Дверь на северной паперти скрипнула, и Морс почувствовал внезапный краткий всплеск примитивного страха, ведь он был один в тихой церкви. Где-то, возможно, где-то очень близко, еще ходил на свободе человекоубийца, следил за каждым движением с порочным, расчетливым видом; даже сейчас следил, пожалуй еще внимательнее, почувствовав, что полиция, может быть, подобралась опасно близко к истине. Морс подошел на цыпочках к тяжелой шторе, которая маскировала вход в ризницу, и осторожно выглянул.

Это был Meкледжон.

– Это то, что вы просили найти, инспектор, – сказал он беззаботно, – вы меня извините, если возможно. У нас в одиннадцать здесь будет богослужение.

Он вручил Морсу лист бумаги, на обеих сторонах которого была напечатана выцветшей черной краской серия пунктов, являющихся расписанием за сентябрь предыдущего года. В первом из двойных столбцов он собирался найти полную информацию о проходивших (и, в одном случае, со смертельным исходом) службах прихода в том месяце. Морс сел на заднюю скамью и посмотрел пристально на листок.

Несколько минут спустя, когда он все еще сидел, глядя на лист, миссис Уолш-Аткинс старательно ступая, проделала свой путь вниз по центральному проходу, проводя левой рукой по спинкам от скамьи к скамье, пока, наконец, не уселась в привычное кресло, затем опустилась на колени, ее голова склонилась на сгиб левой руки, приготовившись к длительной аудиенции со Всевышним. Еще несколько верующих душ появились в церкви, все были женщинами, но Морс не слышал их прихода, и ему стало ясно, что дверь южного крыльца обрела более свежую смазку, чем ее коллега на северном крыльце. Он отметил этот пункт, как будто это могло иметь какое-то значение.

Морс преданно просидел всю службу – в буквальном смысле «просидел». Он больше не пытался подражать жестам и движениям окропленных святой водой старых дам; но нейтральный наблюдатель отметил бы легкую улыбку удовлетворенности на его лице задолго до того, как торжественным голосом преподобный, наконец, произнес слова отпущения от мессы.

– Надеюсь, это то, что вы искали, инспектор? – Мекледжон наклонился вперед над низким столом в ризнице, записывая в регистр детали службы правой рукой, а левой расстегивая длинный ряд пуговиц на рясе.

– Да, это то самое, и я очень благодарен вам. Просто есть еще одна вещь, сэр. Вы можете рассказать мне что-нибудь об Августине?

Meкледжон моргнул и огляделся:

– Святой Августин? Какой Августин?

– Это вы мне расскажите.

– Были два Святых Августина. Августин Аврелий, который жил около 400 года от рождества Христова или около того. Он в основном известен как Исповедник – чтоб вы знали, инспектор. Другим является Августин Кентерберийский, живший спустя пару сотен лет или чуть позже. Он тот, кто принес христианство в Великобританию. У меня есть несколько книг, которые вы можете позаимствовать, если…

– Когда церковь отмечает Обращение любого из них?

– Отмечает? Э… нет, боюсь, что я этого не делаю. На самом деле я не знал, что существуют какие-либо биографические даты – в любом случае, конечно, не про нашего Августина Кентерберийского. Он был христианином и не нуждался в Обращении. Но, как я сказал…

– Которого из них вы поминаете здесь, сэр?

От ответа Мекледжона, насколько Морс теперь знал, зависели весь закон и порядок, и его серо-голубые глаза впились в викария почти враждебно в своем немигающем ожидании.

– Мы никогда не поминали ни одного из них, – просто сказал Мекледжон. – Возможно, мы должны. Но мы не можем иметь неограниченную последовательность специальных дней. Если бы мы это делали, ни один из них не был бы «специальным», если вы следите за моей мыслью.

Уф!

После ухода викария Морс поспешно проверил записи в регистре за три предыдущих года (за сентябрь), и почти замурлыкал от удовольствия. Учреждение любого торжества по случаю Обращения одного или другого из великих Августинов началось только в сентябре прошлого года. При преподобном Лайонеле Лоусоне!

Когда Морс собирался покинуть церковь, он увидел, что миссис Уолш-Аткинс, наконец, поднялась с колен, и вернулся, чтобы помочь ей.

