– Конечно, – согласилась Ванда.

Мадам Лидия распылила лак для волос.

– Вступившие в профсоюз не имеют права брать за сеанс больше 50 000 лир. Это выгодно, правда? – крикнула она.

– Бесспорно, – согласилась Ванда и понюхала коробку ароматических свечей, стоявшую перед ней.

– В октябре мы провели наш первый конгресс. В Римини. На тему «Внутреннее развитие», – кричала госпожа Лидия.

– Да, такой конгресс, конечно, давно был необходим, – сказала Ванда.

Вошедшая в комнату госпожа Лидия явила собою причудливый гибрид фараона и какаду. На ней было желтое длинное до пола платье с глубоким декольте и золотые босоножки. Парик был уложен заново, глаза обведены черным контуром.

– О! – воскликнула Ванда.

– Я – реинкарнация Нефертити, – сказала госпожа Лидия и покружилась перед Вандой, – и это моя рабочая одежда. Волосы дают мне энергию. Челка защищает мой третий глаз. Я очень забочусь о своем физическом состоянии, поэтому никогда не появляюсь на телевидении. Телевидение обкрадывает душу. Задумайтесь: истинных оккультистов не увидишь по телевизору! Вы слышали об аресте мага Александра? Так ему и надо. Он все время пытался пролезть в наш профсоюз.

– Я пришла по поводу Палаццо Дарио, – начала Ванда.

– Кроме того, я вегетарианка, – не моргнув, продолжала госпожа Лидия, – я не курю, не пью и сплю только по субботам. По ночам я медитирую, ведь дух не знает пределов.

– После ареста мага Александра больше никого нет, кто мог бы поработать с потусторонними проблемами в нашем палаццо, – сказала Ванда.

– Я – из библейских времен, вернее, я анахронистка, я – вне времени, я пришла из другой эпохи, – продолжала госпожа Лидия. – У меня божественная сущность.

Она села на диван.

– Палаццо Дарио, – повторила Ванда, – я живу там со своим дядей. Он купил дворец.

– После долгого путешествия я приземлилась на этой планете, – произнесла госпожа Лидия и полуприкрыла глаза. – После путешествия от космического света к свету солнца.

– В нашем дворце происходят необъяснимые несчастные случаи. – Ванду ничто не могло перебить. – Мы хотим, чтобы вы помогли нам избавить палаццо от проклятия.

– Хорошохорошохорошохорошохорошо, – произнесла госпожа Лидия, откинула со лба волосы и бросилась на розовую подушку с вышивкой «Я люблю тебя».

Ванда и не пыталась привести ее в чувство. Госпожа Лидия тяжело дышала. Она закрыла глаза, затем кругообразными движениями начала поглаживать свой живот. Движения убыстрялись. Она шумно вздыхала, стонала, переворачивалась с боку на бок. Она гладила свои ноги так, что платье задралось, открыв чулочные резинки. Лидия подняла плечи, ее щеки пылали. На мгновение она замерла. Ванда подумала, не уйти ли ей.

– Обожемой! – закричала госпожа Лидия и шумно выдохнула.

Ванда кашлянула.

Госпожа Лидия скатилась с дивана. Прижав ладони тыльными сторонами ко лбу, она застыла. Ванде почудилось, что она вот-вот вспорхнет и пронесется по комнате, как воздушный шарик, из которого спустили воздух. Казалось, она не дышит.

– Si? Ssssii, si! – выкрикнула госпожа Лидия. – Святая Мадонна. О Сант-Антонио. Si, ssssii, si!

«С Примо у меня получилось бы лучше», – подумала Ванда.

22

Госпожа Лидия складывает лимоны пирамидой, появляется Морозини, и застольные разговоры струятся рекой, как шампанское

Сеанс очищения по настоянию госпожи Лидии должен был состояться в день открытия Исторической регаты, что, по ее утверждению, окончательно очистит палаццо от потоков негативной энергии.

Вечеринки у Радомира провоцировали если не всплеск суеверия, то определенно скептические настроения по поводу проклятия дворца; иногда на таких сборищах дело доходило чуть не до скандалов.

