказал бы эльфам, что я один-единственный такой, который им не враг, и сейчас привел бы с собой их отряд, спасать пленницу. Но вместо этого я просил не только за себя, но и за вас тоже. Я объяснил им, что во вражде между нами нет нашей вины. Вспомни, Ар’Кай, как тебя учили, что если во время телесного наказания громко желать смерти какому-нибудь поверхностнику — то будет не так больно от побоев. Тебя, меня и всех остальных учили ненавидеть эльфов. И теперь эта ненависть, бессмысленная, беспочвенная, влечет нас к гибели. Как бы там ни было, но надо решаться. Все желающие могут пойти со мной. Все остальные могут поступать по собственному усмотрению: либо оставаться здесь, надеясь, что эльфы не станут вести себя враждебно, либо уходить прочь.

— И каждый из этих планов — одинаково плох, — сказала Каэлис. — Уйти прочь — это куда? Нам идти некуда. А все остальные варианты — безнадежный расчет на то, что эльфы не попытаются с нами расправиться.

Т’Альдин криво улыбнулся:

— По крайней мере, у тебя есть выбор. Какой сделаешь — такой сделаешь.

— Это ты во всем виноват! — взорвался Ринкор, — это твоя была идея — брать заложницу!! Если бы мы ее не тронули — по-прежнему были бы в безопасности, никто бы не знал, что мы тут!!

— Что сделано — то сделано, — пожал плечами Т’Альдин, — и я считаю, что получилось все не так уж и плохо. Раньше в самом благоприятном случае у нас был лишь шанс добраться до далекого анклава и спастись. Теперь в самом благоприятном случае мы получим моментальное спасение.

— Или моментальную смерть, — мрачно добавил кто-то.

— Ну или так. И это не самый худший способ погибнуть. В общем, ночь идет на убыль, пленница должна вернуться к своим до рассвета, тут вариантов нету. А что делать каждому из вас — сами решайте. Я уже слегка устал думать за вас всех, если честно.

Он подошел к пленнице и принялся развязывать веревки, но тут за спиной раздался негромкий, но легко узнаваемый звук вытаскиваемого из ножен клинка.

— У меня есть другой план, — зловеще процедил Ринкор, — отпустить пленницу –

самоубийство. Она наша последняя надежда удержать эльфов от нападения. Кто со мной согласен?

Т’Альдин выпрямился и оценил ситуацию. Ринкор схватился за саблю, а не за лук, видимо, проверяет, кто на его стороне и не получит ли он внезапно дротик в спину, если обострит ситуацию.

Они стояли друг напротив друга в тишине, затем раздался голос Ар’Кая:

— А мы не будем вмешиваться. Просто посмотрим, как вы убиваете друг друга. Хоть какое-то развлечение перед смертью.

Ринкор словно ждал этих слов, он бросился вперед, не оставляя своему противнику времени выхватить саблю. Т’Альдин молниеносно вскинул руку с самострелом и выпустил дротик в лицо Ринкору. Тот чуть замешкался, пытаясь заслониться рукой, Т’Альдин успел уйти с линии атаки, а отравленная игла все же попала в цель.

Ринкор резко развернулся в сторону противника и бросился в атаку очертя голову: яд оставляет ему считанные секунды на победу. Т’Альдин же успел извлечь свою саблю и успешно парировал атаку врага, левой рукой перехватив руку Ринкора, мешая ему достать кинжал. Как только тот попытался отвести руку с саблей назад для повторного удара –

выронил свое оружие и схватил за запястье второй руки. Ринкор попытался вырваться, но тщетно: Т’Альдин, будучи старше, был и чуть сильнее. А затем яд начал действовать.

Ринкор задергался, захрипел и стал оседать. Т’Альдин без труда вынул из его ослабевших пальцев оружие и позволил врагу упасть в траву.

— Знаешь, я мог бы убить тебя, но не стану этого делать, хотя давно мечтал. Твоя тупость убьет тебя гораздо более жестоко, а мне даже пачкаться не придется.

Он поднял свою саблю и оглядел остальных:

— Все? Обсуждение закончилось? Если так, желаю удачи. Она понадобится нам всем независимо от принятого решения.

Пленница не проявляла ни малейшего интереса к происходящему, пока Т’Альдин не присел рядом. Он извлек из кармана сигиль, полученный от старейшины, и показал ей. На лице заложницы в один момент отобразилась целая гамма сменяющих друг друга чувств, главнейшим из которых было недоумение. Сигиль старейшины? У дроу? Как?!

— Тебя, похоже, ждет сюрприз еще удивительнее, — пробормотал Т’Альдин, развязал пленнице руки и вложил в ладонь сигиль, затем вспомнил, достал из второго кармана шарф и вернул хозяйке.

От связывающих ноги пут она избавилась сама, косясь по сторонам настороженно и все еще ничего не понимая, Т’Альдин тем временем ногой отпихнул выроненную

Ринкором саблю подальше в траву, просто на всякий случай. Не встретив никаких попыток помешать, эльфийка неуверенно встала, затем внезапно рванулась в сторону и исчезла в кустах, обрамляющих поляну, пошатываясь на затекших ногах.

— Вот и все, — подытожил Т’Альдин, — я иду следом. Кто рискнет вместе со мной –

решайтесь сейчас, потому что потом дорогу к поселку можете и не найти.

— Дохлый номер, — равнодушно зевнул Ар’Кай, — я, пожалуй, откажусь. Переживу тебя пусть ненадолго, но верно.