Когда Джастин выскочил в вестибюль, с лестницы скатились Герберт, Гарольд и Гарви в длинных ночных сорочках и колпаках, за ними крались Лили и Миллисент, подняв высоко над головами свечи, отбрасывавшие причудливые тени по стенам.

— Что здесь происходит? — раздраженно ворчал Герберт, протирая заспанные глаза. — В этом сумасшедшем доме приличному человеку просто нет места. Выспаться не дают.

— Какого дьявола? — орал во все горло Гарольд, путаясь в подоле ночной сорочки Гарви. — Пожар? Горим?

Все толпой высыпали наружу как раз в тот момент, когда к крыльцу подъехала крытая полицейская карета, в окне которой виднелись ржавые прутья решетки. За ней остановился экипаж Уинтропов, на облучке восседал кучер, понуро свесив голову.

С отвисшей от удивления челюстью Джастин молча наблюдал за тем, как с облучка крытой кареты спрыгнул полицейский, в знак приветствия притронулся пальцем к каске и пошел к задней дверце, забранной решеткой. Как только она открылась, показалась рука в белой перчатке. «Слава богу, догадалась перчатки надеть», — мелькнула в голове сумасшедшая мысль.

Полицейский почтительно подал руку, чтобы помочь девушке сойти на землю, и она одарила его величественной улыбкой. Джастин выступил вперед, преисполненный решимости добиться объяснений, даже если ради этого придется свернуть Эмили ее нежную шею. Но не успел он сделать и пару шагов, как из кареты вылетело грозно рычащее чудовище, злобно оскалив острые клыки, и нацелилось в горло хозяина дома.

Джастин отпрянул в сторону от брызгавшего желтой слюной чудовища, инстинктивно пытаясь отвести угрозу от Эмили и заслонить ее своим телом. Грозный рык монстра почти заглушал истерические вопли насмерть перепуганных сестер. Вслед за чудовищем из дверцы кареты вывалилось нечто непонятное и несуразное, Джастин не сразу сообразил, что это несчастный Пенфелд, прикованный к жуткому созданию синим бархатным поясом Эмили. В первую секунду невозможно было понять, кто кого ведет на поводке, и ощетинившийся шипами собачий ошейник вполне можно было надеть на толстого слугу. Пес волочил его за собой по дорожке и жадно облизывался, поглядывая на хозяина дома. Лошади жалобно ржали и нервно рыли копытами землю.

— Что все это значит? Как прикажешь это понимать, Пенфелд? — спросил Джастин. Он говорил спокойно, чтобы не дразнить животное, но в его тоне сквозила такая угроза, что окружающим стало не по себе.

Пенфелд уперся пятками в землю, пытаясь устоять перед мощным натиском пса, чуявшего верную добычу. Всегда ухоженные и тщательно причесанные его бакенбарды стояли торчком, некогда безукоризненно выглаженный сюртук был изодран в клочья, белоснежная рубашка перепачкана грязью.

— Вы велели купить ей щенка, сэр, — напомнил Пенфелд. В его глазах стояла немая мольба о прощении и помощи.

Джастин оглядел пса, на морде которого пузырились клочья белой пены, и заключил:

— Это не щенок, а взрослый экземпляр, это буль.

Презрительное сокращение псу явно не понравилось, он разобиделся, рванул вперед, потянув за собой Пенфелда, и жуткие клыки лязгнули в паре сантиметров от паха Джастина.

— Если уж быть предельно точной, это не буль, а бульдог, — поправила Эмили, в один момент очутилась между псом и Пенфелдом, наклонилась, потрепала собаку по загривку и почесала за ухом. — Успокойся, дорогой, не надо так волноваться, тебя никто не тронет. Вот и молодчина, Пудинг, сидеть!

Бульдог послушно осел на мощные задние лапы и уставился на хозяйку обожающими глазами, пустив слюну ей на туфли. Со стороны могло показаться, что он вот-вот замурлыкает.

— Пудинг? — суровым голосом переспросил Джастин.

— А как бы ты хотел его назвать? Пышкой? — с ангельской улыбкой невинно поинтересовалась Эмили, и герцог понял намек.

Вперед выступил первый полицейский, снял каску и вежливо поклонился. Его товарищ маячил неподалеку.

