Запустив руку в карман куртки, он что-то вытащил и забросил в рот. Решительно сомкнул челюсти. Жеванул. Посмотрел на меня разок. Уронил голову на пол. Расслабился – причем как-то резко. Обмяк как проткнутый воздушный матрас. Сонно пробормотал:

- Такой вот сучий выверт судьбы. Бывай…

Затих. Но дышал. Дышал ровно и спокойно. Я стоял у стекла и молча глядел. И сразу заметил, как начиная с ног по его телу пошли волны мелкой дрожи. Константину было плевать. Он сонно улыбался. Его грудь вздымалась все реже. Константин уходил…

Ставня опустилась.

Чтоб меня… вот это встреча…

Машинально подняв сумки, я пошел к кокпиту. Бросив все рядом с креслом, уселся. И несколько минут наблюдал за плавно плывущим по воздуху крестом Кости. Летающая келья, наверное, уже лишилась оживляющей ее искры жизни. Костя уже испустил последний вздох. И скоро тяжелый крест начнет медленно опускаться в искрящуюся льдистую муть.

Там, в густом морозном тумане, висящем высоко над землей, крест замрет. В нем погаснет свет. Прекратится подача тепла. Тело Кости лежит в боковой перекладине, у самой стены. Он не сгниет. Разве только чуть-чуть подпортится. А затем наступивший мороз заморозит труп. Еще чуть позже – или гораздо позже – в кресте появится новый сиделец, перепуганный и ничего не понимающий. Рано или поздно, он поймет – чтобы выжить, надо дергать за рычаги. Постепенно лед начнет отступать и обнажит мертвое тело. Новый сиделец оттащит оттаявший труп в клетку, возьмется за прикованный к цепи тесак и, сдерживая рвотные позывы, разрубит его на куски. Расчлененные останки полетят к земле. Крест, покрытый снегом и льдом, медленно поднимется в чистый воздух и продолжит вечное кружение вокруг Столпа. Так было в моем случае. Так происходит со всеми в этом проклятом месте.

Сидя у обзорного окна и слепо глядя на окружающий мир, я снова попытался вспомнить Костю. Подтянутый. В чистой одежде. Выбритый. Подстриженный. Умные глаза заполненные болью. И боль действительно была невероятно сильна – иначе такой человек не стал бы прибегать к самоубийству. Ах да – он верующий. Очень верующий. И пошел на самоубийство только из-за чудовищных мук. Логика возобладала над верой, что не могло не вызывать моего уважения. Он понимал – помощь не придет. Даже если это банальный аппендицит – он его доконает.

Еще один пример того, что любые планы могут быть легко перечеркнуты какой-нибудь нелепой случайностью. Еще одно напоминание о том, что не стоит здесь задерживаться. Надо валить отсюда. И как можно быстрее.

Помассировав лицо, я посмотрел в окно уже осмысленней. Мой крест уверенно шел по вздымающейся спирали. Вокруг рой летающий келий, маневрирующих, сходящихся и расходящихся. Все, как всегда. Извечная круговерть.

Полыхнувшее алое зарево оказалось для меня полным сюрпризом. Показалось что закатное солнце прорвалось сквозь облака. Но свет шел сбоку. От Столпа. И от него же потянулся тонкий красный луч энергии. Луч ударил в один из крестов, летящих в строю надо мной. Взрыв. Чудовищный взрыв. Облако разлетающихся осколков. Крест вздрогнул. Кувыркнулся. И камнем рухнул вниз. По пути ударил другую келью. После жесткого тарана и нового облака осколков на землю упало уже два креста.

Алое зарево медленно и неохотно угасло. Гигантское тулово Столпа скрыла снежная метель. Кресты продолжили лететь дальше, как ни в чем не бывало. Я, ошеломленный, сидел в кокпите и неотрывно смотрел на лежащие подо мной два разбитых креста.

Только что. На моих глазах. Столп ответил ударом на удар. Изо дня в день его жалили сотни крестов-букашек. И вот он ответил. Парой надоедливых букашек стало меньше.

Чтоб меня…

- По какому принципу? – беззвучно произнес я – По какому принципу?

Вот что меня интересовало в первую очередь – по какому принципу была избрана цель для удара. Осознанно? Была убита самая докучливая келья? Или цель была избрана по принципу лотереи – сгодится любая?

