Старый ковбой слез со стула, нагнулся, ненадолго пропав из виду, чем-то погремел. А как выпрямился, в его руках оказалась длинная широкая доска. Насадил ее на какие-то крючки или иные держатели под окном, поставил сверху видавшую виды картонную коробку, откуда достал бутылку с мутной жидкостью и пару стаканов.

- Вот мы и в баре – хмыкнул я, глядя на декорации.

- А то! Все как положено. Начинаешь ценить подобные мелочи – они и делают нас людьми, а не скотом привязанным к сосущим жизнь рычагам.

- Вы знаете про рычаги?

- Мы часто общаемся с шахматистами, что недавно чалились к тебе. Они и меня к себе зазывают нет-нет. Раз в пять лет неизменно обращаются. Сразу после новогодних поздравлений. А тут празднуют, да. Еще встретишь здешний Новый Год. Держи. Только осторожно вынимай.

Звякнул ящик. Я достал на четверть полный бокал. Принюхался. Самогон.

- Не вино же цедить – усмехнулся Шериф – Ну, за знакомство!

- За знакомство! – чокнулись о стекло, отпили.

- Неплохо – кашлянул я – Ух…

- Варит тут один мужичок. Нет-нет спускаюсь к нему. За бутылочкой другой. Вещь хорошая. Если изредка.

- Собрал самогонный аппарат?

- А то. Здесь столько всего отыскать можно… при желании что угодно соберешь.

- И почему так? – вернулся я к теме – Как нас сюда допускают с личными вещами? С раскладушкой! С револьвером!

- С винтовками. С динамитом – дополнил Шериф и продолжил перечислять – С автомобильными запчастями, с инструментом. Да все что в руках или карманах было – то сюда и переносится с тобой. Один с рюкзаком попал – в поход собирался и в поход отправился, да только не в тот. И навсегда. Тоже помер уж болезный. Скорей всего от сердца – жаловался на него все. А потом крест его вниз канул.

- Но почему такая безалаберность? Это же бред – запускать сидельца в камеру, не забрав у него динамит!

- А не могут они – ответил Шериф и пригубил самогон – Не могут. Прогнило что-то в королевстве датском. И давненько. Королевство уже не то. Шахматисты не рассказывали?

- Общались маловато еще – развел я руками и тоже сделал небольшой глоток.

- Ты вступил в их веселый клуб?

- Размышляю – осторожно ответил я – Да и не приглашали пока, если честно.

- А некуда больше приглашать. В свое время их под три десятка было. Пешки, кони, слоны, ладьи… даже с печатями! Документы какие-то слали друг дружке и прочим – самолично пару раз передавал. Копались в прошлом. Думали о будущем. Мечтали о побеге. Но годы идут. А они все тут же. И от клуба осталось всего ничего – несколько старых и почти старых пердунов.

- А вы много о них знаете.

- Я ж не дурак. Да и говорю же – зазывали и зазывают к себе. Так ты спрашивал про допуск с динамитом.

- Ага.

- У них что-то сломалось. Вишь какая штука, порой кресты промерзают напрочь. Забиваются льдом до потолка. Попадаешь внутрь – а там крохотный закуток промеж двух стен ледяных. И рычаг торчит.

- У меня примерно так и было. Отмораживать пришлось.

- Вот! Ты не один так попал. Но это я к чему – часть крестов долгонько в тумане стылом болтались без седока. Бродили дикими мустангами пока их подневольные не оседлали. И вот размораживая коней каменных, находили они и тела тех, кто был до них. Все мы через это прошли. Ты своего порубил?

- Пришлось.

- Почти всем пришлось. А некоторые не смогли. Знаю одного, так он что сделал – просто бросил труп на решетке туалетной и ждал, когда гниение возьмет свое.

- Это он зря.

- А то! Давай стакан сюда раз допил. Плесну еще.

- Спасибо. У меня есть вино, колбаса.

- Припасов хватает. Вот от арахиса соленого я бы не отказался. Да что-то не завозят…

Я хохотнул над не слишком веселой шуткой и снова обратился во внимание. Принял стакан, отпил, навострил уши.

- Труп трупу рознь. От новизны его многое зависит. Несколько раз находили совсем уж старые тела.

- Как это поняли? Промерзают же трупы. Не поймешь.