— Прошу прощения за вторжение, сэр, — сказал страж порядка, нервно теребя пышные усы, — но мы решили, что лучше проводить молодую леди до дома. После того как мы ее арестовали в первый раз…

— Что значит в первый раз? — перебил его Джастин, сердито глядя на Эмили.

— По правде говоря, ваша светлость, это не ее вина, — замялся полицейский. — Ваш слуга не смог удержать собаку, она вырвалась, а дверь в магазин, где торгуют хрусталем, оказалась открытой. Но как только леди пояснила, что герцог Уинтропский сполна возместит ущерб, владелец магазина заявил, что подавать в суд не намерен, и все разрешилось полюбовно.

За спиной Джастина один из сестриных мужей издал звук, похожий на стон, а герцог прикрыл глаза и начал мысленно считать: «Раз, два, три…»

— Во второй раз, сэр… — продолжал страж порядка.

Джастин открыл глаза.

В разговор вмешался второй полицейский.

— Ты имеешь в виду слона, Кларенс, — подсказал он.

— Вы хотите сказать, что она провела слона по магазину, где торгуют хрусталем? — осведомился Джастин.

— Нет, нет, что вы, сэр! Молодая леди открыла загон, и слон отправился гулять по зоопарку.

Джастин нахмурился. «Хорошо бы держать Эмили в загоне или еще лучше — в клетке и заодно приковать ее цепью. Скажем, к моей кровати», — промелькнуло у него в голове.

Под его суровым взглядом радостная улыбка девушки несколько увяла.

— Я просто хотела накормить его орешками, но никак не могла добраться до хобота, — дополнила Эмили полицейский протокол.

— Никогда не думал, что старые толстые няньки способны передвигаться с такой быстротой, — ухмыльнулся второй полицейский. — Детские коляски только что в воздух не взлетали.

Его коллега смущенно потер шею и, кажется, покраснел.

— Ну, а в последний раз, сэр, нас, конечно, более всего обеспокоило здоровье молодой леди. В это время года купаться в пруду в Гайд-парке, сами понимаете, холодно, особенно если учесть, что без… — Полицейский запнулся, осознав вдруг, что ему внимает большая аудитория, включая дам, и завершил повествование шепотом на ухо герцогу.

Джастин внимательно оглядел Эмили с головы до пят и тут заметил, что волосы у нее влажные, а белоснежное платье — тот самый вариант для подростка, который он сам выбрал, дабы зря не пялиться, — прилипло к телу и сквозь мокрую ткань просвечивает грудь. Губы девушки сложились в извиняющуюся улыбку.

Герцог шагнул вперед, еще раз — с лица Эмили исчезла улыбка.

— Что ты собираешься делать? — испуганно спросила она.

— Собираюсь тебя убить, — ответил Джастин с милой улыбкой.

— О боже! — воскликнул Герберт.

Лили прижала ко рту надушенный носовой платок, чтобы не закричать. Полицейские обменялись тревожным взглядом. Ходят слухи, что молодой герцог совсем одичал, и кто знает, что ему может прийти в голову.

Грозно зарычал бульдог, но Джастин так посмотрел на него, что пес прикрыл морду лапами и жалобно заскулил.

— Дай поводок! — скомандовал Пенфелду хозяин.

— Зачем, сэр?

— Сейчас я ее задушу.

— Слушаюсь, сэр. Отличная идея. Одну минуту, сэр, — откликнулся верный слуга и принялся развязывать узел на ошейнике пса.

— Пенфелд, как ты можешь? — жалобно воскликнула Эмили и пустилась наутек, не ожидая, пока герцог приведет угрозу в исполнение.

Он бросился за ней, злорадно усмехаясь, подобный ангелу мести.

— Нельзя допустить, чтобы полиция, проделав столь долгий путь, вернулась восвояси с пустыми руками, — приговаривал на бегу Джастин. — Теперь они смогут забрать с собою меня. Подумай только, каким приятным и мирным местом покажется тюрьма после того, как я пробыл с тобой целый день. Я смогу отлично провести время в компании воров, насильников и убийц. В сравнении с тобой это на редкость приятные люди.

— И очень глупо, — отвечала Эмили дрожащим голосом. — Нельзя убивать меня в присутствии толпы свидетелей.