Мордиш осклабился и многозначительно подвигал рыжими бровями.

— Э-э-э, — протянул Вейрон.

— Да, я сразу понял, что тебе раньше никто не писал стихов. Еще когда ты сиганула ко мне в окно, едва их услышав! Так что теперь, обещаю, буду баловать тебя чаще!

Сжимая рукоятки наконец отобранных мечей, Вейрон буркнул нечто невнятное и счел за лучшее удалиться.

Зрители спорили, обсуждали увиденное, а невесты с менталистками окружили Вилли, надеясь тоже поскорей получить билет во второй тур.

Вейрон, поняв, что никому до него больше нет дела, отдал мечи Терезе, а сам подошел к Эмме, сидящей в полусознательном состоянии там же, где он ее и оставил. Обернувшись и убедившись, что все слишком увлечены дискуссиями, он приподнял ее и, закинув руку себе на шею, повел во дворец, прижимая к себе.

— Мы побдили? — прошептала Эмма, едва ворочая языком.

— Вроде того, — кивнул Вейрон.

— Это все носок, — она слабо улыбнулась. — Теперь всегда носи его при себе, Бригитта. Он будет нашим общим талсманом. Ты еще станешь королевой, держа его при себе, вот увидишь.

Устало кивнув, Вейрон быстро обернулся, почувствовав на себе чей-то взгляд. Это был король. Его величество стоял, слушая размахивающего руками Наглера, кивал и смотрел в затылок ястребу таким взглядом, будто хотел испепелить. 

— К вам гости, — сообщила Тереза, заглянув к ним в комнату как раз после того, как Вейрон позавтракал.

Эмма проснулась гораздо позже — он не стал ее будить, давая возможность выспаться и восстановить силы. И теперь она сидела в кресле в халате, накинутом прямо поверх сорочки, и неспешно ела творожок со свежими ягодами. Заспанная, лохматая и невозможно милая.

— Кто там пришел? — нахмурился Вейрон, заранее не ожидая ничего хорошего.

— Ваша мать, — обрадовала его служанка, — старшая леди Дракхайн.

— Как чудесно! — воскликнула Эмма, отставляя пиалу с творожком на стол. — Твоя мама приехала поддержать тебя! Я буду счастлива познакомиться с ней!

— Я тоже, — буркнул Вейрон. — В смысле, рада.

Знать бы еще, кого там принесло. Настоящая леди Дракхайн осталась в замке вместе с Бригиттой, и ее здесь точно быть не могло. Он поднялся, готовый практически ко всему, но только не к увиденному дальше. Ему навстречу шагнула внушительная фигура в черном цветохроне, узкая щель которого оставляла открытым лишь один глаз. И уж его Вейрон узнал сразу: красный отблеск магии огня горел в глубине зрачка.

— Мама, — сказал он, едва сдерживая рвущийся наружу хохот.

Интересно бы знать, у кого генерал одолжил лифчик, и сколько туда поместилось носков. Наверняка у бабули Донована — размер получился не меньше, чем у «дочери».

— Доченька, — произнес генерал Ингварр Штолл неожиданно мелодичным голосом. Очевидно, на него пилюли подействовали лучше. Он шагнул и заключил Вейрона в тесные объятия. — Ты что творишь, а? — прошипел генерал ему на ухо. — Я тебя…

— Эмма Эжени, — перебила их задушевную беседу менталистка, вскочив с кресла и радушно улыбаясь генералу. — Я так рада с вами познакомиться. У вас совершенно неординарная дочь!

Генерал окинул ее взглядом с головы до ног, едва слышно хмыкнул, и Вейрон, шагнув к Эмме, собственнически запахнул на ней халатик плотнее.

— Леди Инга Дракхайн, — представился генерал и снова повернулся к Вейрону. — Да, моя дочка такая. Столько с ней хлопот! Непослушная, норовистая, как кобыла. Надо было бить ее чаще.

— Что вы! — возмутилась Эмма. — Она и так слишком закрыта! Напротив, вам стоит быть с ней помягче.

— Слышала, мама? — уточнил Вейрон. — Менталист плохого не посоветует.

Генерал снова глянул на Эмму, и огонь вспыхнул ярче в глубине его глаза.

— А ты неплохо устроилась, девочка моя… Если позволите, — обратился он к Эмме, — я бы хотела прогуляться с дочерью по саду.

— Разумеется, — согласилась та. — К тому же в саду так красиво. Я провожу…

— Не надо, — отказался генерал. — Я знаю дорогу.

