— Три года назад.

— Вместе с ними ушла сестра моей подруги.

Филар покачал головой:

— Когда «акулы» поймали этих двоих, ее с ними не было. И они ни словом не обмолвились о том, что с ними был третий.

Углубляться в эту тему было некогда — мы уже оказались у двери. Тобит нажал кнопку, и я еле-еле успела оттащить его в сторону, когда Весло, сжав кулаки, выскочила наружу.

Я, собственно говоря, вела бы себя примерно так же. Стеклянные люди быстро учатся.

— Не волнуйся, Весло, — сказала я. — Никто не причинит тебе вреда.

— Мне не понравилось внутри этой рыбы, — обиженно заявила она.

Я заглянула в помещение с пристанью. Эта «акула» была повреждена гораздо сильнее моей, вот только стекло треснуло изнутри — Весло, по-видимому, осыпала его ударами.

— Я вижу, ты по дороге не скучала.

Стеклянная женщина пропустила мои слова мимо ушей. Она уже заметила город и теперь устремила на него суровый взгляд.

— Что это за глупое место? — спросила она.

— Глупое? — удивился Филар.

— Глупо копировать чей-то дом, — презрительно фыркнула моя нынешняя напарница. — Но уж если приходится копировать, глупо допускать так много ошибок, — она осуждающе махнула рукой. — Он слишком большой. И тут висят все эти безобразные штуки.

— Это флаги! — возразил Тобит. — Друзья повесили их в честь моего дня рождения.

— Надо лучше выбирать друзей, — заявила Весло и демонстративно повернулась к нему спиной.

— Что такое «день рождения»? — шепотом спросила она меня.

— Годовщина того дня, когда человек появился на свет. — Я бросила взгляд на Тобита. — Филар с завидной регулярностью празднует свой день рождения.

— Нечего грубить. — Филар нахмурился. — Это мой самый настоящий день рождения, Рамос… на какой-то жалкой планете, чье название вылетело у меня из головы. Вот вернусь к себе, тогда и посмотрю.

— Ты привез на Мелаквин калькулятор пересчета дня рождения?

— Я знал, что меня вышвырнут сюда, — ответил он, — и постарался захватить с собой все необходимое. Кстати… — Он вытащил из кармана серебряную фляжку. — Хочешь глоток?

Это предложение заставило меня содрогнуться.

— Разведчики не пьют на планете, куда их отправили с заданием.

— Ты кое-что упускаешь из вида, Рамос. Со всеми заданиями было покончено в тот момент, когда по указке Высшего совета ты потеряла сознание. А я перестал быть разведчиком задолго до этого.

Он поднял фляжку, словно бокал, с намерением произнести тост, отпил немного и удовлетворенно вздохнул, обдав нас запахом алкоголя.

— Что за гадость? — спросила я, сдерживая рвотный рефлекс.

— Мой собственный рецепт, — с гордостью ответил Тобит. — Местные синтезаторы спиртное не производят, зато изготавливают великолепные, способные к брожению фруктовые соки. Единственная трудность состояла в том, чтобы перепрограммировать машины, занимающиеся уборкой, не выбрасывать мои напитки: по их меркам это был испортившийся продукт.

Он рассмеялся. Я — нет.

— А что по этому поводу думают твои здешние друзья? — спросила я. — Им нравится супруг и повелитель, который упивается в стельку?

Филар продолжал хихикать:

— Рамос, они обожают супруга и повелителя, который делится с ними спиртным. Как я уже говорил, их пищевые синтезаторы ничего подобного не производят. Они понятия не имели, чего лишены, пока здесь не появился я. — Он бросил на меня хитрый взгляд. — Как по-твоему, я стал их супругом и повелителем?

— Если кто-то считает тебя супругом и повелителем, — сказала Весло, — то они очень глупые. Ты безобразный, и от тебя воняет. — Она взяла меня за руку: — Пойдем отсюда, Фестина.

— Не надо так торопиться, детка. — Обиженным он не выглядел; а «детка» по отношению к Веслу походило на попытку заигрывания. — Отсюда можно выбраться только в брюхе «акулы», а ни одна из этих двоих, — он махнул рукой в сторону пристани, — больше не годится для плавания.

