— А ты уверен, что это и есть любовь? Что вообще ты знаешь о любви?

— Что ты хочешь этим сказать?

— Оли, Кети является твоей первой мыслью, когда ты с утра просыпаешься? Она является твоей последней мыслью перед сном? Она является светом в конце тёмного пути? Ты видишь её матерью своих детей? Ты видишь, как вы стареете вместе, сидя рядом в креслах и рассказывая внукам, как вам было трудно вначале, но вы преодолели всё и прожили дохрена лет вместе?

— Алиса… — начал я, чтобы остановить её, но она прервала меня.

— Оли, понятие любви очень трудное. Она бывает очень разная и у каждого она своя. Я не говорю, что ты не любишь Кети. Но неужели это та любовь, которая на всю оставшуюся я жизнь. Я говорю это не из-за того, что ты упустил миллион. Нет, это заставляет меня уважать тебя сильнее. Но я хочу, чтобы ты несколько раз подумал. А потом узнал, любит ли тебя Кети так, как ты того хочешь. Ты всю мою жизнь был рядом со мной, — Алиса протянула руку и взяла мою ладонь в свою и несильно сжала. — Ты защищал меня даже сильнее, чем мой родной брат. Поэтому я всегда буду хотеть тебе только лучшего и только счастье. И буду очень расстроена, если кто-то разобьёт тебе сердце и заставит тебя страдать.

— Спасибо, Алиса, — улыбнулся я. — Я люблю тебя.

— И я люблю тебя, Оли. Будь осторожен. Прошу тебя.

— Я постараюсь.

— О, еще один столик! Пожелай удачи. — Она улыбнулась, схватила блокнот и быстро пошла к столику у окна. На её губах снова появилась улыбка, и я знаю, что она сказала дежурную фразу.

Я поражался тому, как она выросла. Да, ей было всего пятнадцать, и она еще выглядела, как девочка, а не девушка. Но она была уже вовсе не той малышкой, что крала мои сигареты в восемь лет и делала из них цветочки, а потом дарила мне. Я помню четырёхлетнюю девочку, которая прибегала ко мне, когда я приходил в гости к Гейбу, и дарила мне рисунки, на которых была она и мы с Гейбом. Я помню девочку, которая приносила домой всех бездомных животных. Собачек, кошечек, ёжиков, белочек. Всех! И всем пыталась помочь.

Надеюсь, она найдёт достойного мужчину. По крайней мере, он обязан быть достойном, потому что в противном случае ему придётся справляться с Гейбом и мной.

Оставив на столе десять баксов (хотя в суме обед не превышал и четырёх), я встал из-за стола и поехал домой. Дома я завалился в кресло и включил телек, а потом закурил. Шло какое-то ток-шоу, где две семейные пары кричали друг на друга. Я начал щёлкать каналы и понимал, что ничего толкового здесь нет. Мне хотелось поехать к Кети, но вспомнил, что она хотела поговорить с отцом. Интересно, как у них?

Я услышал, что кто-то постучал ко мне в дверь. Я вырубил телек и затушил окурок в сторой тарелке, где было и так куча окурков.

Подойдя к двери, я открыл её, но сразу замер на пороге от удивления. Передо мной стоял мистер Резерв, а сзади него стояла Кети и хмурилась.

— Что происходит? — Спросил я у неё.

— Я не знаю, Оливер. Папа просто сказал сесть в машину и привёз меня сюда. — Тихо сказала она, а я перевёл взгляд на её отца.

— Я тут подумал, — начал отец Кети. — И понял, что Катерина моя единственная дочь. И я, разумеется, хочу ей счастье. И если она тебя так сильно любит, как говорит, то, пожалуйста, будьте вместе.

— Пап, — начала Кети и подошла ближе к нему. — Что происходит? Это же не похоже на тебя. Ты же не сдаёшься так просто…

— Да, но я хочу, чтобы ты также была счастлива. И если твоё счастье в нём, — он махнул на меня рукой, но даже не удосужил взглядом. — То оставайся.

— Правда? Ты серьёзно?

— Конечно. — Он ласково улыбнулся. Но что-то было не так. Даже когда он улыбался и казалось, что уже всё хорошо, в его лазах оставались льдинки, которые не давали мне просто так расслабиться.

— Спасибо. — Кети подошла к папе и обняла её. Он похлопал её по спине, а потом развернулся и махнул мужчине в костюме, что стоял возле чёрной БМВ. Тот открыл багажник и достал оттуда небольшую сумку.

