Принимаю нелегкое решение не тратить зазря дефицитное нынче время. Доверюсь собственной интуиции и стартую прямо сейчас и отсюда. Ладно, прорвемся, даже если с вертушкой случится некая каверзная неприятность, я все равно как-нибудь да выкручусь. А вот гоняться за парящим таинственным островом по всему западному полушарию – это уже у меня просто терпения не хватит. Аккуратно поправив таксисту воспоминания о сегодняшней ночи, но, не забыв расплатиться честь по чести, великодушно отпускаю его на волю. Далее, со стороны сильно захламленного пустыря, благополучно миновав контрольно-следовую и минную полосы, никем не замеченный, успешно проникаю на территорию режимного аэродрома. Немногочисленные часовые откровенно зевают и спят стоя, прямо на ходу, мобильный патруль катается где-то исключительно по своим собственным нуждам. Отлично, даже вертолет особо долго выбирать не придется. Из семи машин, имеющихся в данный момент на летном поле, три плотно зачехлены, их слишком долго готовить к вылету. Из оставшихся четырех, хоть какое-то доверие внушает только один, мышино-серый, и то, главным образом, исключительно потому, что он совсем недавно вернулся на базу, причем исключительно своим ходом. Вокруг него до сих пор неторопливо суетится дежурная команда техников, даже топливозаправщик щедро подогнали! Вот это я понимаю, удачно зашел, осталось только быстренько порешать проблему присутствующего техперсонала, и можно смело отправляться по неотложным делам. Приступаем!

– Стоять! – вновь прибывший, здоровенный, и на редкость мнительный чернокожий военный озадаченно окидывает мутным взглядом мою новенькую, летную форму. – Я тебя раньше в расположении не видел! Кто таков?

– Здравия желаю, мастер-сержант, – умело щелкнув каблуками, старательно козыряю, пряча в непривычных маскировочных усах невольную улыбку. – Курсант Эмилио Руини Веласкес, прибыл для прохождения летной практики!

– Чего-о-о?! – озадаченно тянет ловко сбитый с толку унтер, явно никогда не слыхавший о подобной экзотической практике. – Сынок, похоже, кто-то из нас двоих сегодня здорово перебрал ямайского рома…

Дальнейшие нежелательные, а самое главное, совершенно бесполезные, препирательства с тугоумным сержантом из ремонтно-инженерного взвода в мои планы абсолютно не входят. Исключительно бездарная трата и без того слишком драгоценного времени. Учитывая закостенелую, чтоб не сказать заскорузлую, и обильно сдобренную вышеупомянутым горячительным напитком нервную систему меднолобого пациента, прибегать к помощи проверенного ментального модуля достаточно рискованно. Смутные последствия данной необдуманной выходки не поддаются точному прогнозу. Ну что ж, когда сила прогрессивной мысли малоэффективна и не в состоянии гарантированно обеспечить необходимого результата, вполне приемлемо прибегнуть к грубому, без особых изысков, физическому насилию. Явно не ожидавший вероломной атаки гориллоподобный сержант, совершенно позорно пропустив расслабляющий под дых, и затем, крепко отхватив по монолитной шее, неохотно, замедленно валится с «копыт» долой. Даже на ближайшую водопроводную трубу с перепуга запрыгнуть не успел. Прочие посторонние техники уже минут пять, как благополучно похрапывают в ближайшем ангаре. Присоединить к ним незадачливого, полубездыханного старшину дело пары секунд. Готово, можно спокойно угонять дорогостоящую армейскую технику.

Лихо пощелкав многочисленными тумблерами и понажмакав разные нужные кнопочки в определенной последовательности, демонстративно запускаю силовую установку. Хоть двигатель еще и не остыл, но все равно заботливо прогреваю турбину. Пока моя вопиющая, несанкционированная деятельность не привлекает ненужного внимания со стороны местной диспетчерской: там тоже, видимо, все почивают. Блин, ну что за сонное царство? Так даже не интересно ни фига! Пользуясь свободной минуткой, блокирую работу всех следящих и записывающих устройств на борту, в том числе и пресловутый «черный ящик» глушу. Итак, все агрегаты работают штатно, основные и дополнительные топливные баки полные, даже с горкой. Взлет разрешаю! Отключаю навигационные и габаритные огни, перевожу двигатель во взлетный режим. Поехали! Уверенно оторвавшись от земли, начинаю набор высоты. Достигнув отметки в полторы тысячи метров и разогнавшись до крейсерской скорости, иду курсом на зюйд – зюйд – вест. Со стороны «манифеста» по-прежнему никаких конструктивных возражений или резонных запросов так и не поступает, ну и ладно. Не очень-то и хотелось! Все равно, уверен, теперь-то уж совершенно точно все будет хорошо!

