Кстати, уехал в заграничную командировку Устинов, причем непосредственно во Францию. В долгую, минимум на год. Это если официально. На деле же, как я понимаю, в СССР он ни за что не вернется, понимая, что тут его ничего, помимо тюрьмы и лагерей, не ждет. Нескольких намеков во время наших с ним деловых встреч оказалось вполне достаточно. Тонких намеков, чтобы не вызвать подозрений у самого Устинова и особенно его дочери Елены.

Подействовало, как я думаю. Полагаю, что весьма проницательная и лишившаяся всех былых иллюзий насчет окружающего мира и людей девушка провела идеологическую обработку папаши. Значит, остается лишь с ней должную работу провести. Какую именно? Мне нужен курьер, просто очень нужен! Курьер, через которого я могу передать важную информацию за пределы страны. Плевать, что он будет одноразовый, главное сам факт выхода на связь с интересными мне людьми. С Русским Общевоинским Союзом, РОВС.

Почему именно эта юная девушка, почти девчонка? Да хотя бы потому, что в ее ненависти к существующему строю я уверен абсолютно. Ненависть, которую видел сам, которая отражалась в глазах, ее не скроешь. Да и мотивов для предательства у Елены не будет. 'Товарищи' из ВКЧ-ОГПУ убили ее мать, чуть не забили до смерти отца, причем у нее на глазах. Про попытку изнасилования и упоминать не стоит, такое женщины никогда и никому не прощают.

Останется лишь убедить в том, что мои интересы также, хм, расходятся с советскими. Хорошо еще, что основа имеется. Как-никак именно я предложил ей и ее отцу расплатиться за сотрудничество смертью обидчиков. Достойная, прямо скажу, плата, которую им вряд ли бы предложил кто-то другой. Следовательно, шансы на успех вполне приличные.

Но не сейчас, а несколько позже. Ведь что у меня есть в настоящий момент? Лишь слова мертвого чекиста о вербовке генерала Скоблина и его жены. То есть наоборот, сначала жены, а через нее и мужа. Ну да это уже детали не первого ряда. Маловато будет, что ни говори. Может обратят внимание на предупреждение, а может сочтут всего лишь очередной провокацией родом из страны советов, причем грубой и неумелой.

Подобное недопустимо! И что делать? Ответ прост и очевиден - требуется найти действительно серьезные аргументы насчет советского агента в РОВС, а может и не только его. Благо есть у меня определенные ниточки, данные тем же покойничком. Компромат Руциса на всех и все. Думаю, что хитрый чекист, работающий в Иностранном отделе, и на своих ближайших коллег кой-чего накопал. А именно в область интересов Иностранного отдела и входит РОВС. Что ж, считающий себя моим покровителем и наставником чекист. Кажется уже совсем скоро тебе предстоит узнать на своей шкуре всю тяжесть того, что еще хуже преступления - ошибки.

Мне же надо будет работать сразу в двух направлениях. Руцис и Мелинсон младший. Мелинсон младший и Руцис... Оба они мне нужны в качестве трупов и с обоими я хочу побеседовать перед смертью. Вот только, случись что, Мелинсон может и просто сдохнуть, а вот Руцис... С собой он унесет главное - свой архив. Задачка однако! И ведь сам эти проблемы себе создаю, так что и на горькую судьбу не пожаловаться.

План, мне жизненно необходим четкий план. О Якове Мелинсоне я сейчас знаю очень, чрезвычайно много. Спасибо дохлому чекисту Лабирскому, полученные от него сведения очень кстати! Привычки, ритм жизни, друзья, конспиративные квартиры, любовницы и любовники... Ага, этот чекистик оказался падок как на девочек, так и на мальчиков. Вот ведь 'шалун' с содомским оттенком! Впрочем, в СССР статьи против мужеложцев, они же содомиты, в принципе не было.

Кстати, любопытная прослеживалась историческая закономерность. Большевички ведь так любили и любят ассоциировать себя с французской революцией, что не замечают забавных нюансов. Один из них - отношение к содомитам. Французские революционеры сразу после установления своей власти отменили уголовное преследование любителей 'зады повторять'. И революционеры местного розлива тоже... того, преисполнились симпатии. Причем это было сделано еще до октября семнадцатого, в феврале. Временное правительство постаралось, а большевики лишь подтвердили статус-кво. Вот оно, духовное единство революции и жопничества во всей своей голой и непристойной красе!

