— А время-то теперь против нас играет, — заметил Данила, — это раньше мы его выгадывали всеми путями, потому как мне требовался срок на работы, армии — на вышкол. А теперь и я, и армия отправимся навстречу, нет смысла тянуть кота за хвост.

Тут беспардонно вклинилась Роктис, до того мирно сидевшая у окна:

— Кота за хвост-то зачем?

— Ох… Выражение такое. Тянуть время.

На столе расстелили карту со схематически начерченной местностью, граф Вольсунг принялся тыкать в нее пальцем, указывая, где бы он разместил онагры и засаду.

В ответ один из эльфийских иерархов спросил:

— А драконов вы как остановить собираетесь на переправе? Брод хороший, дно каменистое. Пройдут.

— Кстати да, — согласился Данила, — мы ничего толком сделать не сможем, если все драконы пойдут маленьким плотным кулаком, потому что на переправе у нас не будет пространства для маневра конницы. Брод насколько широкий?

— Шагов пятьсот, как минимум, — подсказал Рэнфорт, — но место, чтобы накрыть армию, переходящую настолько узкой колонной, онаграми — лучше не придумать.

Валлендел хмыкнул:

— А не пойдут они узкой колонной, так как и сами прекрасно знают, что их там ждет.

Вопрос только в том, что они выкинут…

Данила вздохнул. Пятьсот шагов — слишком широко, так что повторить подвиг

Николая Сиротинина, который устроил на переправе затор, подбив пару головных танков, а затем в одни руки из одной пушки два с половиной часа расстреливал немецкую колонну, пока не погиб, у него не получится.

— Есть вариант заложить сразу за бродом пороховые мины, — сказал инженер, — но велик шанс, что разведка врага это дело заметит. В общем, надо что-то придумать, потому что надеяться на одно-единственное ружье я бы не стал.

Тут эльф-командир постучал пальцем по карте.

— На случай, если вы не знаете — с противоположной стороны очень мягкая почва. А

драконы в мягком грунте вязнут сильно, сам не раз наблюдал такую картину. Если вы хотите использовать кавалерийские маневры против них — лучше делать это там, где драконы сами будут лишены любой маневренности. Вот тут слева — холмы и лес, справа –

лес и болото, и тут им тем более не проехать. Если растянуть армию от холмов до болота

— фланги будут прикрыты от этих адских повозок. Более или менее твердая земля тут только у холмов, по центру у драконов будут проблемы, а на правом фланге и вовсе увязнут.

Данила моментально ухватил преимущества позиции.

— Идеально, — сказал он, — нам там и следует давать бой. Холмы — хорошая позиция для бронебойщика, и если все драконы пойдут мимо меня — я постараюсь сделать затор, подбив передние, или хотя бы мне будет удобно оттуда стрелять. А если расположить наши позиции чуть позади — драконы пройдут мимо меня, и я буду бить им в бок.

Попадать легче. А если они попытаются пройти дальше — выйдут на мягкий грунт и там уже дело будет за конницей.

— И драться, имея преимущество в высоте, легче, — оживился Дэйнс, — а в леске еще и эльфов можно поставить, а на горе — отборные войска, стрелков, пару онагров… И тогда гоблины должны будут либо драться с нами за эти холмы при нашем перевесе в позициях, либо наступать на основные силы мимо холмов, заведомо отдавая нам фланговое преимущество!

— Они просто двинут на вас тучи орков, выбьют эльфов из леса… — начал было король.

— Ха! Там все и сдохнут страшной смертью! Если они войдут в лес — эльфы оттуда уйдут и подожгут его. Я слыхал, они такое проделали где-то в тархалонских землях.

— Что помешает им самим его поджечь?

— Все равно, эльфы оттуда уйдут и с концами. Лес — не костер, горит долго. И тогда гоблинам все равно придется атаковать холмы в лоб.

— А еще им придется бросать гранаты, если они у них будут, наверх, а нам — с горы вниз, — добавил Йонгас, — если на холмах будет хотя бы несколько гвардейцев — разница в высоте может нивелировать разницу в дальности броска между их орками и нашими полуорками. К тому же, мы сможем с центральных позиций поддержать холмы онаграми.

