Допив кофе, он перешел из кухни в свою спальню. Поставив маленький будильник на шесть утра, он присел на кровать и начал снимать обувь.

Резкий вопль разорвал ночную тишину дома.

Фил вскочил, совершенно не понимая, что происходит. Вопль повторился - дикий нечеловеческий крик физической боли. Фил выбежал в коридор. Инстинктивный страх исчез так же быстро, как и появился, уступив место отточенному чувству профессионального долга. Вопль доносился из комнаты миссис Перри. Толкнув дверь, он влетел внутрь.

Старуха сидела на постели. По искаженному болью лицу из широко раскрытых остановившихся глаз лились слезы; из разверстого рта вырывался безостановочный крик.

- Что случилось? - крикнул Фил. - В чем дело?

Понимая, что ждать ответа бесполезно, он подскочил.к женщине и сдернул покрывало.

И на мгновение оцепенел.

Постель была в крови. Кровь лилась из промежности, образуя на простыне быстро увеличивающийся полукруг.

Женщина собралась рожать.

Фил слегка подтолкнул ее, показывая, что лучше лечь на спину. Стараясь не удариться в панику, он начал объяснять, что все будет хорошо, ей только надо расслабиться. К этому времени в коридоре уже собралась толпа, и он крикнул, чтобы кто-нибудь позвонил доктору Уотерстону. Джон Джекобс, отставной военный летчик и наиболее физически сильный из обитателей дома, быстро пошел выполнять поручение.

- Все будет хорошо, - повторил Фил, оборачиваясь к пожилой женщине. - Не волнуйтесь.

Но сам он в этом не был уверен. Судя по всему, она уже потеряла слишком много крови, и это выглядело ненормальным. Кровь продолжала литься из промежности. Глубоко вздохнув, он одной рукой придавил к кровати ее костлявую грудь, а другой попытался раздвинуть ноги.

Роды шли вовсю.

У Фила перехватило горло. Головка младенца, уже полностью вышедшая из отверстия, безжизненно болталась на слишком тоненькой шейке. Очевидно, своими паническими телодвижениями миссис Перри просто сломала ему шею. Задержав дыхание и глядя в сторону, чтобы самому не удариться в панику, он просунул руку в межножье и подвел ладонь под голову младенца. Она оказалась мягкой, липкой и скользкой - как пульсирующий кусок кишки. Подавив чувство омерзительного отвращения, Фил потянул на себя.

Младенец легко выскользнул наружу.

- Полотенце! - крикнул Фил. - Подайте мне полотенце!

Какая-то женщина протянула простыню, и он обернул новорожденное существо, вытирая кровь. Потом приложил ухо к маленькой грудке, но не услышал ни дыхания, ни сердцебиения. Младенец не шевелился. Повинуясь инстинкту, Фил шлепнул ладонью по попке и начал надавливать на живот, пытаясь заставить его вздохнуть. Когда это не помогло, он прижался губами к маленькому ротику и с силой выдохнул воздух. Он почувствовал на языке тошнотворно резкий вкус крови и ощутил запах тухлятины, от чего его чуть не стошнило. Однако Фил смог подавить рвотный рефлекс и продолжил делать искусственное дыхание рот в рот.

Через пару минут, устав и запыхавшись, он прекратил это занятие и приложил ухо к груди младенца.

Тишина.

Он с силой пару раз сжал костлявую грудную клетку, надеясь этим оживить сердце, и снова начал делать искусственное дыхание.

Впрочем, это было бесполезно. Он уже понял, что все бесполезно.

Младенец был мертв.

Сделав еще несколько отчаянных попыток оживить мертвое тельце, Фил сдался. Выпрямившись, он отер пот со лба и наконец взглянул на ребенка. Это была девочка. Точнее, могла бы стать девочкой. Лицо, как он и боялся, как уже понял, было страшно изуродовано. На лице был лишь один широко раскрытый глаз, а носа вообще не было. Рот заехал почти вертикально на правую щеку. Ручки и ножки ужасающе перекручены.

Накрыв младенца простыней. Фил поднял голову. Пока он пытался оживить его, прибежала Джилл. Она стояла у изножья кровати, полуодетая, но полностью проснувшаяся, с озабоченным выражением социального работника на лице. Фил попросил ее последить за миссис Перри до прихода доктора Уотерстона.