В день рождения Радомира один 25-летний возлюбленный одного 60-летнего венецианского художника у всех на глазах влюбился в 25-летнего студента-искусствоведа и закрылся с ним в роскошной ванной. И праздник по поводу выборов нового мэра, который Радомир закатил еще до провозглашения результатов, чтобы поддержать своего любимого кандидата, закончился громким скандалом. Проигравший кандидат, молодой красавец, автор социальных критических пьес, был так огорчен своим провалом, что в какой-то момент разрыдался. Слезы струились по его лицу, из носа текло, на него было неприятно смотреть. Он никак не мог успокоиться, всхлипывал и вскрикивал, чем привел всех в неловкое замешательство. Но вдруг он успокоился, когда его принялась утешать американская туристка, типичная gate-breaker103. Это было особенно неприятно Радомиру, потому что никто не знал, как она попала на праздник.

А на Новый год адвокат Радомира доктор Карле сам выбрал Палаццо Дарио как сцену для своего выхода в общество в качестве транссексуала. В полночь он объявил, что собирается оперироваться в Милане и надеется на поддержку своих друзей. Через два месяца его видели в светлом парике в кафе «Паола» на Кампо Санто Стефано, он ел мороженое.

Никто не забыл, как крыло ангела пришибло архитектора Кристиано Фабриса. Он вышел из больницы, но ясный рассудок, видимо, не вернулся к нему, так как он тут же заявил, что Радомир представляет собой явную угрозу для общества. И уж тем более непонятным было, как он сумел прорваться во дворец, хотя объяснением этому могло быть то, что Историческая регата была самой захватывающей из всех венецианских вечеринок.

День Спасителя, который вся Венеция отмечала на каналах в украшенных лампочками лодках, был народным праздником. Даже чересчур народным, считал Радомир.

– Венецианцы сидят в лодках, жарят рыбу и едят за длинными столами, едят и пьют, пьют и едят, а под конец сваливаются в воду. Открытие же биеннале и кинофестиваля – праздники светские, но Историческая регата – самый эффектный из венецианских праздников, – говорил он, – особенно для того, кто живет на всемирно известном Большом канале.

И он сам и его дворец должны блистать на этом празднике.

– Будет незабываемо! – объявил он. – И без всяких сюрпризов!

Он приказал Марии вывесить из окон палаццо шелковые платки.

– Величайшее время Безмятежной! – воскликнул он. – Сотни дожей, патрициев, адмиралов проплывут на лодках по каналам. Уже сейчас у лагуны собираются участники праздника, мужчины и женщины с яркими шарфами на талии.

Микелю было приказано написать приглашения и меню с золотыми кантами и подобрать подходящий к старинным кружевным скатертям фарфор. Еду Радомир, поколебавшись, заказал в баре «У Гарри», все-таки он не любил Эриберто Чиполлина.

– Его статьи в «Gazzettino» портят мне аппетит, – повторял он.

Это с одной стороны. С другой стороны, на вручении литературной премии Кампиелло Эриберто подал такой упоительный лимонный ризотто, что он до сих пор не мог его забыть.

Радомир распорядился, чтобы госпожа Лидия испарилась до прихода первых гостей. Она появилась около двенадцати. Мария открыла дверь, и ей навстречу вывалилась грудь госпожи Лидии. Она держала в руках пакет, какой обычно дают в овощных магазинах.

Салон был пуст. Радомир занимался приготовлением стола, Микель пошел в кондитерскую за десертом, Мария отправилась на кухню жарить bovoleti – виноградных улиток, закуску к аперитиву.

На госпоже Лидии было красное длинное до пола платье.

– Я это чувствую! – сказала она, не успев переступить порог.

Ванда испугалась, что госпожа Лидия вновь свалится в свой безудержный транс. Будем надеяться, что не при Радомире, это его шокировало бы.

– Я чувствую, что здесь нарушен баланс мужской и женской энергии, – сказала госпожа Лидия, почесав нос.

– Несомненно, – ответила Ванда и повела ясновидящую в салон Мохамеда.

– Я кое-что увидела, – сказала госпожа Лидия.

– Да? – Ванде стало интересно.

– Мариетта. Это была дочь строителя Ка Дарио.

вернуться

103

взломщица дверей, человек, прорывающий преграды (англ.).