— Ну, тогда сегодня я распоряжусь, чтобы были заблокированы все твои кредитки. И распоряжусь, чтобы были закрыты твои счета во всех ресторанах, клубах и магазинах города. А также прикажу охране не впускать тебя в поместье. — Мужчина в костюме подошёл к мистеру Резерву и протянул ему сумку. — Но я не совсем зверь, поэтому собрал пару твоих вещей. И какие-то пару флакончиков со столика в ванной. Надеюсь, попал в нужные, а то у тебя просто сотни. — Усмехнулся он и протянул Кети сумку, а она смотрела на него отрешёнными глазами. — Добро пожаловать в твой новый дом.

— Пап… — прошептала Кети и сделала шаг к нему.

— Что, милая Кети? Ты сама же сказала, что деньги не должны побеждать любовь. А для тебя важна любовь. А с милым и на такой помойке в радость. И в каком-нибудь секонхенде закупаться можно. Да? — Усмехнулся он, бросив на меня взгляд. — Ну, удачи вам. А я поехал. — Он развернулся и направился к машине.

— Папа! — Прокричала Кети и пошла за ним, но я остановил её.

— Кети, — я взял её за руку и повернул к себе. — Всё хорошо.

— Нет, нет, нет! — Повторяла она и качала головой. Я обратил внимание, что её отец сел в машину, но не уехал.

— Ты его дочь, Кети. Он оттает. Может не быстро и не сразу, но он не может просто так прервать с тобой все контакты. На каких-то нейтральных территориях вы будете видеться. — Я взял её лицо в ладони и увидел в глазах слёзы. — Ты здесь. И мы вместе. — Прошептал я.

— И что будет дальше? — Тихо спросила она. — Что, Оливер? Что мы будем здесь делать? В этом доме, который разваливается. В этом районе, где страшно просто на улице даже днём идти. Без денег.

— Милая, мы справимся.

— Да. Ограбишь еще пару магазинов моего отца? — Сказала Кети и оттолкнула мои руки от своего лица, сделав шаг назад.

— Детка…

— Мы возненавидим друг друга, — продолжила она. — Помнишь, что ты говорил про своих родителей? Как отца посадили на три года, а мать осталась растить тебя? И потом они ненавидели друг друга, постоянно кричали, он уходил в запой на несколько дней и исчезал из дома. А она приводила многочисленных любовников. Которые срывались на тебе и запирали в подвале, чтобы не подглядывал. Этой жизни ты хочешь нам? — Крикнула она.

— У нас всё будет не так, Кети! Мои родители и начали жить вместе, потому что мама забеременела. Это было тупо по залёту. У нас с тобой другое.

— Оливер… — она покачала головой и отвернулась.

— Ты же любишь меня, Кети. Ты любишь меня. Я знаю это.

— Да, люблю. И мне проще уйти сейчас и навсегда в памяти оставить нас счастливыми, чем через пару лет тебя ненавидеть, но не иметь возможности… — она остановилась и просто отвернулась от меня.

— Что? Побежать к богатому папе? Жить в золоте и роскоши?

— Это не грешно хотеть хороший жизни, Оливер.

— Я от миллиона ради тебя отказался! — Заорал я на неё, а Кети вздрогнула, но не убежала от меня. — Хотя для меня миллиона бы на всю жизнь хватило. А у тебя во столько обходились дни рождения. Я отказался, потому что хочу быть с тобой. В богатстве и бедности…

— Но ты привык жить в бедности, — прошептала она и посмотрела на меня своими карими глазами. — А я нет.

Она подошла ко мне, чтобы поцеловать, но я отстранился.

— Пошла вон.

— Ладно, — кивнула она, вздохнув. — Я действительно хотела, чтобы у нас что-то вышло.

Она развернулась и спустилась вниз к отцовской машине, которая всё еще стояла у моей подъездной дорожки. Потому что мистер Резерв знал свою дочь. И знал, что она выберет.

— Ты похожа на своего отца больше, чем ты думаешь, — крикнул я, а Кети остановилась, но не обернулась. — Для тебя также деньги важнее всяких чувств.

Она хотела что-то сказать, но не развернулась и лишь покачала головой. А потом просто подошла к машине и отцовский охранник открыл для неё дверь, после чего охранник сел на водительское место и просто уехал.

И увёз Кети раз и навсегда из моей жизни.

Я вошёл в дом, после чего со всей силы захлопнул дверь. Дверь была старая и едва держалась, поэтому могла вылететь, но мне сейчас было так плевать. Я подошёл к столику и взял сигарету, но потом отбросил её в сторону и опрокинул столик. Потом разбил телевизор, перевернул кресло, разбил комод. Мне хотелось всё крушить и ломать. Хотелось просто уничтожать всё, чтобы справиться с тем, что было внутри меня. Это была не боль, а ярость. Дикая ярость из-за того, что для Кети деньги, роскошная жизнь и модные шмотки оказались важнее.