Но он не увидел их в это утро.

Пока миссис Джейсон высвобождала коляску из багажника автобуса, сам молодой вандал уже праздновал освобождение на улице, и вскоре нижняя половина объявления, закрепленного на церковной ограде, отплыла от своего причала.

– Ох, сколько раз я просила тебя, Джейсон?

Этот риторический вопрос сопровождался увесистой затрещиной по уху мальчишки, и обливающегося слезами сопляка, утащили прочь.

На объявлении теперь можно было прочитать: «Пасхальное расписание прихода Сент-Фрайдесвайд в…». Это все. Любые подробности о датах, времени и месте исчезли вместе с Джейсоном.

Морс не верил ни в существование Бога, ни в предопределенность судьбы. О таких материях он никогда не знал, что и думать; и его жизненная философия представляла из себя клубок путаных впечатлений, сходных с теми, которые испытывает растерянный малыш на шоу фокусника. Тем не менее, оглядываясь назад, он чувствовал, будто кто-то заранее вел его в то утро единственным курсом; и он шел этим курсом, повинуясь какому-то странно волнующему импульсу. Он прошел несколько шагов от ограды, пересек паперть и открыл дверь в северной стене церкви Сент-Фрайдесвайд.

Будучи школьником, Морс однажды заплатил несколько шиллингов за книгу по архитектуре, а потом обошел множество церквей, искренне желая проследить влияние англо-нормандского стиля на готику. Но это увлечение, как и многие другие, было недолгим. И теперь, когда он в молчании стоял под сводами, глядя вниз на центральный проход к алтарю, на плотную штору, закрывавшую ризницу справа от него, некоторые особенности архитектуры показались ему достаточно знакомыми; и, в то же время, его голова оставалась раздражающе пустой – будто при амнезии, возникшей у орнитолога на утином пруду.

Кольцом горели свечи вокруг статуи Богородицы, и изредка удлиненная звездочка света отражалась в блестящей вспышке на ближайшем распятии. Воздух был тяжелым от ладана.

Медленно продвигаясь к алтарю, Морс вдруг понял, что был неправ хотя бы относительно безмолвия. Откуда-то слышался тихий, ритмичный царапающий звук, будто церковная мышь бегала за обшивкой. Но шум был слишком необычным для этого; и вдруг Морс понял, что он не один. Седая голова приподнялась чуть выше уровня передней скамьи и нейтрально кивнула посетителю, остановившемуся рядом. Она отерла бледный лоб тыльной стороной запястья и откинула растрепанные волосы со своего лица, склонилась снова над своей работой, концентрические кольца мыльной пены растворились на деревянном полу под ее тряпкой, и задребезжало ведро, когда она направилась к следующему участку.

– Доброе утро, – Морс дружелюбно улыбнулся, глядя на нее сверху вниз. – У вас, похоже, не осталось больше какой-нибудь из этих листовок – вы знаете, с приходским расписанием на Пасхальную неделю.

– Нет. Мы раздавали их на прошлой неделе, но у викария есть еще несколько отпечатанных.

– Викарий? Это Лоусон, не так ли?

– Нет, это не так.

Ее большие карие глаза настороженно смотрели на него снизу вверх. И он вдруг понял, что она была значительно моложе, чем он подумал.

– Я говорю о мистере Mекледжоне. Он служит в этом приходе с ноября прошлого года.

– Я, наверное, видел Лоусона в одной из других церквей.

– Нет, Лоусон был викарием здесь, – она заколебалась, – он… он умер в октябре прошлого года.

– О, Боже. Я сожалею об этом.

На несколько секунд между ними повисла тишина.

– Я думаю, вы знали, что он мертв, – сказала женщина тихо.

Морс моргнул удивленно:

– Я?

– Вы один из тех репортеров, разве нет?

Морс покачал головой и сказал ей, что он полицейский из управления «Темз-Вэлли» в Кидлингтоне – не из Городского управления полиции в Сент-Олдейтс; он слышал кое-что неопределенное о случившемся, но не участвовал в расследовании; на самом деле, он был заграницей в то время.

– А вас коснулся этот случай? – спросил он.

– На самом деле, да, я была…

– Простите?

