— Сделаю, — кивнул Вейрон. — А ты уверена в Терезе?

— Уверена, как в себе. Она поставила все деньги на твою победу. Знаешь, мне кажется, если нам понадобится прятать тело, она и тут поможет…

— Скажешь тоже, — усмехнулся Вейрон, но, вспомнив рыжего Мордиша посерьезнел. Может, и пригодится Тереза…

Ужин прошел как по маслу.

Обнаружилось, что еще одна невеста, круглолицая брюнетка с очаровательной родинкой над губой, решила уйти с отбора сама, сообщив королевской семье, что не выдерживает внешнего давления.

— Это все Воблер! — горячо шепнула Эмма Вейрону на ухо. — Точно она! Ну какое внешнее давление, когда они все с детства приучены к интригам? Мы обязаны раскрыть Ирэну, пока она не добралась до какой-нибудь твоей тайны.

— Какой? У меня их нет? — напрягся Ястреб.

— А носок? — сурово напомнила Эмма. — Представь, какой скандал мог бы разгореться, найди его она в твоей спальне?

— Да уж…

— И раз уж об этом зашла речь… Скажи, — пытливо спросила Эмма, — что ты с ним делала?

— Носила у сердца, — буркнул Вейрон.

— Так я и предполагала. Твое увлечение ястребами выходит за все рамки, — покачала она головой.

— Их служба благородна и опасна, — заметил Вейрон. — Они все красавцы, как на подбор. Особенно их командир. И разве не о таком мужчине мечтает любая девушка?

— Ладно, с ястребами разберемся потом, — проворчала Эмма, принявшись за еду и с интересом разглядывая оставшихся невест.

Вейрон последовал ее примеру, но вскоре получил от Эммы тычок, намекающий о начале операции «Поклонник». Кивнув ей, он поднялся и неторопливо направился к Ирэне Воблер, дабы поговорить о вечном.

— Хорошая сегодня погода, не правда ли?

— Что? — Ирэна нахмурилась, глянув на Вейрона.

— И день в целом неплохой, — он встал так, чтобы загородить собой происходящее за спиной.

— Вы хотите поговорить со мной о погоде? — уточнила Ирэна.

— Не совсем, — Вейрон будто замялся. — Вообще я хотела попросить у вас помощи. Понимаете, моя менталистка — очень неопытная девушка. Все ее советы скорее делают хуже. А вот вы! Если бы мой отец знал о вас раньше, наверняка мы смогли бы договориться.

Уголки губ Ирэны слегка дернулись, она благосклонно кивнула, поощряя Вейрона.

— Вы так помогаете леди Фонжевьен, — продолжил вдохновенно врать он, — благодаря вам все только о ней и говорят. Подбираете ей платья, украшения, направляете…

— Милана и сама весьма достойная девушка, — с горделивой улыбкой ответила Ирэна. — Дело не только в моих заслугах.

— Ну разумеется, здесь все достойные, — отмахнулся Вейрон, — но далеко не каждой удается так проявить себя, как вашей подопечной. Сегодня я написала отцу о вас. Он богат и очень меня любит.

 — Вот как? А мне вы зачем об этом говорите? — Ирэна покосилась по сторонам, но никто не смотрел на них.

— Хочу понять, есть ли у меня хоть какие-то шансы, — выдохнул Вейрон. — Как вы считаете, если бы папа вложился в мои таланты, не скупясь, я могла бы победить?

— Вы? — Ирэна посмотрела ему в глаза и холодно заявила: — Не в этом отборе, леди Дракхайн. Но я слышала...

Ирэна бросила взгляд за его плечо, и гримаса исказила ее лицо. Обернувшись, Вейрон увидел занятную картину: Милаша, вытаращив и без того большие глаза, застыла как статуя, раскинув руки в стороны. На лбу ее, прямо по центру, держалась пуговица.

— Это, похоже, непросто, — заметила Амалия Стетхейм.

— Главное — ни о чем не думать, — прошептала Милаша, непроизвольно наморщив лоб, и пуговица тут же отвалилась и упала на стол, покатившись за тарелки. Поймав пуговицу, Милаша лизнула ее и снова прилепила на лоб.

— Поясните, пожалуйста, суть этого действа для опоздавших, — капризно попросила черноглазая блондинка. — У Милаши открылся третий глаз?

— Она борется с морщинами, — объяснила Амалия с легкой улыбкой.