— Ты можешь вызвать другие машины? — спросила я.

— Нет. Они возвращаются, только когда приходит время заправляться горючим, а это бывает раз в несколько дней. Пока же… приглашаю вас обеих быть гостьями на вечеринке в честь моего дня рождения. — Я промолчала, но он, видимо, понял по моему виду, что я не в восторге. — Выше нос! — Он хлопнул меня по плечу. — Тебе понравятся мои вечеринки. Я дарю подарки своим гостям, а не наоборот. И я уже придумал для тебя кое-что интересное.

Мы вернулись к центральной площади. Весло по-прежнему держала меня за руку, неприязненно косясь на Тобита. Время от времени она презрительно фыркала; наверно, чувствовала исходящий от него запах спиртного. По ее понятиям, он был живым воплощением грязи.

Пока мы шли к зданию морлоков, я удостоверилась, что в любой момент смогу быстро выхватить «станнер». Что бы ни заявлял Тобит о том, что полностью контролирует своих «подданных», у меня имелись на этот счет сомнения. Честно говоря, у меня имелись сомнения насчет всего, что сказал Филар. Если Кожаные Маски нападут, я должна быть наготове, чтобы…

Я едва не остановилась посреди улицы, пораженная мелькнувшей мыслью. Какое воздействие звуковой удар окажет на стеклянного человека? На самом деле они были не из стекла — и все же «акула» зазвенела, точно колокол, когда я выстрелила в нее. Интересно, морлоки тоже будут резонировать? Возможно, именно это уязвимое место стеклянных созданий, потому что они твердые, а не мягкие. Может ли звуковой удар «станнера» всерьез причинить им вред? «Акула», похоже, пострадала от выстрела; или я просто повредила ее гидролокационную систему, а трещины появились оттого, что она врезалась в бревно.

На какой-то момент я представила себе, как тело Весла разлетается на мелкие осколки — точно бокал под воздействием голоса оперного певца. Нет, я не могла так поступить, даже с Кожаными Масками, поэтому сунула «станнер» в карман, чтобы не было искушения воспользоваться им.

Больше никаких убийств. Ты поняла, никаких убийств.

Тобит ввел нас в здание, откуда он вышел мне навстречу; в нос ударил смешанный запах спиртного и блевотины. Едва этот «аромат» коснулся ноздрей Весла, как она конвульсивно раскашлялась. Я сдержалась — помогли воспоминания времен Академии: пробуждение на полу после выпускной по пойки, вповалку с другими разведчиками, и вокруг все настолько насыщено алкогольными парами, что датчики чистоты воздуха мигают желтым. Почему мы так упились? Потому что были молоды и косноязычны; напиться вместе — самое большое проявление интимности, на которое мы тогда могли осмелиться.

А морлоки — создания с разумом и доверчивостью детей? Едва Филар научился получать свое «вино», устоять перед искушением у них не было ни малейшего шанса.

Сейчас я видела их сквозь стеклянные стены: они утешались с помощью напитка Тобита. «Вино» стекало по их глоткам и темной массой скапливалось в желудках, где слегка плескалось, когда они двигались. Весло крепче вцепилась в мою руку — она тоже увидела их, и на этот раз на ее лице не возникло выражение высокомерного превосходства, которое она обычно напускала на себя, сталкиваясь с чем-то непривычным. Больше чем когда-либо она походила на несчастную маленькую девочку, которая страдает, не понимая, почему существует боль.

— Вот сюда! — Сияя, Тобит махнул рукой в сторону комнаты с морлоками.

Весло механически двинулась в указанном направлении; я шла рядом, сжимая ее руку.

В отличие от большинства комнат, которые я видела на Мелаквине, здесь была мебель: стеклянные кресла, стеклянный стол, и на нем что-то вроде торта. Его, наверно, изготовил местный пищевой синтезатор, поскольку он был совершенно прозрачен. Однако сверху кусочками грязного красного пластика кто-то выложил надпись С ДНЕМ.

То ли пластика не хватило на слово РОЖДЕНИЯ, то ли просто никто не потрудился довести дело до конца.