Попавший на прицел Даниле дракон оказался на редкость живучим: взорвался только после третьего выстрела. Зато следующий остановился из-за утечки пара уже после первого попадания.

Седьмой, подумалось инженеру. Хорошее число. Почти сразу он увеличил его на один, выстрелив в ближайшего из двигающихся танков, однако громко лопнул, сварив заживо экипаж, стрелков и нескольких идущих рядом пехотинцев, другой, на сто метров дальше цели, к тому же скрытый за предполагаемой мишенью. Должно быть, подкалиберный снаряд прошел сквозь первого дракона, ничего не задев, и пробил котел второго. Повезло.

Поспешно перезарядив ружье, Данила исправил свою промашку, поразив цель еще раз, и намного удачнее. Взрыва не было, но изнутри повалил черный дым. Девять.

Он ухмыльнулся, отыскал глазами Гаунта — но в следующий миг верхняя часть тела графа брызнула во все стороны кровавыми ошметками, а, там, где он стоял, вверх поднялся земляной фонтан. Удача улыбнулась и гоблинскому артиллеристу тоже.

Сэр Кэлхар с высоты спины коня-тяжеловоза хорошо видел происходящее у холма.

Левый фланг стараниями колдуна превратился в драконозабойный двор: железные исполины один за другим останавливались, истекая паром, дымом и пламенем. Каждый раз, когда очередной дракон вспыхивал или взрывался от воздействия смертоносного оружия, войско разражалось многотысячным хором ликующих криков, особенно громко вопили на левом фланге. На правом восторга было куда меньше: драконы уже на подходе, а колдун то ли не может убивать их на таком расстоянии, то ли просто не успевает.

Рыцари следили за ходом сражения с замиранием сердца: именно они –

единственная оборона правого фланга от драконов, и им вот-вот предстоит сойтись с металлическими чудовищами в ближнем бою. У Кэлхара от этих мыслей мурашки по спине бегут, хотя он уже однажды бросался в атаку на дракона. Подавляющее большинство кавалеристов их в лучшем случае видели издали, да и то не все, им, должно быть, еще страшнее. Сам Кэлхар почти спокоен: он сделает все, что должен, исполнит свой долг до конца. Сердце щемит, словно предчувствуя, что утреннее прощание с семьей было последним — но именно в этом чувстве рыцарь черпает мужество: он пришел сюда, на это поле брани, именно ради них. Король, семья, родина — три вещи, за которые сэр

Кэлхар готов пойти на смерть без сомнений и сожаления.

Драконы все ближе. Граф Вольсунг, находясь у онагров, отдает распоряжения обслуге. План прост: залпом на предельную дальность забросать сопровождающую пехоту гранатами, затем — молниеносная кавалерийская атака. Рыцари против драконов.

Человеческая плоть против железных чудовищ — неравный бой, но у людей есть подспорье, которого нет ни у бездушных машин, ни у их хозяев: честь и доблесть.

Кэлхар мрачно наблюдал, как ряды вражеских солдат накрывает серия взрывов.

Драконы все ближе, и если позволить им добраться до собственной пехоты — все будет кончено.

Залп аркебуз не подействовал. Колдун-оружейник наперед предупреждал, что аркебузы бессильны против драконов, но рыцарь все равно почувствовал разочарование.

Барон Дэйнс махнул рукой горнисту, тот протрубил сигнал готовности.

Началось.

Как только еще один залп накрыл ряды пехотинцев — артиллеристы молодцы, да и руководит ими не абы кто, а король лично — загудели боевые рога, тяжелая кавалерия пришла в движение. С криками «за короля!» и «за Арлансию!» лавина закованных в металл людей и коней ринулась вперед.

Гоблины, хорошо помня уроки прошлых битв, вели своих драконов на приличном расстоянии друг от друга, растянув по значительной части фронта, чтобы избежать одновременного поражения двух железных чудищ одним волшебным молотом. Рыцари должным образом воспользовались этой ошибкой, устремившись в промежутки и оставаясь в недосягаемости для дышащих паром драконьих голов.