Морс шагнул ближе к ней, она заговорила теперь совсем тихо:

– Я была здесь в церкви в ночь убийства.

– Вы не могли бы рассказать мне что-нибудь об этом?

Она вытерла руки о выцветшие джинсы, почти протертые на коленях, и встала:

– Подождите минуточку.

Ее походка отличалась врожденной элегантностью, и глаза Морса проследили за ней со слегка возросшим интересом – как она исчезает где-то в задней части церкви, и вновь появляется через минуту, неся коричневую сумочку. Она воспользовалась возможностью причесать свои растрепанные волосы, и Морс начал понимать, что она, скорее всего, была очень привлекательной женщиной.

– Вот, возьмите.

Она протянула ему дешевый коричневый конверт, содержащий несколько вырезок из газеты «Оксфорд Мэйл», Морс сел на скамью напротив нее и осторожно развернул тонкие листки.

Первая статья была датирована вторником, 27 сентября прошлого года:

Церковный староста убит во время службы.

В то время как собравшиеся на богослужение прихожане исполняли последний гимн, мистера Г.A. Джозефса прошлой ночью зарезали в ризнице церкви Сент-Фрайдесвайд в Корнмаркете. Главный инспектор Белл из Городского управления полиции Оксфорда, отвечающий за расследование убийства, рассказал нашему корреспонденту, что мистер Джозефс, один из двух церковных старост в Сент-Фрайдесвайд, только что забрал собранные пожертвования и почти наверняка пересчитывал их, когда на него напали.

Когда прибыла полиция, казны не обнаружили. Инспектор Белл заметил, что если ограбление было единственным мотивом убийства, то это вдвойне трагично, так как на вечерней службе присутствовали всего дюжина человек, и пожертвования могли составлять в лучшем случае около двух или трех фунтов.

Некоторые из собравшихся верующих услышали какие-то звуки в задней части церкви, но никто не подозревал, насколько это серьезно, пока мистер Джозефс не закричал, призывая на помощь. Викарий, преподобный Л. Лоусон, немедленно приостановил службу и вызвал полицию и скорую помощь, но мистер Джозефс умер, прежде чем кто-либо прибыл.

Нож, которым воспользовались убийцы, был плоским, золотистого цвета, отлитый в форме распятия, с лезвием, заточенным до остроты бритвы. Полиция просит откликнуться тех, кому известно что-либо о подобном ноже.

Мистер Джозефс, 50 ​​лет, был женат и жил на Порт-Мидоу-драйв, Волверкот. Он прибыл в Оксфорд после службы в качестве кадрового офицера в Королевской морской пехоте и проходил действительную службу в Малайе. Еще два года назад он работал в Департаменте внутренних доходов. У него не было детей. Слушание дела у коронера состоится в следующий понедельник.

Морс снова быстро прочитал статью, поскольку было несколько вещей, слегка его озадачивших, не говоря уже о последнем пункте внеочередного газетного выпуска.

– Вы хорошо его знали, верно?

– Простите? – Женщина приостановила уборку и посмотрела на него.

– Я спросил, хорошо ли вы знали Джозефса.

Мелькнуло ли беспокойство в ее карих глазах? Могла ли она не услышать его вопрос с первого раза?

– Да, я знала его достаточно хорошо. Он был здешним церковным старостой. Это о чем-то говорит, не правда ли?

Морс оставил ее в покое, и обратил свое внимание на вторую вырезку, от вторника, 4 октября:

Загадки следствия.

Следствие по делу Г.A. Джозефса, который был зарезан на прошлой неделе в церкви Сент-Фрайдесвайд, было отложено вчера после двадцатиминутного слушания, но не ранее, чем коронеру были представлены некоторые новые поразительные доказательства. Вскрытие тела Джозефса показало, что в его желудке присутствовала смертельная доза морфия, но в докладе патологоанатома ясно указывалось, что непосредственной причиной смерти было ножевое ранение.

Ранее мистер Пол Моррис, проживающий по адресу Хоум-клос, 3, Кидлингтон, дал показания по формальной идентификации тела. Он был органистом в церкви и во время службы действительно исполнял последний гимн, когда мистер Джозефс был убит.