Туор помнил эти слова. Очень давно он их уже слышал, только сейчас они были произнесены по-другому. В них были интонации обреченности, исходившие от того, кто хочет в это верить, но уже не может. Говоривший был лишен самого дорого, что имел - жизни.

- Мне бы какую-нибудь одежду, - Люций развел руками. - А то я свою, по глупости, выбросил.

- Жарко было? - спросил Аваддон.

Люций кивнул.

- Это ты поторопился. Солнце здесь палящее. Кожа сохнет. Люди-то привыкли, а вот нам тяжко.

Туор толкнул Агареса в бок.

- Я принесу хитон, а ты собери всех у подножья, хорошо?

Получив утвердительный кивок, Туор сказал:

- Мы скоро, ждите, - и два ангела хлопнули крыльями...

Воздух был горячим даже ночью. Луна, со своими меньшими сестрами - звездами, слабо освещали пирамиды Гизы. На песке, на том самом месте, где еще днем располагался рабочий лагерь, большим полукругом сидели три сотни ангелов. Их лица освещало пламя большого костра, чьи языки рвались в ночное небо, выстреливая вверх мириады искр. Город спал, и ничто не мешало ночной беседе.

- Мир, созданный отцом нашим, воистину велик! - Люций сидел перед ангелами и всматривался в их лица. - Это один огромный материк, со всех сторон окруженный водой, которая зовется океаном. Ну, трем нашим Ангелам Силы это хорошо известно, ибо они сами создали его.

Туор непонимающе посмотрел на Люция.

- Я не ошибся. Ты заслужил право подняться на эту ступень.

Агарес, сидевший рядом с Туором, толкнул его в бок и улыбнулся, и лишь недовольная ухмылка Аваддона осталась ни кем не замеченной. Люций продолжил:

- Я долгое время путешествовал по этому миру, видел разные города. Поверьте мне, мало кто из них может сравниться с Гизой. Разве что Вавилон. Могу вас уверить, - Люций неглядя, указал на пирамиды. - Творение ваше еще назовут чудом. Ими будут восхищаться, ибо никому другому не под силу создать такое! Вы сами есть творцы, ибо часть Творца есть в вас самих. Помните об этом. Люди - тоже часть вас самих. Они почитают вас и вы должны почитать их, как почитайте друг друга, ведь они тоже дети Отца нашего, а значит нам они братья и сестры. Мы ни лучше их и не хуже. Мы просто разные. Когда-то я сам... - Люций замолчал. - Просто живите!

Высший поднял взгляд к ночному небу. В черной бездне оставила свой мимолетный свет падающая звезда. Тяжело вздохнув, он поднялся, взял горсть песка и стал его высыпать, по чуть-чуть, из сжатой ладони. Песчинки, подхватываемые легким ветром, отлетали в сторону, отражая огненные блики.

- Все мы, как этот песок. В нем нет воды, нет жизни, а значит - он мертвый. Когда в нас не станет жизни, мы умрем. Мы станем песком... - задумчиво произнес Люций. - Простите меня, что нагнал на вас тоску в этот радостный день! - словно опомнясь, воскликнул он. - Не слушайте меня!

Но его слова уже прочно засели в умах обитателей Пределов. Для них Люцифер всегда был, есть и останется Первым, после Творца, а значит мудрым, тем, к чьим словам надо прислушиваться. Так они поступали ранее, и так будут поступать впредь. Авадон поднялся с песка и подошел к Люцию.

- Дорогой брат, позволь мне покинуть вас. Устал я что-то.

- Конечно, отдыхай. - он похлопал друга по плечу.

- Я рад, что ты вернулся.

- Я тоже рад, Аваддон.

Голос Туора заставил Люция обернуться.

- Дария не смогла прийти. Тебя не затруднит прогуляться до наших покоев?

Высший откинул назад волосы ладонью.

- Конечно, друг. Мог бы и не спрашивать. Я и сам заметил, что эта дерзкая муза отсутствует. То, что ты с ней можешь расстаться, даже не приходило мне в голову. Значит, она где-то здесь. Веди... - Люций задумался и его губа нервно дернулась. - Нет, не так. Правильно будет - пошли!

Оставив позади себя шумный собор ангелов, они шли по песку. Первую сотню шагов молча, Лишь шелест крыл и шорох сандалий сопровождал их. Наконец Туор не выдержал.

