Однако помощник констебля, молчавший в сторонке, вдруг подал голос:

– Так может проверить все-таки, сэр... Чем черт не шутит!

– Не шутит.

– А вдруг...

Льюис тяжко вздохнул, вроде как утомленный бессмысленной болтовней, а на деле просто объевшийся. Бляха ремня впивалась констеблю в живот…

– Ладно, – отложил он в сторону вилку, – ваша взяла. Но видит бог, большей глупости я в жизни не слышал... Над нами ж весь город станет смеяться! Чтобы Андерсен... – и он снова затряс головой. – Нет-нет, это абсолютнейшая нелепица.

Однако вскоре они вышли из паба и направились к ферме Андерсенов.

Хозяйка, встретив их на пороге, спросила глухо:

– Вы узнали, кто причинил вред моей девочке? – Губы ее затряслись, руки вцепились в передник.

– Ты это... не волнуйся, Энисса, – поспешил успокоить женщину Льюис. Он даже слегка покраснел, оробев перед ней… Немудрено: Энисса Андерсен была женщиной справной, наделенной естественной красотой. – Тут дело такое... Как бы сказать…

Как водится, такое начало пуще прежнего разволновало хозяйку.

– Говорите, как есть. Хуже не будет! – мотнула она головой, и Льюис, заикаясь, словно влюбленный подросток, донес до нее историю о свидетеле, видевшем ее мужа на поле в ночь исчезновения дочери. Тот якобы копал яму, и он, как служитель закона, обязан проверить всякую информацию…

Миссис Андерсен, побледневшая, пошатнулась, и помощник констебля, подставив ей руку, довел её до скамейки в сенях. Она рухнула на нее, молвила только:

– Дальнее поле находится во владении Уоррена Андерсена, младшего брата моего мужа.

Пришедшие приступили к осмотру: неловкие, явно смущенные, прошлись по первому этажу, поднялись на второй. И как раз, когда возвращались, в дверях появился хозяин дома...

– Что происходит? – пробасил он с порога. – Что вы здесь ищите?

Спустившись, констебль Льюис с каким-то непривычно серьезным лицом отозвался:

– Боюсь, уже отыскали. – И, раскрыв ладонь, продемонстрировал три золотых соверена.

Энисса Андерсен ахнула. Ее муж будто остолбенел…

– Где вы нашли их? – спросила она.

– Под матрасом в вашей супружеской спальне, я полагаю.

– Но это никак невозможно, – женщина поглядела на мужа, безмолвно взиравшего на монеты. – Еще три дня назад у нас не было денег даже на корм для животных. – И после паузы, робко: – Уиллис, откуда у нас эти деньги? Что ты знаешь об этом... и знаешь ли вообще?

Уиллис Андерсен, зашатавшись, грузно осел на деревянную лавку и уронил голову на руки.

– Уил... – жена коснулась его затрясшегося плеча. – Уил, в чем дело? Расскажи мне.

Тот поднял на неё покрасневшие, полные боли глаза, произнес:

– Это я взял приютские деньги, я совершил эту кражу, Энисса.

– Ты… Но… зачем?! – выдохнула она, схватившись за грудь.

– Хотел вернуть отцовскую ферму, вот почему.

– Но каким образом кража могла помочь тебе в этом? Это какой-то абсурд. Я просто не понимаю…

Уиллис Андерсен, крупный мужчина с большой бородой, казался в этот момент потерянным как ребенок. Он смял в кулак бороду и сказал:

– Я подумал, что, если закопать эти деньги на поле Уоррена, моего младшего братца, и позволить констеблю отыскать их в том месте... негодяю не отвертеться от обвинения. Что его засадят в тюрьму, и ферма, оставшись без прямого наследника, вернется ко мне, как и должно было быть... – Он подался к жене, взяв ее за руку и будто вымаливая прощение. – Я потому и оставил букетик цветов в пустом ящичке для пожертвований: полагал, что Сюзанна, завидев его, сразу бы указала на дальнее поле, где собирала эти букеты. Мол, букетик здесь неспроста, надо проверить… А там и монеты, брошенные в траве, и лопата, и стОла красноречиво указали б как на само место раскопок, так и на принадлежность найденных денег к пожертвованным средствам. – Мужчина вздохнул: – Вот только всё случилось иначе: сначала пропала Сюзанна... потом ее нашли мертвой... в той самой яме, что я вырыл для денег. И как она там оказалась, одному богу известно! – Он подавился рыданием, прикрыв губы широкой ладонью: – Да и деньги пропали. А эти три соверена... я понятия не имею, откуда они взялись в доме! Я ни пенса не взял из тех денег – мне чужого не надо. – И с надрывом: – Я лишь хотел вернуть то, что по праву мое: отцовскую ферму. Она моя по старшинству!

