На крутом косогоре чуть не соскользнула вниз и удержалась от падения, схватившись за корень, торчавший из земли. А когда вскарабкалась на вершину и обернулась, перед глазами открылась чудесная панорама, от которой захватывало дух. Далеко внизу змеилась лента песчаного пляжа, а к западу пролегли невысокие холмы с кукурузными полями. На востоке приветливо махали пушистыми кронами деревья, и создавалось впечатление, будто там и есть райский тропический уголок. Высокие деревья на вершине заслоняли от жарких лучей солнца, в их тени было прохладно и уютно.

В иное время Эмили могла бы просто любоваться красотой природы и радоваться жизни, но только не сейчас; словно бы все эти чудеса не принадлежали ей и не могли принадлежать. Она могла претендовать лишь на то место, где сейчас оказалась, обняла ствол дерева и зарыла горящие ступни ног в пушистый прохладный мох. Испуганная ее появлением белоснежная птица сорвалась с ветки, взмыла вверх и запела. Под нежную мелодию, доносившуюся с неба, Эмили пыталась собраться с мыслями, решить, что делать дальше. Нужно бежать с острова, и как можно скорее, пока еще крепка стена, которую она воздвигла между собой и окружающим миром, пока она еще способна сопротивляться обаянию Джастина. Пройдет совсем немного времени, и она будет смотреть на него с тем же восторженным выражением, что и туземцы.

В тяжкие раздумья ворвался пронзительный крик, похожий на злобное хихиканье, а за ним последовал топот крохотных ног. Эмили вздрогнула и осмотрелась, но в первую минуту ничего не увидела. Под сенью могучих деревьев стоял полумрак, и легкие тени перебегали с ветки на ветку. Но внезапно на другой стороне полянки дрогнул и зашатался густой куст.

«Какая еще напасть? — устало подумала Эмили. — Чего еще ждать? Гномов или пигмеев?» С первой же минуты, когда она открыла сегодня глаза, ее преследовали одно несчастье за другим, сюрприз за сюрпризом, как девочку из сказки Кэрролла, упавшую в нору кролика. Эмили нисколько не удивилась бы, если из-за куста вдруг показалась бы белая ящерица и достала из кармана жилета часы отца.

Девушка принялась внимательно изучать заросли, подрагивавшие, как живые; казалось, оттуда летели дротиками, смоченными ядом, злобные взгляды невидимых глаз. Эмили резко повернулась, чтобы пуститься наутек, и больно ушиблась о ствол дерева, что вызвало взрыв демонического смеха из куста.

— Совсем не смешно! — обиженно крикнула девушка. Прямо перед ней содрогался от смеха низкий куст. Эмили вконец рассердилась и пригрозила:

— Вот возьму сейчас топор, и тебе будет не до смеха. Топора, однако, не было, и приходилось полагаться на собственные силы. Подхватив полы юбки, Эмили разбежалась, прыгнула и пролетела над кустом, на ходу приметив уголком глаза чью-то загорелую руку и расширенные в удивлении глаза.

И тут началась погоня. Эмили мчалась сквозь густые заросли, перепрыгивая через высокие кусты и минуя цепкие ветки с легкостью, которой сама от себя не ожидала, а за спиной слышался топот ног. В любую секунду в тело могла впиться стрела, но об этом не хотелось задумываться. Девушка не сбавила темпа и не стала оглядываться, даже когда лес поредел и показалось, что погоня отстала.

Эмили вырвалась из сумрачной лесной прохлады на жаркий солнечный свет, и впереди открылась безбрежная лазурная морская даль. На мгновение в голове мелькнула мысль, не замедлить ли бег, чтобы немного передохнуть, но топот легких ног за спиной толкал вперед и вперед. Земля под ее ногами неожиданно оборвалась, и девушка кубарем покатилась по песчаному склону, перед глазами заплясали коричневые и голубые пятна.

Зарывшись в теплый песок, тяжело дыша, Эмили прислушалась. Вокруг царила полная тишина, и только легкий бриз холодил разгоряченное тело. Девушка открыла глаза и увидела маленькие ноги, несколько пар дочерна загорелых ног с растопыренными пальцами. Эмили окружила стайка совершенно голых детишек. На стоявшем ближе всех мальчишке было только ожерелье из ракушек и больше ровным счетом ничего, если не считать широкой улыбки.

