Весло встала и направилась в мою сторону. Выключив Тугодум, я обдумывала, сколько времени следует делать вид, что мне неизвестно о ее приближении. Не успела я принять решение, как плеск волн о берег сообщил о появлении стеклянного гроба. Он заскользил к берегу, а я повернулась к женщине:

— Твое судно?

— Да. Оно появляется, когда я захочу.

В ее голосе прозвучали нотки самодовольства, как будто она не сомневалась, что на меня произвело впечатление «магическое» появление судна в ответ на ее призыв. Вся магия сводилась к посланному Веслом радиосигналу — но, может, она и сама не знала, что именно делала.

— Наверно, неплохо иметь такое судно, — сказала я. — Откуда оно у тебя?

— Оно всегда у меня было, — ответила она таким тоном, словно я спрашиваю о какой-то ерунде. — Поплывешь со мной в нем?

— Обе? — судно было размером с гроб, и двоим, как мне казалось, там будет тесно. — Оно же такое маленькое.

— Для двоих в самый раз… — начала она, но внезапно оборвала себя: — Ты права, Фестина. — Она старалась говорить как можно небрежнее, но это у нее плохо получалось. — Судно слишком маленькое.

Кажется, я задела болевую точку. В моем воображении возник образ охваченных страстью Джелки и Весла, стиснутых в узком пространстве, с переплетенными руками и ногами, в безмолвии плывущих по темному озеру.

Я словно раскололась пополам. Одна половина страдала от ревности, другая представила меня в той же самой позе с Джелкой на месте Весла; эта половина никаких страданий не испытывала.

Весло начала излагать мне свой план; пришлось собраться, чтобы оказаться в состоянии слушать. Она сядет в судно, а я положу тело Чи сверху. По команде Весла судно медленно поплывет в глубь озера; когда они будут достаточно далеко, она велит судну начать погружение, и адмирал сползет в воду. Учитывая, насколько скользко стеклянное судно, я опасалась, что покойник может соскользнуть раньше, чем следует. Тем не менее если они отплывут от берега хотя бы на расстояние броска камня, это все равно будет дальше, чем я сама могла бы дотащить тело. Поэтому я кивнула в знак согласия и похвалила Весло за хитроумный план.

Она улыбнулась — словно королева, благосклонно принимающая восхищение своих подданных.

Весло залезла в гроб. Камни сделали тело Чи очень тяжелым; к тому же я почувствовала, что он начал окоченевать. Затащить его на крышку гроба оказалось непросто, на это ушли все мои силы; пришлось использовать валяющиеся на берегу деревянные палки в качестве рычагов. Наконец я расположила его на крышке гроба лицом вниз, со свисающими по обе стороны руками, ногами вперед — в надежде, что так он дольше останется на месте.

Терпеливой Весло никто бы не назвал. Только я уложила тело, как судно рвануло в глубь озера: никаких признаков двигательной установки, вообще ничего, позволяющего догадаться, каким образом оно перемещается. Если там и имелся двигатель, он работал совершенно бесшумно, ни выхлопов, ни журчания воды в скрытых гребных винтах.

Вскоре я могла различить лишь мерцающий в лунном свете защитный костюм Чи. Уплывая все дальше, он лежал неподвижно, головой ко мне. Тонкие белые волосы блестели от капель воды; я подумала о том, как Весло сидит внутри судна и смотрит на безжизненное лицо Чи. Для нее он просто чужестранец… но мне почему-то казалось, что его смерть имеет для нее некий смысл.

Луна зашла за облако, и тело стало неразличимо. Уже все? Чи ушел навсегда? Однако облако сдвинулось, и лунный свет снова заискрился на белой ткани далеко в воде.

Я вскинула руку в салюте — с самым искренним чувством, с каким когда-либо салютовала адмиралу — и не опускала ее, пока Чи не исчез из вида.

Не знаю, как долго я простояла там, но пришла в себя, внезапно вздрогнув и осознав, что впала в состояние полудремоты — и это не слишком хорошо для здоровья. Переохлаждение — коварная штука; оно подбирается постепенно, и человек может даже не догадываться, что умирает.