- По мясу не поймешь, конечно. Дохляк он и есть дохляк. А вот по одежде – вполне! И поневоле задумаешься, наткнувшись на узника в полной арестантской робе. Да еще и качественной.

- А вот это неожиданный поворот…

- А то! Мне перечисляли и описывали. Штаны, водолазка, куртка, короткие сапоги, а под этим всем кальсоны и футболка. Да еще и шапочка круглая. Все серого цвета. Одежда прочная, удобная, теплая. Один раз такое найдешь – за личные вещи покойника примешь. Второй раз о такой же одежде слух пойдет – насторожишься. А как в третий раз – так и понятно становится все. Арестантская роба. Полный тюремный гардероб. И, что примечательно особо – никаких личных вещей «оттуда». Вообще ничего. Каждая найденная вещь – из тех, что выдает нет-нет кормушка.

- Хм… получается раньше…

- Получается, раньше узников принимали, раздевали догола, отбирали каждую мелочь, после чего одевали во все казенное и только затем отправляли в крест. А сейчас прямиком в келью забрасывают. Ни досмотра, ни изъятия неположенных сидельцу предметов – ничего такого. Оттого и говорю – разладилось что-то в королевстве сем. Разладилось! И давно уж разладилось – может с пару веков. Ты пей, пей. Раз уж мы в баре – надо пить.

- На алкоголь стараюсь не налегать.

- А ты не налегай. Ты пригубляй. И дело сладится. Анекдоты новые какие знаешь? Люблю посмеяться!

Хорошенько порывшись в памяти, выудил несколько десятков анекдотов и поочередно рассказал. Рассмешил ковбоя. Тот не остался в долгу. Вскоре хохотали уже оба, прилично понизив уровень самогона в бутылке.

К интересующей меня теме старый ковбой вернулся сам, внезапно наставив на меня палец:

- Так и знай – гниет у них система с головы до пят! Чую! Все не так. Я старик, но и для меня деревянная посуда в диковинку! Разве не пластик сейчас в почете?

- Само собой.

- Так ведь еще и выточены вручную! Вот как может сочетаться деревянная ложка и телепортация? Отвечу сам – никак! Архаизм! Быть не может, что они посуду нам деревянную из чувства эстетизма посылают!

- Что-то там разладилось. Это точно. Но пока система действует.

- И на наши жизни, боюсь, системы клятой хватит – вздохнул старик – Веками кресты крутятся вокруг Столпа…

- А как с шепотом боретесь? Тот, что в голове звучит и звучит…

- Стихами – неожиданно признался старик – Как начну во всю глотку декламировать Маяковского – так шепот на полдня пропадает! А ты как?

- Молитву одну и ту же читаю. Может стихи попробовать?

- Молитва помогает?

- Ага.

- Вот ее и держись! Мне так думается – каждому свое. Есть тут Марфа Пантелеевна одна. Так она частушками похабными спасается. И ничего – помогает. Живет себе спокойно.

- Живет спокойно… мы в тюрьме.

- Человек такая гнида, что везде обустроится – философски вздохнул Шериф и плеснул себе еще немного самогона – Ты вот молод еще, до финального звонка тебе далеко. И не задумываешься поди. А я вот думаю частенько – когда срок в сороковник отрублю и получу свободу… захочу ли ее? Здесь тепло, я здесь обжился. Тут моя территория, понимаешь? А там… там все новое и непривычное…

- Хм… - задумчиво изрек я – Может это тюремный синдром? Или как его называют? Когда выпущенные после долго срока узники тут же снова нарушают закон, чтобы скорее вернуться на родные нары… читал пару статей об этом.

- Может и синдром… ты вот многое знаешь о земле под нами?

- Видел постройки кое-какие. Море снега и льда. Вроде люди живут.

- Скорее выживают – не согласился со мной Шериф – Выживают! Там дармовой кормежки не будет. Никто не порадует медовым кексом и бутылкой вина. Там холодно и темно. Смекаешь?

- Но там свобода.

- Свобода… молод ты еще, чтобы про свободу думать. Где там свобода? Тут ты сам по себе. А там? Придется с кем-то договариваться, где-то искать еду, думать, как согреть жилище. Бояться удара в спину…

- Но револьвер при себе носите и здесь.

- Ношу – с готовностью ответил ковбой – И здесь опасности есть. Про черного тюремщика слыхать приходилось?