- А вы, - махнул он рукой собравшимся зрителям, - все быстро в постель. К утру мы тут со всем разберемся, а в десять часов приходите в гостиную. Я отвечу на все ваши вопросы.

Пациенты неохотно зашаркали по коридору, разбредаясь по своим комнатам и негромко переговариваясь между собой. Фил подхватил мертвое тельце и отнес в изолятор. Там он положил его на длинный металлический стол, тянущийся вдоль всей южной стены помещения, проверил, хорошо ли оно завернуто, и вернулся помогать Джилл. Через пятнадцать минут приехал доктор.

- Что у вас стряслось? - выпалил он с порога.

- Миссис Перри родила.

- Что за бред! Ей еще месяц до срока, - возмутился Уотерстон, быстрым шагом направляясь к известной ему комнате. Фил только пожал плечами, не найдя слов.

- Почему не позвонили мне раньше? - продолжал доктор. - Когда начались схватки?

- Не было никаких схваток, - ответил Фил. - После полуночи я заглядывал к ней проверить, она спала крепким сном. Успел после этого выпить стакан кофе, она начала кричать, я прибежал и увидел, что она вся в крови.

- Что вы делали?

- Она сидела. Я уложил ее, потом раздвинул ноги и посмотрел. И увидел, что головка ребенка уже наполовину вышла.

- Так не бывает.

- Тем не менее. Мне показалось, что у ребенка сломана шея.

Они вошли в комнату миссис Перри. Доктор быстро достал из саквояжа иглу, шприц, протер руку женщины спиртом и сделал укол. Лекарство подействовало почти мгновенно, и потное, искаженное от боли, залитое слезами лицо старой женщины расслабилось. Она впала в забытье.

Доктор Уотерстон принялся осматривать мать. Послушал сердце, легкие, приподнял веки и заглянул в зрачки, тщательно обследовал расширенную вагину, после чего обернулся к Филу.

- Давайте посмотрим младенца.

Фил, ни слова не говоря, повел доктора по коридору в изолятор. Открыл дверь, включил свет... и увидел, что ребенок исчез.

- Что за черт?..

Он подбежал к тому месту, куда положил мертвое тельце. Окровавленная простыня валялась на полу, но ребенка нигде не было.

- Вы здесь оставили младенца? - послышался за спиной голос доктора. Фил кивнул.

- Не представляю, кто мог... не понимаю, зачем кому-то могло понадобиться... - Он проглотил комок в горле, мысленно представив деформированное лицо и перекрученные конечности. - Неужели кто-то из наших пациентов? - в полной растерянности бормотал Фил, перебирая список своих наиболее психически неуравновешенных обитателей дома.

Доктор наклонился, внимательно изучая линолеум на полу.

- Возможно, - негромко произнес он. - А возможно, и нет. - Выпрямившись, он показал на маленькую лужицу крови, оставшуюся на металлическом столе после младенца. В крови были отчетливо видны следы когтей. А от смятой простыни по полу тянулись бледно-розовые следы маленьких ножек.

- Я бы тоже перепугался, - кивнул Брэд, затаскивая последний ящик пепси в кузов грузовика. Потом вылез и захлопнул металлическую дверь. - И вообще я бы на твоем месте на этих подонков в суд подал.

- Неизвестно, на кого подавать, - покачал головой Гордон. - А кроме того, и предъявить-то нечего. Анализы показали, что у Марины все в норме. Даже если на нее что-то и подействовало, мы ничего не можем доказать. - Взяв со стола шляпу, он нахлобучил ее на голову, спрыгнул с бетонного дебаркадера и пошел в кабину, на свое пассажирское место. Брэд запер склад, обошел вокруг машины и сел за руль.

- Вдобавок ко всему, - заметил Гордон, сдвинув набекрень шляпу и почесывая голову, - сегодня приснился просто жуткий кошмар.

- Понятное дело.

- Точно уже не вспомнить, но что-то связано с моими кузинами и гигантским чудовищным пауком.

- Знаешь, что это означает? - ухмыльнулся Брэд. - Это значит, что ты пидор.

Гордон рассмеялся.

Грузовик вырулил на Кедровую, потом свернул на Главную. На крутом повороте левое заднее колесо занесло, оно попало в яму, Гордон уже приготовился услышать звук лопнувшей покрышки, однако вопреки неизбежному машина благополучно миновала опасный участок и покатила по асфальту.