Подтолкнув Вейрона ощутимым тычком в спину, он вышел из покоев и закрыл дверь перед носом Эммы.

— Молчи, — приказал генерал, проходя коридорами дворца. — И у стен могут быть уши.

Вейрон послушно плелся рядом, гадая, чего еще ждать. Он и так делает все возможное и невозможное! Наверняка генералу уже доложили о вчерашнем выступлении леди Дракхайн. Но все ведь закончилось хорошо: он прошел во второй тур, и никто при этом не погиб.

Покосившись на Ингвара Штолла, Вейрон злорадно улыбнулся под цветохроном. Генерал тайком почесал грудь, и в целом выглядел весьма комично: этакая крупная тетка с внушительным бюстом. Пусть хоть немного поймет, через что пришлось пройти командиру Ястребов!

Они вышли из дворца и направились в сад, и лишь у беседки — той самой, где леди Дракхайн отстаивала свою честь, генерал остановился и повернулся к Вейрону.

— Тебе говорили не лезть в политику? Тебе говорили — выполнять задание?! — сходу начал он.

— Я и выполнял…

— Король в бешенстве от твоего вчерашнего выступления! — рявкнул генерал. — Одним своим танцем ты разрушил все наметки договоренностей!

— Да пошли они к Гроху с этими договоренностями! — воскликнул Вейрон. — Они хотят забрать Плес!

— И поэтому ты решил отрубить послу голову прямо во время концерта? Не мог придумать что-нибудь менее эффектное?

— И что я должен был сделать? Ничему другому меня в академии не обучали: ни петь, ни вальсировать. Делаю, что могу! К тому же, — вспомнил он, — я добыл важную информацию: красхитанцы шпионят на севере.

— Откуда знаешь? — с сомнением спросил генерал.

От верблюда. Рыжего, слюнявого и наглого.

— Один из послов сам сказал.

— Так вот взял и признался? — единственный глаз генерала подозрительно прищурился в прорези цветохрона.

— Я умею раскалывать людей, — туманно ответил Вейрон. — Он был на севере, перешел перевал, где точно не знаю. Спустился в долину, где цветут магнолии.

— Вот зараза, — выругался генерал. — Там, конечно, горы, и можно организовать хорошую защиту, если поторопиться. Но территория большая, а людей не так много. Придется перебрасывать войска… Можешь узнать больше? Когда планируется наступление, какими силами, где именно…

— Как вы понимаете, мама, я несколько стеснен в действиях, — ответил Вейрон, раздражаясь.

— Ну, ты ведь как-то добыл эту информацию, — не отступал Ингвар Штолл. — Хоть и темнишь — каким образом.

— Не хочу даже вспоминать, как мне это далось, — буркнул Вейрон.

— Нам нужен мир, — тяжело произнес генерал. — Передышка хотя бы в год-полтора. Мы готовим провокацию для красхитанцев, и совсем скоро они будут заняты решением проблем на другой стороне своей страны. Но ты же знаешь, при всей своей дикости, они отличные воины, и магов у них рождается немало.

— Плес не отдавайте, — попросил Вейрон почти жалобно. — Мы там кровь проливали…

— Сам не хочу, — вздохнул Ингвар Штолл. — Ты вот что, держи ухо востро. Если что узнаешь — сообщай. Но не лезь на рожон. Артефакт так и не нашли. Близится час Селены. Совсем скоро…

— Бригитта! — раздался зычный голос, и Вейрон, резко обернувшись, едва не застонал.

Рыжий верзила спешил к ним, раскинув руки словно для объятий.

— Это еще кто? — пробормотал генерал, близоруко прищурив единственный глаз.

 — Одна наглая красхитанская сволочь, — тихо ответил Вейрон.

— Это ты ему физиономию подрихтовала, доча?

— Позволь представить тебе, мама, — с нажимом произнес Вейрон, — Мордиша, прибывшего с востока в качестве одного из послов Красхитании.

— Чтоб я сдох, — пробормотал Ингвар Штолл себе под нос.

Рыжий замер, рассматривая генерала, укутанного в черный цветохрон, а после склонился в неожиданно изящном поклоне.

— Какая честь! Леди Дракхайн… Теперь я вижу, в кого Бригитта такая… — он обвел в воздухе очертания женских изгибов, смутился и поклонился снова.

— Ну, мы пошли, — Вейрон взял остолбеневшего генерала под руку и потащил к выходу из сада.