— И в чем секрет?

— Обычный человек неизменно отделяет себя от мира, от происходящих перед ним событий. Когда что-то случается, он сперва реагирует эмоционально, переживает увиденное. Затем подключается разум, начинает анализировать, рассуждать. И только после рождается команда для его молодых, резвых мышц. Это нормально, правда, задержка на мгновение порой стоит поражения в игре, а на поле брани — жизни. И что может подобный человек противопоставить другому, исключившему первые две ступени реакции? Для такого соперника реакция действием — естественное продолжение самого события, он, образно говоря, думает мышцами.

— Вы так не доверяете разуму?

— Разум... — помедлив, отозвался Сагдам. — Разум, друг мой, — орудие могучее, но своенравное. Отсюда необходимость контролировать его, держать в узде. Предоставленный же самому себе, он имеет привычку наносить непоправимый вред.

Подобные разговоры Иигуир заводил много раз и все с одинаковым результатом. Сагдам вроде бы ничего не пытался скрывать, говорил простые вещи, но когда дыхание замирало в остром предчувствии — постижение местных тайн вот-вот свершится, пальцы вновь хватали пустоту. Никакие мудрость с опытом не помогали уяснить странное миропонимание, а следовательно, никакие теплые отношения с Сагдамом — до конца растопить льдинку беспокойства на дне души. В противоположность Эскобару, откровенно упивавшемуся боевым мастерством хардаев, Иигуир не ощущал, что со своей стороны продвинулся в осмыслении хоть на шаг с первого дня в Ней-Теза.

Довелось путешественникам столкнуться и с другой стороной знаний клана. После долгих морозов неожиданно потеплело. Небо по-прежнему оставалось хмурым, однако пушистые сугробы осели, а с крыш звонко сыпалась капель. В воздухе запахло весной, еще далекой, но неизбежной. Как-то утром, видимо застудившись на обманчиво теплом ветру, Бентанор едва сумел встать с кровати. Вновь дал о себе знать навязчивый спутник последних лет — радикулит. Пока Эскобар сочувствовал мучениям старика, Басо, сразу войдя в курс дела, отвел, почти отнес больного в один из домиков на окраине.

Там, в жарко натопленной комнате, до краев наполненной дурманящими ароматами трав, плотный, голый до пояса мужчина уложил Иигуира лицом вниз на деревянный стол. Сперва короткие, толстые пальцы мягко пробежали вдоль спины, затем начали неспешно растирать поясницу, время от времени смазывая ее странной, резко пахнущей жидкостью. Вскоре обволакивающее тепло растеклось по телу старика, под тихое мурлыкание лекаря, напевавшего какую-то песенку, он едва не заснул. Дождавшись, пока спина хорошо разогреется, хардай вновь ощупал позвоночник, наложил на него ладонь и вдруг несильно, но отчетливо ударил. Старик вскрикнул и сел на столе, ошарашенный: боли не было и в помине. Лекарь, вытирая руки холщовым полотенцем, наблюдал за Иигуиром с улыбкой.

— Не хочу вас зря обнадеживать, сир, — уже прощаясь, сказал он в дверях, — за один визит такие недуги не лечатся. Могу обещать только пару месяцев спокойной жизни. Вот если бы вы пожили здесь подольше... Во всяком случае, используйте это для растираний. — Он протянул Иигуиру горшочек с темной, вязкой, как кисель, микстурой.

Спустя еще пару дней, когда старик беседовал на веранде с Басо, тот резко замолчал и взглядом указал на улицу. Иигуир обернулся. По едва подернутой снегом дорожке сада к ним шел Хонан Энго. Традиционный черный плащ хардая дополняли золотая застежка и вышитый золотом пояс — символы ранга.

— Очевидно, что-то прояснилось по нашему делу, — вымолвил Иигуир.

— Я подожду в доме, мессир. — Басо, понимая, что он лишний при такой встрече, удалился, утянув за собой и застывшего с подносом Крисгута.

— Благоприятные вести, господин Иигуир, — после обмена приветствиями сообщил Энго. — Трое наших людей согласны отправиться с вами на запад. Они прибудут сюда до конца недели.

— Вы считаете, троих достаточно для подобной задачи?

— Вполне.

— А эти люди понимают, что уезжают на долгие годы... возможно, навсегда? От друзей, семьи, в совершенно иной конец Поднебесной, — продолжал расспрашивать Бентанор.

Верховный Магистр пожал плечами:

— Они сами сделали свой выбор. Не сомневайтесь: это опытные воины и достойные наставники. Я хорошо их знаю, с одним даже вместе вырос. Подготовить полсотни отличных бойцов им вполне по силам.

— Должен заверить, что безмерно благодарен вам за содействие, мессир.

— Пустое. Хочу только кое о чем предупредить, господин Иигуир: во всех документах будет указано, что вы получили от клана оружие и советы. Ничего больше, понимаете?

— Э-э... не совсем.

— Как, по-вашему, сир, поступят мелонги, узнай они про это дерзкое предприятие? Без сомнения, не станут ждать годы, а вырежут весь лагерь в короткой вылазке. Даже наши воины вряд ли смогут уберечь каждого.

— Но откуда же варварам знать о... затее?

— Ох, господин Иигуир, — покачал головой хардай, — вы недооцениваете Бренора Гонсета с его подручными, а ведь именно с ними вам и предстоит начинать борьбу. В наш век влиятельные силы имеют уши везде, глаза — в любом захолустье. Удивлюсь, если за время долгого путешествия вы не привлекли ничьего враждебного внимания.

— Но, мессир, мы всю дорогу старались... И на Диадоне имеются слуги варварской Империи?

— Конечно... — В глазах Энго старику почудилась скорее печаль, чем озабоченность. — Большие деньги всегда отыщут лазейки в слабые души. Имперским осведомителям, впрочем, здесь даже усердствовать особо не понадобилось: ваше послание на имя короля, участие в дворцовом приеме, десятки чиновничьих глаз в Канцелярии, Иностранной Палате... Всякий любопытствующий мог войти в курс ваших, сир, намерений.

Совершенно оторопевший Бентанор развел руками:

— Но... как же... мы ведь хотели...

— Как лучше, — кивнул Магистр. — Понимаю, сир, и не собираюсь порицать. Некоторые меры предосторожности мы примем сами, об остальном заботиться вам: никаких лишних слов, никакого победного ликования. Повезете наших людей, будто контрабандный товар, крадучись, тайком. С ними я еще поговорю отдельно, вам разъясняю сейчас.