– Вы благочестивая прихожанка, не так ли? – мягко сказал он.

– Я хожу на все службы, это я еще могу, инспектор.

Морс кивнул.

– Вы знаете, это удивительно, что вас не было здесь ночью, когда мистер Джозефс был убит.

Старая дама улыбнулась, печально.

– Я полагаю, что должно быть, забыла посмотреть в расписание на той неделе в сентябре. Боюсь, это одна из бед старости, – ваша память начинает подводить вас.

Морс проводил ее до двери и смотрел, как она идет к Мемориалу мученикам. Если бы он хотел, он мог бы сказать ей, чтоб она не слишком беспокоилась о том, что забывает некоторые вещи. По крайней мере, память ее не подводила, если верить приходскому расписанию за предыдущий сентябрь. Ибо в том расписании, расписании, которое Мекледжон только что нашел и передал ему, не было ни одного слова о службе, на которой Джозефс был убит.

Льюис провел напряженное утро. Он договорился с сержантом коронера о предстоящем слушании по делу Моррисов, отца и сына; он написал полный отчет о поездке в Шрусбери; и он только что вернулся от быстро выздоравливающего Белла, ознакомив его с последними данными по делу. Сам Морс, вернувшийся из церкви Сент-Фрайдесвайд, выглядел напряженным, но в приподнятом настроении.

– Во сколько «Оксфорд Мэйл» подписывают в печать, Льюис?

– Первый выпуск уже сейчас, я думаю.

– Соедините меня с редактором по телефону, сможете? Быстро! У меня есть новости для него.

Морс очень поспешно набросал несколько заметок, и когда Льюис передал ему телефон, он уже был готов.

– Я хочу, чтобы это попало в сегодняшнюю «Мэйл», ясно? Абсолютно жизненно необходимо. И более того, это должно пойти где-нибудь на первой странице. Ваш карандаш готов? Вот оно. Заголовок: АРЕСТ ПОДОЗРЕВАЕМОГО В УБИЙСТВАХ В СЕНТ-ФРАЙДЕСВАЙД. Понятно? Хорошо. Теперь вот текст. Точно так, как я скажу. Я не хочу, чтобы какой-нибудь из ваших заместителей изменил хоть запятую.

«Сегодня в полиции Оксфорда нам сообщили, что их долгое расследование убийства в сентябре прошлого года мистера Гарри Джозефса было практически полностью приостановлено в связи с дальнейшими смертями в Сент-Фрайдесвайд, о чем сообщалось в нашей газете на прошлой неделе. Теперь стало известно, что ранее совершенное убийство связано с обнаруженными телами, – одним на колокольне и одним в склепе церкви, – которые были идентифицированы как тела мистера Пола Морриса, бывшего учителя музыки школы «Роджер Бэкон», Кидлингтон, и его сына Питера Морриса, бывшего ученика той же школы и певчего церковного хора. Полиция подтвердила также, что женщина, найденная убитой на прошлой неделе в общежитии медсестер в Шрусбери, была миссис Брендой Джозефс, вдовой мистера Гарри Джозефса.

Главный инспектор Морс (по буквам M–O–Р–С) из управления полиции «Темз-Вэлли» сказал репортерам сегодня, что общественный резонанс после обращений к гражданам за информацией, дал обнадеживающие результаты, и что сбор доказательств в настоящее время почти полностью завершен». Нет. Измените последнюю фразу: «…и что только одного ключевого свидетеля осталось допросить, прежде чем сбор доказательств будет завершен. В любом случае ареста подозреваемого следует ожидать в течение следующих сорока восьми часов».

Конец статьи. Вы все записали? На первой странице, и, разумеется, с хорошим большим заголовком – типа того размера, который вы даете, когда побеждает «Оксфорд Юнайтед».

– И когда это было в последний раз? – спросил редактор.

Морс положил трубку и повернулся к Льюису.

– А вот небольшое задание для вас. Напечатайте и приклейте это с внешней стороны на южной двери церкви Сент-Фрайдесвайд.

Льюис посмотрел на то, что написал Морс: «Из-за опасности обрушения кладки непосредственно над внутренней стороной крыльца, эту дверь запрещено открывать до дальнейшего уведомления».