— Эй, поднимитесь уже в спальню. Сейчас мы станем свидетелями вашей сексуальной жизни! — кричит Эштон.

Смущаясь, пытаюсь встать, но Тайлер удерживает меня и аккуратно устраивает на коленях.

— Не завидуйте. Эш, у тебя размазана помада. Не говори мне, что вы, чертовы вуайеристы, наблюдали за нами, и теперь твой парень поправляет ширинку, — говорит Тайлер.

— Да на вас невозможно смотреть, голубки. — Уэсли обнимает Эштон и смотрит на Тайлера с опаской.

— Живите, блаженные, кроме нее меня уже ничто, и никто не интересует, — говорит им, указывая на меня. — Может, пойдем погуляем. Ты ведь останешься у нас? Я лягу на диване. И не смотри на меня так. Не вижу смысла возвращаться к себе, чтобы с утра ехать за тобой обратно.

— Почему с утра? — непонимающе смотрю на него.

— Мы едем к нашим мамам. Возможно, они нас благословят? — шевелит бровями.

Игриво бью его в плечо, отталкиваю и иду к ноутбуку, чтобы закрыть его.

— Погуляем и займемся уроками. — Тянет меня к выходу, по пути накидывает на меня свою кожаную куртку.

Я влюблена в Тайлера… Нет. Я люблю его. И, возможно, очень давно. Вот в этом теперь мне придется признаться самой себе.

Естественно, я спал на диване, как и обещал. Сейчас пью энергетический напиток, так как ни черта не выспался. Но этот блаженный момент, когда ты знаешь, что твоя любимая спит в Твоей кровати… мучительно, скажу я вам. Стояк не давал мне спать ни в одном положении. На животе я чуть его не сломал, на боку он болезненно торчал, а на спине, уж извините, напротив спит басист. Я не хочу, чтобы он думал, что я хочу его. Мало ли. Мы ведь парни. И всегда относимся подозрительно к другим парням.

А еще, когда Кейт посмотрела на меня этим взглядом «ты сводишь меня с ума», я готов был содрать с нее и с себя всю одежду и плюнуть на наше церковное воспитание.

Ах, да. Совсем забыл сказать, у нас запрещен секс до свадьбы, помолвки или благословения. Можете теперь представить себе, как это здорово, что мы едем к нашим родителям? Моя мама пастор в церкви. После смерти папы, она все свое время проводила в церкви, обучалась, молилась, и вот теперь я надеюсь только на нее. Во-первых, тогда Кейт точно не убежит от меня, а во-вторых, это клятва перед Богом. Официально мы сможем сделать все на следующий год. Я закачу ей грандиозную свадьбу с толпой подружек невест и прекрасными цветами, если, конечно, она захочет. А сейчас я настроен решительно поговорить с моей мамой. И надеюсь, она поймет меня.

И вот теперь меня грызет червячок сомнения, а вдруг Кейт этого не хочет.

Оглядываюсь на соседнее сиденье, Кейт спит, сладко приоткрыв влажные губы. В уголке ее рта практически течет слюна. И, знаете, это мило. Это не выглядит, будто у нее рекой течет изо рта или типа того. Нет. Для меня это приятное и даже потешное зрелище. Я заворачиваю на нашу улицу, когда в голове проносятся все воспоминания из детства: как мы лепили куличики, носились по этой самой дороге, нещадно сбивая коленки во время падения. Каждая кочка, но родная. Ну, вы понимаете, о чем я? Это вроде как ностальгия по детству. Сейчас у меня дилемма: отвезти ее ко мне домой и положить в свою детскую кровать или отвезти к маме. Лучше, конечно, позвонить, но я не хочу будить Кейт разговором. Да, черт возьми, я даже радио выключил, когда она уснула. Бесконечно поглаживаю ее плечи и руки, когда она приоткрывает глаза на кочках. А вы бы как поступили? Да, я хочу прикасаться к ней постоянно. Просто не могу удержать свои долбанные руки.

Проезжаю свой поворот и еду к ее дому. Наверняка мама Кейт хочет видеть ее не меньше меня.

Медленно заезжаю на подъездную дорожку и вижу Энжи, выходящую на крыльцо. Вот о чем я и говорю, она ее ждет. Открываю дверь, но не закрываю плотно, чтобы не разбудить любимую.

— Доброе утро. Вы не могли бы придержать дверь? Я отнесу ее наверх, — говорю тихо маме Кейт.