Как ни крути, но позиция в холмах даст нам дополнительное преимущество.

— Значит, решено! — сказал король. — Примем бой тут. И еще надо будет разместить несколько онагров в засаде на нашей стороне реки.

— Хм… А зачем?

— Если бой будет тяжелым, но не разгромным, мы сможем нанести врагу сильный урон, а затем спасти то, что к тому времени останется от нашей армии, уведя людей за реку и накрыв гранатами врагов, которые пойдут через переправу следом.

— Если бой будет тяжелым — спасать будет особо некого и незачем, — вздохнул

Вольсунг, — потому что даже уведи мы наши недобитки — вторую битву дать уже не выйдет.

— Не факт, что гоблины будут это знать. Тяжелые потери вкупе с мыслью о том, что у нас еще остаются силы, могут привести к отступлению серой чумы. А если мы потеряем всю армию полностью, то как бы мы врагов ни потрепали — им будет понятно, что они победили и Арлансии больше нечем защищаться вообще… Что ж, надо позаботиться о том, чтобы вестники оповестили всю страну об исходе битвы, тогда народ еще успеет сбежать в Латанну и на север. Латанне ведь тоже потребуется увеличить армию для защиты…

Повисло тяжелое молчание, затем Данила сказал:

— Радует одно — если мы проиграем, это будет уже не наша проблема. Наши личные беды закончатся у Онтагара.

Валлендел горько усмехнулся:

— Это точно.

Пятьдесят тысяч человек — вот и вся армия, набранная с трудом, обученная на скорую руку, и едва ли половина из них мало-мальски надежна. Вторая половина –

беженцы, для которых не хватило ни приличных доспехов, ни хорошего оружия.

— Они вообще будут сражаться, эти беженцы? — спросил Данила короля.

— А куда им деваться? — пожал плечами Валлендел. — Они уверены, что в Латанне их убьют. На границе буквально на каждую версту по нескольку висельников на деревьях…

— Бесчеловечно…

Король повернулся к инженеру и невесело усмехнулся:

— А они и не люди. Просто дрожащие твари, бегущие от смерти. Мы стоим и сражаемся тут, потому что здесь наша земля. Ты стоишь тут с нами, потому что понимаешь — бежать вечно не получится. Серая чума рано или поздно доберется куда угодно, аж до западного берега, а дальше там Великий океан. Рано или поздно тех, кто попытается бежать, загонят в угол, припрут к стенке. Так зачем им жить? Они все равно умрут, так пусть умрут с пользой, в назидание другим. Человек, если вдуматься, должен жить и умереть на своей родной земле. Тот, кто бросает свою родину и бежит, не достоин называться человеком. Тархалон пал, Модеш пал, а их защитники мертвы. Я даю тем, кто пережил свою страну, второй шанс сражаться. Кто сражаться не хочет — пусть болтается на ветке. Трусы не должны выживать за спинами храбрецов, идущих на смерть.

С вооружением дела обстояли еще плачевнее. Нормальная экипировка — только у остатков арлансийской армии. Все остальные боеспособные мужчины, кое-как организованные и обученные, вооружались чем могли. Из королевского арсенала выгребли все, что было, роздали все, что изготовили мастера. Тем не менее, самыми массовыми элементами вооружения стали деревянный щит, копье и обычный хозяйственный топор — то, с изготовлением чего проблем не возникло. Также массовыми стали луки весьма низкого качества и столь же низкокачественные стрелы.

Данила из всего этого возлагал надежды только на луки. Навесная стрельба из-за щитов может оказаться существенным подспорьем, и тут уже качество не требуется, все решит количество сыплющихся на врагов стрел. А копья и щиты — скорее моральный костыль солдатам, чтоб не чувствовали себя совсем уж безоружными.

Вторым козырем пехоты стали бутылки с горючей смесью. Их в считанные дни изготовили несколько десятков тысяч, и вкупе с грамотным применением этого оружие могло сыграть большую роль и в боевом, и в моральном аспектах. По совету одного из мудрецов Валлендел приказал назначать десятниками и сотниками новосформированных подразделений солдат-ветеранов, которые были проинструктированы рассказывать своим подчиненным, как это весело и просто — жечь орков жидким пламенем.