Впрочем, среди простого народа, пусть даже и советского, подобная 'любовь' все еще вызывала естественное чувство брезгливости и отвращения. Поэтому любители подобных отношений прятались по углам. А тайные углы - как раз то, что можно использовать в своих целях.

Забавно, что ни говори. Поймать Лабирского на его любви к девочкам и выяснить, что следующего кровника можно ухватить на тот же интимный крючок, но уже с мальчиками. Вот бы 'дедушка Фрейд' порадовался, потирая ручонки психопата и кокаиниста, будучи уверенным в правильности своей теории, что в основе всего лежат сексуальные мотивы, причем зачастую извращенные. Вот только верное все это лишь относительно таких дегенератов, как сам Фрейд и ему подобные. Теория, созданная больным и ущербным разумом для себе подобных. И ничего больше! Примерять ее на здоровых, полноценных людей, все равно что рядить великосветского аристократа в обноски юродивого.

А, к чертям собачьим Фрейда, не о нем речь. С Яковом Мелинсоном ситуация проясняется. Есть направление. По нему и буду работать. Что же касается Аркадия Яновича Руциса, то тут все гораздо сложнее. Слишком закрыт, слишком мало я о нем знаю, несмотря на как бы знакомство и его покровительство. Маска на лице, скрывающая душу. Знакомо, понятно, но до чего же мешает. Раньше это не имело большого значения, но вот теперь, в изменившихся обстоятельствах...

На кой мне изучать Руциса, пытаться проникнуть под носимые им маски? Вроде бы все просто: есть человек, есть хранящиеся у него секреты. А также моя собственная решимость порезать его на мелкие ломтики. Так то оно так, да не все столь просто. Мастера вроде Руциса могут нагадить тебе даже из могилы, приведя тебя туда, где вместо чаемых находок получишь нечто совсем иное. Например, ложь перемешанную с правдой, которые практически не отделить друг от друга. Или, что еще паскуднее, в смертельную ловушку. На фоне таких вариантов пустое место взамен нужных вещей или сведений будет ме-елкой такой неприятностью.

Вот чтобы избежать подобных ловушек, нужно знать сотворившего их. Тогда и только тогда есть шанс добиться своей цели.

Выходит, что я возвращаюсь к необходимости приблизиться к этому клятому чекисту еще более значимо. А что, исходящее от меня, интересует Руциса? Правильно, новые перспективы в работе, вроде той вскрытой сети французской агентуры, которую он уже получил и заканчивает переваривать. Требуется новая порция вкусных и полезных сведений. Что ж, будем искать. А найдя, сделаем из этого... О нет, не наживку, для этого еще слишком рано. Просто преподадим в виде очень, ну просто чрезвычайного вкусного блюда, при этом выставляя напоказ свои заслуги. И намекая, что это только начало, главное впереди.

Что, Александр фон Хемлок, составил наметки плана по обоим направлениям? Раз так. то нечего бездельем страдать. Начинай работать!

'Вообще, теперь самое страшное, самое ужасное и позорное даже не сами ужасы и позоры, а то, что надо разъяснять их, спорить о том, хороши они или дурны. Это ли не крайний ужас, что я должен доказывать, например, то, что лучше тысячу раз околеть с голоду, чем обучать эту хряпу ямбам и хореям, дабы она могла воспевать, как ее сотоварищи грабят, бьют, насилуют, пакостят в церквах, вырезывают ремни из офицерских спин, венчают с кобылами священников!

Опять какая-то манифестация, знамена, плакаты, музыка - и кто в лес, кто по дрова, в сотни глоток: - Вставай, подымайся, рабочий народ! Голоса утробные, первобытные. Лица у женщин чувашские, мордовские, у мужчин, все как на подбор, преступные, иные прямо сахалинские. Римляне ставили на лица своих каторжников клейма: 'Cave furem'. На эти лица ничего не надо ставить, - и без всякого клейма все видно.'