— Доброе. — Она целует меня в щеку и крепко обнимает. — Конечно.

Аккуратно я вытаскиваю свое сокровище на руках и несу к двери. Она устраивает свою головку на моем плече и сладко причмокивает. Энжи придерживает дверь, и я направляюсь в комнату Кейт по памяти. Ничего не изменилось, за исключением нежных обоев в розочках. Мама Кейт трогательно бережет все связанное с дочерью, и это очень здорово. Укладываю ее на кровать, Энжи накрывает ее пледом, и мы тихо спускаемся.

— Давай я тебя накормлю? Ребекка сейчас на службе и вернется только через час. Мы уже все обсудили, — говорит Энжи.

— Хорошо, я помою руки и вернусь, — говорю ей на ходу.

Возможно, я самонадеян, но этот дом мне тоже родной. Я столько всего здесь творил, что Энжи практически стала моей второй мамой. И это нереально круто, когда ты можешь прийти со школы и поесть вкусные кексы вместо того, чтобы тащить свою задницу в церковь.

— Итак, у меня запеканка и курица тушеная с овощами. — Достает из духовки только что приготовленные блюда.

— Запеканку можно? Я не выспался, и сейчас хотелось бы просто перекусить. — Улыбаюсь ей.

— Конечно. — Она ставит передо мной тарелку и усаживается рядом. — Ну, расскажи мне.

Вот знаете, мама Кейт мой сообщник. Да все мои действия в большинстве были продиктованы именно ей. Ее советы по завоеванию — это существенная помощь.

— Я косячил, — чешу затылок, — много раз. Уверен, если бы не Вы, она меня послала бы уже в первый день. Я вел себя отчаянно нагло, пока не вмешалась судьба.

— Она говорила, что у нее были долги по литературе. — Энжи облокачивается на локоть и ждет продолжение истории.

— Ну, это все равно не было легко. И я, черт возьми, уже начал думать, что она никогда не придет. А потом просто все произошло. И Вы ведь знаете, что я люблю ее. — Умоляюще смотрю на нее. — И я хочу сделать предложение.

Она внимательно смотрит на меня, подпирает лицо ладонями и улыбается.

— Тайлер, ты как твой отец. Вот это твоя неудержимая энергия. Ты ведь знаешь, что ты появился, когда твоей маме было всего двадцать один?

Киваю головой. Конечно, знаю. Они с отцом повенчались сразу после университета, и для некоторых это выглядело странно. Но до его смерти они жили душа в душу. И не один из них никогда не оскорбил другого. Для меня это образец для подражания. Хотя семья Кейт тоже была одним из примеров. Конечно. Они были из тех безумных молодых парочек, что женятся сразу после учебы.

— Про нас ты уже тоже знаешь. Я разговаривала с Кейт, и, думаю, она тебя любит с самого детства. Но мы не можем решать за нее, ты ведь понимаешь? Я очень рада за вас. Возможно, вы подождали бы немного, пока она закончит или … В общем, решать вам. Мы с твоей мамой спим и видим вас вместе. — Ласково мне улыбается.

Я поспешно набиваю рот едой, будто куда-то тороплюсь. Хотя изо всех сил я стараюсь быть аккуратным, но вот эта долбанная неряшливость. Кусочек запеканки падает мне на брюки. Я аккуратно пытаюсь вытереть, и все равно остается пятно.

— Чертовы руки. Чертов рот, — бубню я.

— Я думаю, Ребекка оторвет тебе язык за такие слова в ее доме. — Смеется она. — Все такой же свинтус, как и в детстве. Надеюсь, Кейт видела это безобразие?

— О, да. Мы ходили кушать в кафе, и это выглядело так, будто ее глаза вот-вот вылезут из орбит. Я старательно пытался взять вилку или нож, но эти глупые попытки только усугубили ситуацию. И вот когда вся начинка бургера вылетела на стол, она смеялась как ненормальная. — Вытираю рот салфеткой. — То еще веселье. Я выгляжу реальным придурком. Часто.

Встаю из-за стола и смотрю на часы. Мне надо еще заправиться, и потом мы должны еще переговорить… Не важно, все решит Кейт.

— Я буду позже. Надо еще заскочить в пару мест. Спасибо огромное, что покормили. — Смотрю на лестницу, ведущую в комнату Кейт. — Скажите Кейт, что я скоро буду.

Энжи облокачивается о дверь и все еще загадочно улыбается. Да уж, я надеюсь, все будет хорошо.