— Вот смеху-то будет, — громко сказала я. — Фестина Рамос пропала без вести так… скучно. — Помолчав, я решила добавить: — Интересно, когда я умру, будет заметно красное пятно у меня на лице?

Определенно пора разжигать костер.

Я начала собирать те куски дерева, которые валялись выше по берегу; теоретически они пролежали тут со времени весеннего разлива озера и с тех пор успели как следует прокалиться на солнце. Труднее всего оказалось найти зажигалку. Она лежала в кармане защитного костюма… но поскольку костюм развалился на куски размером (в лучшем случае) с носовой платок, да к тому же разлетевшиеся во все стороны по песку, понадобилось время, чтобы ее найти.

Пять минут спустя костер уже горел: тепло, свет, спасение. Я жалась к нему, пока холод внутри не растаял, а потом начала подбирать валявшиеся вокруг клочки костюма.

У костра их набралась уже целая груда, прежде чем я нашла тот карман, который искала. Оказалось, он лежал, приколотый к песку колючками неизвестного мне кустарника. Отодрав от песка карман, я открыла его. Внутри находились шесть пластиковых бутылочек, все оказались целы.

— Спасибо, — сказала я, обращаясь к небесам.

Адмиралтейство любит игрушки — как все люди, получившие власть незаслуженно. И поскольку Адмиралтейство любит игрушки, Высший совет ассигновал крупные суммы на разработку снаряжения разведчиков, вовсе не потому, что кого-то волновала наша судьба. Просто таким образом мог развиваться престижный во всех отношениях отдел научно-исследовательских разработок, не самая плохая кормушка. В результате команды РМ были экипированы практически на все случаи жизни, даже Шалтай-Болтая смогли бы собрать после того, как его разнесло на куски, — не говоря о защитном костюме.

Изрядно потрудившись, с помощью содержимого бутылочек я смогу склеить из кусков защитного костюма другой наряд — конечно, не такой прочный, как исходный продукт, однако это все равно было лучше, чем всю оставшуюся жизнь проходить в нижнем белье. Заодно можно внести кое-какие новшества и усовершенствования — по крайней мере, чтобы в штанах было легче ходить. Конечно, прежний костюм лучше защищал от микробов, но теперь, когда я все равно уже долгое время пробыла на открытом воздухе…

Не хочу думать об этом. Лучше сосредоточиться на «швейной» работе.

Сначала верх — это легче всего. Нагрудная часть и спина отлетели целыми кусками, нужно просто соединить их. Как только это было сделано, осталось прикрепить рукава, склеив их, точно полоски банановой шкурки. Результат напоминал громоздкий свитер, состоящий из отдельных кусков, соединенных толстыми швами, но по крайней мере в нем было тепло.

С нижней половиной оказалось сложнее, к тому же раствора и фиксажа осталось так мало, что не стоило и мечтать воссоздать штаны во всю длину. Идя путем наименьшего сопротивления, я склеила юбку длиной по колено; результат не слишком радовал ввиду надвигающейся зимы, зато изделие получилось достаточно широким, чтобы не препятствовать движениям. Колени мерзнут — это, конечно, плохо, но иметь возможность влепить ногой кому следует тоже важно.

Когда клей кончился, остались куски ткани и кое-какие приспособления — воздушные баки, насос, мониторы системы жизнеобеспечения и тому подобное. Вряд ли они мне понадобятся, таскать их было бы пустой тратой энергии… если, конечно, Джелка не сможет разобрать их на части и использовать для чего-нибудь еще.

Джелка… Джелка на Мелаквине!

Может, я бы еще долго размышляла на эту тему, но тут вернулось судно Весла.

Тело Чи больше не лежало наверху, и когда стеклянная крышка открылась, Весла там тоже не оказалось. Судно стояло на песке, словно разграбленный саркофаг, готовое принять и отвезти меня на родину Весла, в подводное или подземное жилище… в общем, в тайное место, которое невозможно обнаружить с орбиты.