— Представь себе, из нашей помойки люди могут приехать в нормальные места. — Я пыталась говорить это с максимальной долей сарказма. Оливер уловил это и усмехнулся. Но эта усмешка спала с его лица, когда взгляд упал на Питера, что прижимался к моей ноге и внимательно изучал Оливера.

Только не спрашивай меня! Только не спрашивай!

Но я недооценила Оливера. Он не стал спрашивать меня. Он подошёл ближе к Питеру и присел перед ним на корточки.

— Привет, приятель, — сказал он и улыбнулся. Таким голосом он говорил со мной, когда я была в возрасте Питера. Моё сердце забилось быстрее, когда я вспоминала, как он заботился обо мне. — Как тебя зовут?

— Питер. — Тихо сказал он.

— Питер? — Переспросил Оливер и бросил на меня быстрый взгляд, а потом протянул свою руку. Даже тыльные стороны его ладони были покрыты татуировками. — А я Оливер. Приятно с тобой познакомиться.

— И мне.

— Ну, мы наверное пойдём, — нервно сказала я. — А то на автобус опоздаем.

— Я могу вас подвести. — Сказал Оливер, когда выпрямился и встал рядом со мной.

— Нет, не хочу тебя утруждать. Ты же тут не просто так.

— На самом деле, у меня только что закончилась встреча в МакКормик Плейс, и я шёл к своей машине, когда увидел тебя здесь. Брось, в машине удобнее.

Только материнский инстинкт и тот факт, что вечером в субботу автобус будет набит под завязку, заставили меня согласиться. Я хотела, чтобы Питеру было удобно ехать. И даже старенький Форд Оливера удобнее тесной и душного автобуса, где нам придётся ехать стоя.

Мой шок просто невозможно описать, когда на парковке Оливер пошёл не к своему старенькому Форду, а к большой чёрной БМВ.

— Ого! — Прошептал Питер, а я едва удержалась от того, чтобы громко закричать. Питер много раз видел такие машины у садика, но ни разу не ездил на них. Хотя он частенько меня спрашивал, когда я куплю похожую, потому что остальные дети постоянно у него интересуется, почему его не привозят. Буржуи мелкие!

— Идём, приятель. — Сказал Оливер и поднял Питера, чтобы посадить его на заднее сиденье и пристегнул его ремнём. Потом он подошёл ко мне, чтобы открыть передо мной переднюю дверь. Я подняла Чакки и прижала его к своей груди, а потом забралась на сиденье. Боже, здесь было так красиво! А сиденья… это не сиденья, а маленький рай.

Оливер селя рядом и завёл двигатель, а я сразу улыбнулась, когда вспомнила, как он постоянно мучился с Фордом, а потом бил по рулю называя машину старой развалюхой. А потом я садилась на его место и нежно заводила машину. И она заводилась. Он всегда говорил, что от моей ласки и нежности и посреди асфальта вырастет прекрасный цветок.

— Чему ты так улыбаешься? — Спросил Оливер, бросив на меня быстрый взгляд, а я быстро спрятала улыбку.

— Ничего, что я с собакой? — Перевела я тему. — А то у тебя здесь всё такое дорогое.

— Брось ты. Всё нормально.

Дальше мы ехали некоторое время молча, прежде чем Оливер решил разредить обстановку и начать разговор.

— Питер, — обратился он к нему с дружелюбной улыбкой. Такие же он посылал когда-то мне. — В садики тебе должно быть все завидуют.

— Что? — Тихо спросил он, а я заметила, как он немного напрягся. Я знала, что всё было наоборот. Он не признает этого, но он немного завидовал всем в садике.

— Ну, у тебя такая красивая няня, — усмехнулся он и бросил на Питера взгляд в зеркало заднего вида. — Должно быть, они все хотят, чтобы Алиса и за ними присматривала.

Я хотела повернуться к Питеру и закричать, чтобы он не произносил ни слова. Хотела сказать Оливеру, заткнуться. Хотела начать петь какую-нибудь песню Ланы Дель Рэй. Хотела просто орать в голос, как сумасшедшая.

Но в это секунду мой мозг был поражён прямотой Оливера, поэтому рот просто не успел что-либо выдать, прежде чем Питер сказал:

— Но она не моя няня, — тихо сказал он и внимательно посмотрел на Оливера. — Она моя мама.

Машина остановилась так резко и быстро, что, если бы не ремень, я бы ударилась о бардачок и нахрен разбила себе всё лицо. К сожалению, Чакки повезло не так, и он упал на пол и начал пищать и крутиться у моих ног.