— Зря смеетесь! — пуговица снова упала, но Милаша ловко поймала ее, подставив ладонь. — Этот секрет передается в нашей семье из поколения в поколение!

— Я все же не улавливаю… — блондинка нахмурила брови, и Милаша ткнула ее пальцем в лоб.

— Ай! — воскликнула та.

— Морщины, — многозначительно произнесла Милаша. — Чем больше девушка думает, тем больше в ее голове всяких скучных вещей. Это плохо влияет на кожу, и волосы начинают сечься. В тяжелых случаях появляются прыщи. А нам это не надо! И на помощь приходит пуговица!

Она лизнула ее снова и прилепила себе на лоб.

— Пуговица помогает выработать привычку не хмуриться, — объяснила Амалия. — Очень мило с твоей стороны, Милана, что ты решила поделиться с нами этим секретом.

Ирэна, оттолкнув Вейрона, подлетела к своей подопечной и сковырнула пуговицу с ее лба, пыша яростью, как огнедышащий дракон.

— Пойдем, ты устала, — процедила она сквозь стиснутые зубы.

— Ничуть, — возразила Милаша. — Мне надоели эти конкурсы. Скукотень! У меня уже зубы сводит от тоски!

Она возмущалась и ныла, но Ирэна утащила ее прочь. А Вейрон, поискав взглядом Эмму, выдохнул с облегчением. Та отсалютовала ему бокалом пунша и радостно улыбнулась. Похоже, операция «Поклонник» стартовала вполне удачно. 

Все прошло на ура. Сперва Милаше удалось выскользнуть из комнат, пока Ирэна была в ванной. Затем Тереза, будто случайно оказавшаяся у дверей, сообщила разъяренной менталистке, что ее невеста убежала, и указала в противоположную сторону. А потом Вейрон беспрепятственно вошел в покои Миланы Фонжевьен, оставив Эмму караулить за дверью.

Сюрприз ожидал его практически сразу. Очки, оставленные на столике у камина, разили магией. Примерив их на нос, Вейрон увидел мерцающие столбцы цифр и узнал среди них дату рождения короля.

Третьего июня ястребам давали вино из королевских запасов и копченый олений окорок. И если бы Милаша не опередила Вейрона, он назвал бы дату без ошибки.

— Мухлюем, — пробормотал он себе под нос и направился в спальню Ирэны.

Там оказалось чисто, как в казарме, на туалетном столике никаких дамских мелочей. Заглянув в шкаф и под кровать, Вейрон ничего не обнаружил. Тогда он отогнул угол матраса и присвистнул: менталистка хранила досье на невест там же, где и он. Присев на край кровати, он пролистал бумаги. Пришлось признать, что источники Ирэны куда глубже покопались в прошлом невест, чем осведомители генерала.

Дурные привычки, грязные истории, разорванные помолвки — здесь было все. В досье брюнетки с родинкой значилось, что ее брат был разжалован из полка за аморальное поведение. Дело удалось замять лишь с помощью авторитета отца, знатного господина. Запись об этом была обведена красными чернилами, рядом стоял восклицательный знак. Похоже, Ирэна пригрозила снова вытащить эту историю на свет. Нашлось и досье на Амалию Стетхейм, где говорилось о ее многочисленных положительных качествах, однако в конце обнаружилась приписка, обведенная от руки: жених предпочел разорвать с ней помолвку, отец практически разорен и винит дочь, лишившуюся перспективного мужа.

Было даже досье на леди Бригитту Дракхайн, где значилось, что та увлекается охотой, отлично владеет оружием и тайным единоборством уркхушацце, и при этом постыдно равнодушна к рукоделию. Вейрон не мог ее в этом винить.

— Отчислена из монастырской школы за драку, — прочитал он следующие строки. — Получила домашнее образование. Однако сменила шесть гувернеров, пятеро из которых уволились ранее срока по собственному желанию.

Ай-да леди Дракхайн!

Он нашел еще несколько листов и хмыкнул себе под нос. А вот и ответы на вопросы второго конкурса. Ай-яй-яй. И расписание всего отбора! Следующим идет творческий конкурс. Вейрон тяжко вздохнул, представив, каким еще пыткам подвергнет его Эмма. Она наверняка возьмется за дело с присущим ей энтузиазмом. И плевать, что у леди Дракхайн отродясь не было никаких творческих способностей!

Еще один листок был исписан совсем непонятным почерком, и Вейрон едва смог разобрать пару слов.