После полутора часов довольно скучного и однообразного полета, вместе с рассветом пересекаю береговую линию. Всю дорогу незатейливо развлекаюсь, старательно рассылая многочисленные ложные целеуказания всем окрестным РЛС и иным станциям мониторинга воздушного пространства. Еще через сорок пять минут вынужденного озорного безделья имею устойчивый визуальный контакт с огромным, многослойным облачным фронтом, внутри которого и затаился хитрющий Тат. По идее оставшегося топлива должно вполне хватить до самого города, с запасом. Очень на это надеюсь, дозаправиться все равно негде. Приближаюсь к первому горизонту повышенной облачности. Густая гряда плотных облаков – не самое удобное для пилотирования место, фактически иду по приборам, в основном налегаю на интуицию и иные параненормальные чувства. Заметно растет ионизация внешней обшивки. Несколько запоздало пытаюсь покинуть зону интенсивной турбулентности. Все равно трясет немилосердно. Должно быть, со стороны замечательно видно, как от моего старенького, винтокрылого «Хьюи» отваливаются ржавые болты и гайки, зато вестибулярный аппарат на высоте, ни намека на тошноту, или хотя бы легкое головокружение! Рыхлое ядро облачного фронта, так ревностно оберегающее тщательно замаскированный, сокрытый город ватанов, нехотя, но приближается. Вертолет становится совершенно отчетливо похожим на старого упрямого ишака. Точно так же отвратительно слушается ручного управления, постоянно кусаясь колючими искрами статического электричества. Да еще совершенно непредсказуемо, резко брыкаясь и рыская во все мыслимые, а иногда даже в совершенно немыслимые стороны. Вредина!

В последнем, решительном рывке, еле-как набрав максимально возможную высоту, аккуратно добавляю, дико трясущейся в затяжном, деструктивном припадке, умирающей машине дополнительный, могучий импульс кинетической энергии. С большим трудом прорвав безумствующую небесную канитель, выбираюсь на относительно свободное от беснующихся воздушных потоков пространство. В густой тени цвета «индиго» и рваной сетке из ярких, трескучих молний монолитная глыба Тата выглядит неповторимо, потрясающе и просто бесподобно. Надеюсь, дальнобойные самонаводящиеся ПВО здесь не в ходу, пространства для маневра просто нет. Осторожно облетаю по часовой стрелке внушительный, величественно плывущий в вязкой пустоте, скалисто-каменный остров. Высокая крепостная стена и квадратные башни из светло-коричневого камня с виду вполне целы, если, конечно, не считать следов от «недавнего» столкновения с дерзким американским шаттлом. С четверть века назад многоразовый космический челнок на пару с ракетой-носителем безжалостно выгрызли в периметре городских стен преизрядную брешь. Развороченные страшным взрывом и опаленные безжалостным пламенем камни до сих пор хранят жуткие следы той трагической аварии. Многочисленные, бессмысленные разрушения и жирная, не поддавшаяся за долгие годы слепой воздушно-капельной стихии, копоть лишь усиливают сюрреалистичность неповторимого зрелища. Тат совершенно, абсолютно великолепен в своей потусторонней, завораживающей красоте.

Что ж, вроде как приехали, пора искать место для вынужденной аварийной посадки. Кажется, двигателю пришел скоропостижный «кирдык». Истошно завывая идущей вразнос турбиной, фактически на авторотации захожу на цель, – самую крепкую с виду башню. На пустой площадке вполне достаточно места, чтобы без особых проблем принять и более крупный вертолет. Искренне надеюсь, древние перекрытия выдержат три тонны полудохлого железа и пластика. Впрочем, против всяких ожиданий, сесть удалось очень даже мягко. Развалив-таки почти до основания всю «горемычную» башню, «Ирокез» воистину лишь чудом не вывалился за борт. Кокетливо покачиваясь и постепенно оседая на внушительной груде разнокалиберных обломков многострадальной башни, вертолет с противным скрежетом вполне благополучно съезжает на неизвестно как уцелевших полозьях-шасси внутрь городских стен. Виновато уткнувшись треснувшим носовым обтекателем в какой-то заброшенный, черный от копоти и грязи, барак-сарай, окончательно замирает на месте. Ладно, хоть хрупкие лопасти несущего винта не переломал себе к чертям собачьим. Все, насилу пришвартовались, блин, финиш! А где же многочисленные встречающие, яркие экзотические цветы, торжественная музыка и хоровод из юных, непременно очаровательных девушек?! М-дя, что-то с принимающими делегациями нынче туго…