Глядя на них, оставалось им только позавидовать. Этих детей никто не запихивал в кринолины и корсеты, не заставлял натягивать длинные чулки и застегивать десятки мелких пуговиц на высоких черных ботинках, немилосердно жавших ноги. Новые знакомые весело разглядывали Эмили, а она не могла отвести от них глаз, восхищаясь их полной свободой.

Наконец взгляд ее остановился на крохотной девчушке, совсем еще младенце, только-только научившемся ходить. Она смаковала свой большой палец, робко поглядывая на Эмили. Именно к ней обратилась девушка, когда нашла в себе силы приподняться на локте.

— Почему вы не пигмеи? Ненавижу детей.

Маленький джентльмен подал ей руку, чтобы помочь встать, и укоризненно сказал:

— А вам не кажется, что нельзя относиться столь нетерпимо к весьма большой прослойке общества, основываясь лишь на возрасте?

Эмили изумленно уставилась на мальчишку. Она не ожидала, что он вообще ее поймет и в лучшем случае пролепечет нечто невразумительное. Девушка встала и вежливо поинтересовалась:

— Думаю, английскому тебя научил Джастин?

— Джастин? — переспросил мальчик.

— Пакеха! — выкрикнула крохотная девчушка, вынув палец изо рта. Ее крик радостно подхватили все дети.

— Боже! От ваших воплей голова трещит! Сейчас же прекратите! — взмолилась Эмили. — Естественно, в вашем представлении Джастин — всемогущий, замечательный, да просто святой.

Дети примолкли и непонимающе уставились на девушку. Видимо, преподаватель не научил их распознавать сарказм. Девчонка смотрела на Эмили с восторгом на грани ужаса.

— Чего это она так на меня уставилась? У меня мурашки по коже бегают.

— Это моя сестра Дани, — пояснил мальчик, положив руку на плечо ребенка, — а меня зовут Кавири.

— Эмили, — представилась девушка. — Зачем вы за мной гнались?

— Мы не гнались, мы просто следовали за тобой. Кто же мог предполагать, что ты такая глупая и свалишься с обрыва?

— До того я тоже была о себе лучшего мнения, — неохотно призналась Эмили. — Вы отлично говорите по-английски, — похвалила она детей. — Неужели всемогущий Пакеха так быстро вас обучил?

Дани открыла было рот для ответа, но Эмили решила, что по горло сыта хвалебными речами в адрес Джастина, и поспешила заткнуть рот девочки ее собственным пальцем. Тем временем остальные дети на все лады повторяли имя девушки, а Дани достала из-за уха красный цветок и молча приладила его в волосах Эмили. Девушка не смогла удержаться от улыбки.

Неожиданно дети возбужденно загалдели на языке маори и стали показывать пальцами в сторону моря.

— Прилив, начинается прилив, — пояснил Кавири.

— Прилив? — переспросила Эмили.

— Что ж тут непонятного? — удивился мальчик. — Морские приливы и отливы — это природное явление, вызванное воздействием луны…

— Сама знаю, можешь не объяснять, — перебила его Эмили.

Кавири взглянул на нее, недоуменно пожал плечами и припустил за своими товарищами. Дети мчались к морю, издавая радостные крики, не нуждавшиеся в переводе. Эмили грустно провожала их глазами, завидуя их непосредственности и полной раскованности; на душе стало одиноко. Из легкой задумчивости ее вывел робкий детский голосок.

— Эмми, — позвала ее девочка, теребя за руку.

Эмили взглянула на ребенка, и сердце ее сладко сжалось. А тут подоспел Кавири. Он решил вернуться, чтобы убедить новую знакомую присоединиться к общему веселью.

— Что ж стоишь, Эмили? Пошли быстрее. День не длится вечно.

— А мне на секунду показалось, что так оно и будет, — с мягкой улыбкой сказала Эмили, взяла Дани за руку и побежала вслед за мальчишкой, вспахивая песок.

Джастин устроился на вершине песчаного холма, откуда открывалась панорама морского побережья. Свежий ветерок теребил волосы, но не мог охладить горячую голову, забитую невеселыми мыслями. Взгляд Джастина был прикован к девушке, танцевавшей в волнах прибоя, чарующей обольстительнице, не дававшей ему покоя ни днем, ни ночью.