- Люций, мне надо что-то сказать тебе...

- Говори...

- Постой, - Туор замялся и замедлил шаг.

- Что-то случилось? - Люций посмотрел ангелу в глаза.

Туор потупил взгляд, пытаясь сосчитать песчинки под ногами. Его пальцы нервно теребили ремень.

- Дария... Она... - Туор сглотнул и обвел взглядом ночное небо. - Она ждет ребенка. Я не знаю, что делать.

Люций остановился. Казалось, молчание длилось вечность.

- Радуйся, Туор. Ты сделал то, чего не смог я, но смог Он. Жизнь... Для этого этот мир и создан.

- Но ... Что будет дальше? Боюсь, Создатель не думал об этом. Я боюсь, что Он...

- Туор, вспомни мои слова. Что есть жизнь? Но все же, не говори никому. Постарайся держать это в тайне. А потом... Потом... Пойдем, негоже заставлять Дарию ждать, - Люций подтолкнул друга вперед.

Город спал. Все жилища были похожи друг на друга, как две капли воды. Лишь из окна одного дома шел слабый свет. Ангелы подошли именно к этому строению. Туор остановился возле невысокого проема, завешенного тканью, и жестом пригласил Люция войти. Тот отодвинул полог и шагнул внутрь. Дария встретила их у порога.

- Приветствую тебя, Высший, - Она приложила руку к груди и склонила голову.

Люций улыбнулся.

- Приветствую тебя, сестра, - Он улыбнулся. - Я рад за тебя.

Кошка, сидевшая на окошке, спрыгнула на пол, подошла к Люцию и стала тереться о его ноги...

Азазель спускался по широким ступеням башни. Настроение ангела было приподнятым. Не одно столетие он ждал сегодняшний день - день окончания строительства. Оставалось совсем немного - закончить купол ротонды, и эту задачу взяли на себя ангелы. Сейчас полусфера, выполненная не из серого камня, а из цельного куска белого мрамора, лежала у подножия башни. Люди полировали будущий купол, который достигал десяти шагов в диаметре. Шагнув с последней ступени на песок, ангел победно выдохнул. Его вьющиеся темные волосы намокли и роняли капельки пота на загорелые плечи.

- Семь дней! - торжественно сказал Азазель сам себе.

- Что семь дней? - спросил появившийся внезапно Аваддон.

Азазель вздрогнул от неожиданности.

- Ты меня напугал! Что ты здесь забыл? - Он вытер рубахой лицо и вновь перекинул ее через шею.

- Решил посмотреть, как у вас дела, - Аваддон огляделся. - А скажи мне, из Серафимов никого не видно?

- А зачем они тебе? Давай, пройдем под навес, а то это солнце меня сейчас испепелит.

Они зашли в большой шатер, в котором стояли шезлонги, а у входа находился маленький столик, на котором сгрудились глиняные кружки. Взяв две из них, Азазель зачерпнул из большого котла, стоявшего под столом, воды, смешанной с фруктовым соком, и протянул одну кружку Аваддону, другую оставил себе.

- Так, что там про семь дней? - Аваддон сделал глоток. - М-м-м...

- Я спускался семь дней, - Азазель указал другу на шезлонг и лег сам. - Так зачем тебе Серафимы? Их давно не было видно. Последний раз я видел Рафаэля год назад, ну и Люция...

Ангел причмокнул, отпивая из кружки.

- Ну, просто заканчивается еще период нашего пребывания на Земле. Вот, у вас башня построена, у нас пирамиды закончены, - Аваддон сел и откинулся назад. - Вот я и подумал, что должен кто-нибудь из них появиться. Слушай, неужели удобно ходить в этой одежде? - Он решил сменить тему.

Азазель отдернул штанину.

- Да, - коротко ответил он.

Посмотрев на смешную, с загнутыми носами обувь Аваддона, ангел спросил:

- А тебе удобно в этих...сандалиях? Ты меня прости, но смех разбирает, когда я их вижу.

В этот момент в шатер просунулась голова смертного. Мужчина буквально влетел внутрь и, бросив "Хвала создателю!", подбежал к Авадону и что-то зашептал ему на ухо. Глаза ангела округлились.

- Извини меня, брат, - Аваддон вскочил с шезлонга, схватившись за голову. - Появились неотложные дела. Мне надо бежать.