В убийстве дочери Уиллис Андерсен не сознался...

Джек верил, что тот никак не причастен к данному преступлению: его кража послужила своеобразным толчком для последующего убийства, жертвой которого и стала Сюзанна.

А значит, убийца по-прежнему на свободе, и слова пленника могут навредить Джеку… А потому всю дорогу до убежища Грира Джек ломал голову, как им изобличить и другого злодея. Возможно, вдвоем они придумают что-то ещё и разрешат уже этот пазл. Все же удерживать Берроуза силой казалось парню неправильным, провоцирующим очередную беду... Вряд ли Берроуз станет молчать, где именно он провел последние дни.

Итак, Джек окликнул Грира в указанном месте и, дожидаясь у входа в пещеру, вскоре услышал шаги. Как мужчина ориентировался в лабиринте пещер по-прежнему оставалось загадкой, никак, в самом деле, навыки жизни в племени американских индейцев каким-то образом способствовали этому навыку.

– Научи меня ориентироваться в Пещерах, – попросил он, едва Грир показался из тени. – Я тоже хочу так уметь. Ты говорил, что ищешь дорогу на нюх, это правда?

Эмос Грир прищурившись глянул на парня, как будто решал, достоин ли тот быть хранителем тайны. Растянул губы в улыбке.

– Там пометки на стенах, парень, нарисованные углем, вот и вся тайна, смекаешь?

– Пометки углем? – не поверил такому простому объяснению Джек.

– Углем, – подтвердил Грир. – Я, когда первый раз в Пещеры пошел, знал, что могу заблудиться, вот и воспользовался «зарубками». Как в лесу, чтобы отметить дорогу. Ты ведь тоже, явившись впервые, не сунулся сюда просто так: взял веревку. Ну так я поступил умнее! – И он подмигнул. – Разочарован?

Джек поскреб щеку, обдумывая, каким простым может быть объяснение, казалось бы, сложных вещей.

– Немного, – признался он, улыбнувшись. Но тут же сделался снова серьезным: – Как наш пленник? Надеюсь, он хорошо себя чувствует...

Грир замялся: «Как сказать, парень…», и предчувствие нехорошего холодком пробежалось по загривку парнишки.

– Сбежал? – спросил он разволновавшись.

– Пытался.

– И?

– И... мне пришлось принять меры, скажем так.

– Что ты сделал?! – Они стояли у входа в туннель, и без того достаточно темный, но теперь то ли у Джека в глазах потемнело, то ли внутри сделалось много темнее – в любом случае, он схватился за холодную стену, чтобы найти точку опоры.

Грир шумно шмыгнул, почесал за ухом, произнес:

– А вот и «зарубки», видишь теперь? – Но Джек даже не глянул на них, занятый мыслями о Берроузе и ожидая ответа от Грира. Тот понял, что спутника не отвлечь пустыми приемами и сказала прямо: – Пристукнул я его, ясно? Почем я мог знать, что этот олух царя небесного окочурится в мгновение ока, возьмет и откинет копыта, словно хилая куропатка.

– Ты УБИЛ его?! – вскричал Джек, задохнувшись от ужаса. – Ты в своем уме, Грир? Что ты наделал!

Мужчина стоял, опустив голову, демонстрируя позой раскаяние в учинённом убийстве, только чувства вины в нём на самом деле не ощущалось.

– Этот хорёк перерезал веревки и собирался бежать... Что мне еще было делать?! Позволить ему найти выход и растрезвонить на всю округу о моем здесь убежище... и твоем мнимом убийстве девчонки Андерсен?! Сам понимаешь, перспективы не из приятных... Вот я и... выстрелил ему в спину!

Джек замотал головой, не желая принимать эту правду, какой бы логикой Грир ее ни оправдывал. Они оба виновны в смерти Берроуза…

– Он все равно бы не нашел выход из лабиринта этих пещер, – неподатливым языком, произнес он. – Ты бы смог легко его выследить и вернуть...