Маневр оказался неожиданным для серых ублюдков, сэр Кэлхар понял это, поскольку сверху на них не посыпались гранаты. Если б гоблины опасались кавалерийской атаки против драконов — наверняка раздали бы их стрелкам в башенках, но этого не случилось. Гоблины — не боги, предвидеть будущее им не дано, к счастью.

По массивному нагруднику коня щелкнула пуля. Рыцарь втянул голову в плечи и крепче сжал копье: держитесь, ублюдки.

Кавалерия, понеся незначительные потери от огнестрельного оружия, стальным вихрем промчалась между драконами и с разбегу налетела на сопровождающую пехоту, моментально опрокинув первые ряды и связав боем остальных. Кэлхар проткнул громадного орка, хитрым приемом высвободил оружие, но в следующий момент другой орк схватился за древко лапищей. Не отпусти рыцарь рукоятку — он непременно был бы вытащен из седла.

Кэлхар выхватил из петли на седле секиру и как следует размахнулся, мысленно попросив Эртес, чтобы для его ударов всегда находилась удобная голова. Лезвие с треском вошло в орочий череп, хорошо, что эти твари такие здоровые, подумалось мимоходом, не надо наклоняться в седле, чтобы ударить как следует. Гоблины решили в качестве мясного щита использовать самых больших и тупых, пожалев тратить под гранатами обученных карликовых орков-броненосцев, а кавалеристам это только на руку.

Взмах и удар — еще один валится на землю. За старого короля, ублюдки!

Бой разгорелся яростный и кровопролитный. Орки в первые секунды убили немало рыцарей ударами своих пудовых палиц, но затем их толпы под напором кавалерии смешались, сбились в кучу, и громадные дубины стали крайне неудобными в этой свалке.

А когда рыцари, идущий во второй волне, начали швырять через головы своих товарищей гранаты, вся эта колоссальная масса безмозглого мяса пришла в состояние полнейшего хаоса. Гоблины-командиры без раздумий бросали своих громадных солдат и бежали прочь, спасаясь от взрывов, отряды стрелков, которые по задумке должны были прикрыть драконов от гранатометчиков, отступали в панике. Броня, лишенная защиты на спине, но с удвоенной толщиной нагрудника, сделала вражеские аркебузы куда менее смертоносными.

Кэлхар пришпорил коня, сбил орка, размахнувшегося палицей, рубанул еще одного и, привстав в стременах, указал вперед рукой:

— Наступаем! Наступаем! Гоните их до конца поля!!

Перед тем, как опуститься в седло, он обернулся, чтобы взглянуть на драконов. Дела у них совсем плохи: легкая конница, ради которой рыцари так самоотверженно бросилась грудью на стволы нечестивых аркебуз, окружила боевые машины врага, словно рой разъяренных муравьев — жуков, вторгшихся в муравейник, и теперь забрасывала бутылками с горящей смесью. Несколько драконов уже охвачены огнем, на некоторых горят башенки. Прямо на глазах Кэлхара один из драконов, пятясь так быстро, как мог, внезапно взорвался изнутри, выбросив столб пламени и черного дыма. Должно быть, дело рук колдуна-оружейника, ниспошли ему Эртэс верный прицел.

Рыцари, продолжая наступление, гнали разбегающегося противника еще шагов пятьсот, пока не попали под огонь с флангов. В довершение всего по ним из-за первых линий основного боевого порядка гоблинов начали швырять гранаты захваченные гоблинами онагры. Незамедлительно прозвучал сигнал к отступлению.

Кэлхар повесил массивный щит на спину и развернул коня. Тяжелому хоплону[20] из металла толщиной в полпальца отводилась важнейшая роль — закрыть практически голые спины рыцарей при отступлении. Дело сделано — драконы на всем правом фланге остались без поддержки, можно отходить, тем более что основные силы врага двинулись в решительное наступление.

Эртэс, видимо, хранила рыцаря с того самого сражения под Сигной, потому что он, наступая в первом ряду и отступая в последнем, остался невредим. Пули несколько раз попадали в нагрудник коня и пару раз в щит — и все. На обратном пути Кэлхар заметил товарища, который только-только вытащил ногу из-под убитого коня, и ринулся на помощь. Замедлив рысь, он протянул ему руку и помог взобраться на лошадь позади себя.