Ну да и черт с ним, с караулом. За предыдущие несколько дней Пантера успел хорошо изучить всю систему охраны.

Считается, что склады охраняет батальон солдат. На самом деле батальон давно раскурочили – бойцы постоянно требовались для более важных дел. Добавим сюда дезертирство, которое не обошло эту часть стороной, а мобилизацию, наоборот, добавлять не станем, потому что складская охрана не относится к тем подразделениям, куда пополнение направляется в первую очередь.

Раньше, когда на складах еще лежала тушенка, солдат в батальоне было больше.

Тушенка – это стратегический продукт, и ее надо оберегать, как зеницу ока.

Но тушенку не уберегли. Какую-то часть съели солдаты – не только из батальона охраны, но и из других частей, разбросанных по Москве. Все в полном соответствии с законом. Но значительно больше консервов ушло налево, и на этом погорело прежнее складское начальство. Поэтому, кстати, Варягу не удалось мирно купить на этом складе средства направленной резки взрывом. Новое начальство берегло свои задницы и погоны.

Берегло-берегло, да не уберегло. Наверху как-то забыли, что одними задницами склады не прикроешь, и раскурочили батальон охраны по самое некуда. Как забрали чуть не половину бойцов на подавление беспорядков, так и не вернули. И пополнения не прислали. Обещали выделить резервистов, когда мобилизация достигнет пика – да только Пантера не стал дожидаться.

Пантера был из тех бойцов особого назначения, каждый из которых по боевой мощи соответствует целому подразделению. А с ним было еще двенадцать человек чуть пониже классом. Вполне достаточно, чтобы справиться с неполным батальоном солдат срочной службы. Особенно ночью и с использованием фактора внезапности.

Некоторые опасения вызывала только охрана «особого объекта» – подземного хранилища, где находились эти самые СНРВ. Этот объект сторожила профессиональная спецкоманда. Но едва грузовик приблизился к объекту и началось боестолкновение, Пантера понял – тут тоже лохи. Всех стоящих людей давно забрали в центр – оберегать любимое коллективное руководство.

Поняв, что уничтожить нападающих не удастся, спецкоманда заперлась внутри объекта, но Пантера спокойно приказал одному из своих спутников:

– Найди гранатомет.

Они даже не стали тащить с собой громоздкое оружие, зная, что на складе есть все, что может им понадобиться. Пантера оглянуться не успел, а помощник уже приволок гранатомет.

Бойцы поднятого по тревоге батальона охраны уже метались между строениями, но люди Пантеры обращали на них не больше внимания, чем на стаю назойливых мух.

Дверь «особого объекта» разнесли двумя выстрелами из базуки. Восемь человек ворвались внутрь, пятеро остались у входа – чтобы ни одна муха не проскочила.

После того, как нескольких солдат боевики уложили меткими одиночными выстрелами, остальные даже не пытались высунуться из-за стен. Самые смелые отчаянно палили из автоматов в белый свет, как в копеечку, а прочие ударились в панику – особенно после того, как один из боевиков, отлучившись на минутку от входа, снял подряд четырех офицеров, включая комбата.

– Снайпер на крыше! – истошно вопили перепуганные бойцы, а кому-то даже почудился лазерный прицел.

На самом деле у боевика не было ни лазерного прицела, ни даже оптического, и находился он не на крыше, а на земле – но это не имело ровным счетом никакого значения. Солдатам очень хотелось жить, и в своем стремлении укрыться от снайпера на крыше, они вели себя совершенно неразумно, подставляясь под очереди боевиков, оставшихся у входа в «особый объект».

– Потери? – спросил Пантера, уже сидя в кабине грузовика, который мчался по территории склада на предельной скорости под непрерывный грохот стрельбы. Это боевики в кузове поливали автоматным огнем все триста шестьдесят градусов окружающего пространства. Водитель тоже стрелял в свое окно, а Пантера – в свое.

Солдаты и офицеры батальона охраны в это время все поголовно лежали ничком на асфальте, каждую секунду ожидая взрыва, поскольку склад был набит боеприпасами.