— Ты охренел?! — Заорала я на Оливера, который сжимал руль и просто смотрел перед собой. Я развернулась к Питеру. — Милый, ты в порядке? Где болит? Ты ударился?

— Мамочка, всё хорошо. — Ответил мне Питер, садясь ровнее на сиденье. Его слова почти утонули в гудке машины, что стояла сзади меня. Я повернулась к Оливеру и со всей силы треснула его по плечу. Это вывело его из транса.

— Ты идиот! Ты чуть не убил нас!

— Выходи из машины.

— Что?

— Я сказал, выходи. — Прорычал он и сам вышел из машины.

Вот козёл! Когда-то говорил, что всегда будет приходить ко мне на помощь, что я в любую секунду могу рассчитывать на него. А в итоге? Пропал на шесть лет, а сейчас хочет бросить меня посреди дороги.

Я выскочила на улицу с Чакки на руках, который всё еще недовольно попискивал. Я хотела подойти к задней двери, чтобы выпустить Питера, но неожиданно рядом со мной оказался Оливер. Он схватил меня за руку и прижал к своей машине, из-за чего Чакки чуть не выпал, но мне удалось удержать его. И сейчас этот бедняга был зажат между нами.

— И сколько ему, Алиса? — Прорычал он. Лицо Оливера находилось в считанных сантиметрах от моего. И сейчас мне было действительно страшно.

— Не имеет значение.

— Алиса!

— Пять! Через десять дней ему будет пять лет.

Оливер не выдержал и ударил кулаком по стеклу. Боже, это что пуленепробиваемые стёкла? От силы этого удара даже стена бы треснула.

— Не пугай его, придурок! — Прошипела я. Если из-за него Питер от страха начнёт плакать, то я просто убью его.

— Ты же всегда была умной девушкой, — прорычал Оливер. — Ты же мечтала выбраться из нашего района. Мечтала о нормальной жизни. Мечтала о чём-то большом. А в итоге залетела в пятнадцать. Алиса, блять, о чём ты только думала?!

— Это не твоё дело! — Я толкнула его в грудь, но на секунду замерла. Он всегда был сильным и мускулистым, но сейчас он стал просто сплошной мышцей. Непробиваемой мышцей. — Ты свалил. Просто свалил куда-то. И спустя шесть лет молчания, игнорирования и отсутствия ты не имеешь права предъявлять мне что-то. Не имеешь права орать на меня. Ты понял меня?

— Где его отец? Кто он?

— Не твоё дело. — Прорычала я. — Тебя не касается моя жизнь. Питер мой ребёнок. Он моя единственная семья, после того, как Гейб второй раз оказался за решёткой.

— Я всегда был твоей семьёй. И ты знаешь это. Я всегда был вторым твоим старшим братом.

— Ты сбежал, — прошептала я, а потом приказала себе собраться. Я не собиралась плакать при нём. Не собиралась показывать, что на самом деле внутри я осталась такой же слабой и ранимой, какой всегда была. Мне хотелось быть сильной. Нет, я должна была быть сильной ради Питера. — Ты просто сбежал, не оставив ни записки, ни сообщения. Просто уехал и даже не звонил. Ты знаешь, как я волновалась? Как я сходила с ума от волнения, когда представляла, что с тобой могло быть?

— Алиса… — уже мягче сказал он, но я не дала ему договорить.

— Нет! — Крикнула я, а потом собрала все свои силы в кулак и оттолкнула от себя Оливера. Он поддался и отступил на пару шагов назад, давая мне возможность дышать нормально. — Ты солгал мне. Ты клялся, что, что бы ни случилось, я всегда могу рассчитывать на тебя. Но когда ты больше всего был мне нужен, тебя не было рядом. Я должна была справляться со всем сама. Должна была плавать в том дерьме, где оказалась и самостоятельно искать оттуда выход.

— Мне жаль, — тихо сказал и попытался взять меня за руку, но я отдёрнула её и сильнее прижала к себе Чакки. — Всё было… Алиса, мне было очень больно… и я не мог вернуться.

— Ты же знаешь, что я бы всегда помогла тебе, поддержала и не бросила в беде.

— Я знаю, но…

— Дело было в Кети, верно? — Спросила я и постаралась игнорировать боль, которая появилась в груди. Я приказала себе собраться. Он любил её. Я не понимала этого, но что я знала о любви кроме любви к своей семье? — Она была важнее всего для тебя. Важнее семьи.