Пантера даже уволок с особого объекта несколько снарядов объемного взрыва.

– Потерь нет, – ответил на вопрос Пантеры боевик в кузове. Общались они по рации, но сразу же после этих слов Пантера перевел рацию на милицейскую волну.

Хотя склад армейский, и батальон наверняка затребовал подкрепления, это уже неактуально. Ловить грузовик в городе будут все силовые структуры, но координировать эти действия должна милиция.

Милиция раскачивалась долго. Пантера успел перегрузить СНРВ и прихваченное про запас оружие с боезапасом в другую машину, сменить номера на грузовике и отправить его с одним шофером за город, а сам с командой перегрузился в две легковушки, которые разъехались в разные стороны – и только на пути к резиденции Варяга он услышал на милицейской волне сообщение о том, что на армейский склад совершено нападение банды численностью до двухсот человек.

Трудно выразить словами всю глубину удовлетворения, которое Пантера при этом испытал. Явившись на доклад к Варягу, бывший спецназовец улыбался, как ребенок, получивший в подарок игрушку, о которой он давно мечтал.

Дачники еще не кончили убирать второй урожай, созревание которого растянулось на несколько недель, когда гонцы из города принесли им плохую новость.

Правительство постановило расширить угодья государственных аграрных предприятий и конфисковать в закрома родины все, что выросло на земле, которую частные лица приобрели самозахватом.

Это означало, что в Кремле после сравнительно удачной мобилизации опять поверили в свои силы. Ходили слухи, что по лесам уже идут облавы на дезертиров, и нападения на Белый Табор ждали со дня на день, проводя время в спорах на тему «Что делать?» Одни предлагали защищаться – благо оружия в таборе хватило бы на третью мировую войну. Но другим идея защищать стойбище до последней капли крови не нравилась категорически. Каждый день все новые группы таборитов и дезертиров уходили вглубь леса, на запад и север, а по ночам вниз по реке отправлялись плоты, надувные лодки и байдарки с искателями Шамбалы.

Впрочем, главный центр сосредоточения любителей водных путешествий давно переместился на восточную сторону Москвы – оттуда было ближе плыть до озера и Белых гор, а главное, не надо пересекать по диагонали город. А то менты в последнее время взяли моду перехватывать путешественников на траверзе Кремля и забривать парней в солдаты, а девчонок сажать на пятнадцать суток за непристойное поведение (если те были голые) или за нарушение режима чрезвычайного положения (во всех остальных случаях).

Казалось, Белый Табор скоро опустеет совсем, но из города шли все новые беглецы и беженцы. Дезертирство угасло на время, но потом возобновилось, потому что настало время дембеля, а приказ об увольнении в запас солдат, отслуживших положенный срок, в назначенный день не вышел. И через неделю не вышел, и дембеля поняли так, что этого приказа не будет вообще.

И как раз в этот самый момент лесоповальные команды в районе Белого Табора неожиданно преобразовали в продотряды и послали их отбирать продовольствие у дачников.

Наверное, власти решили использовать эффект внезапности. Мол, дачники и дезертиры ждут, что войска по их душу придут из города по шоссе, и пока они топают три часа по кольцевой автодороге, можно успеть организовать заслон или партизанским методом перехватить колонну на марше. А тут вдруг команда, которая только что рубила лес в километре от огородов, внезапно появляется на участке, забирает все, что на нем есть, арестовывает хозяев за самозахват земли и стремительно отходит к сельхозлагерю.

Все это выглядело весело в теории, а на практике отряд самообороны, давно созданный, чтобы защищать огороды от воров, в первый же день операции расколошматил один из продотрядов вдребезги и всмятку. Восемь трупов, четырнадцать пленных, остальные разбежались кто куда под громкие крики «Мамочка!» Дачники, между тем, разозлились сильно и намылились пленных вешать, наплевав на конвенции. А не надо трогать сельских тружеников, почуявших вкус к частной собственности и любовь к личному хозяйству.