Вот теперь мне стала ясна логика тех сидельцев, кто предпочитал вообще не касаться третьего рычага. Ведь вряд ли Столп станет бить по трутням. Нет. Даже случайно выбирая одну цель из множества, Столп предпочтет ударить по жалящим крестам, а не по бездействующим.

Столп предпочтет…

Столп предпочтет…

Подсознательно я наделил Столп разумом. Подсознательно я считал его живым существом.

И этот шепот…

Сидя в кокпите, я отчетливо слышал шепот в своей голове. И с каждым прошедшим днем я убеждался – этот шепот исходит от Столпа.

Глава одиннадцатая.

Выше. Еще чуть выше.

Я недолго пребывал в ошеломлении.

Нет уж. Хотел меня испугать, Столп? Что ж – у тебя получилось, уверенно об этом заявляю. Испугался не только я – все, кто видел случившееся сейчас утирают холодный пот со лба.

Так что да – мне страшно. Но это не повод замереть в ступоре. Это повод действовать.

Встав, я отправился в хвост креста. Рычаги.

Рычаг первый. Вниз до упора. Сделано.

Рычаг второй. Вниз до упора. Сделано.

Щелчок. Третий рычаг тоже требует моего внимания. Секундная пауза… и третий рычаг вниз до упора. Я не трутень. И исправно жалю Столп. И наверняка нахожусь в его черном списке. В числе кандидатов на уничтожение.

Мелодичный звон. Внеочередной зов от кормильни. И я знаю, чем меня порадуют сегодня.

Ух ты…

Сегодня праздник – мне достался кекс больше обычного. А рядом почти полная бутылка вина.

А это что?

Ого. Целое кольцо каменной твердости колбасы. Половина каравая хлеба.

Такой щедрости от загадочных тюремщиков я еще не видел.

И видел только одну причину подобного угощения – щедрость была проявлена к тем, кто, несмотря на показательное уничтожение одного из крестов, нашел в себе смелость дернуть за третий рычаг.

Зрелище было действительно страшным. Показательная расправа.

Сколько узников не решились прикоснуться к третьему рычагу? Или прикоснулись, помедлили… и не стали его опускать.

Забрав подарки, я почти бегом вернулся в кокпит, по пути оставив еду на столе. Прилип к окну. Время залпа.

К Столпу одна за другой летели синие шаровые молнии. Сплошные всполохи. Вот только в одном из секторов – моем секторе – синих вспышек было гораздо меньше. Многие видели произошедшее. И удар Столпа настолько напугал их, что они побоялись произвести выстрел.

- Что же ты такое?.. – пробормотал я, глядя на мрачный ледяной Столп.

Ответа не последовало. Лишь чужой шепот звучал в моей голове. Заснеженная долина плыла подо мной. Пробивались сквозь расходящуюся снежную метель летающие кельи. Сверкали в снегопаде синие зарницы.

Подняв сумки, я впервые ощутил их тяжесть. Весомая ноша. До этого в крови бушевал адреналин – не каждый день на моих глазах убивает себя человек – поэтому не заметил их тяжести. Поведя ноющими после тренировки плечами, зашагал к базе. Обернувшись, бросил последний взгляд на непогоду за окном.

Да. Вот сейчас я бы не отказался от кружки горячего сладкого чая с лимоном. Самое для него время. Помнится один из встреченных мною узников говорил, что чай хорошо кипятить на винных пробках, главное, чтобы дым уходил в трубу. Но чаек больно дорог…

Сначала я занялся колбасой. Голода, как и стремления отведать мясного, я не ощущал. Обернул колбасу в чистую тряпку и отнес к холодному кокпиту. Там у меня настоящий холодильник и вяленая колбаса будет храниться долго.

Кекс разрезал. И ничуть не удивился, когда лезвие ножа наткнулось на нечто твердое. Еще одна винная пробка. Еще одно послание.

Вскрыв полую ветку, вытряхнул на стол небольшой мешочек. Развернул лист бумаги. Ожидал увидеть то самое стандартное спамовое послание с заклинанием «Не рази его, не рази!». Но я ошибся. И был удивлен. На бумаге красовалось емкое и краткое гневное послание:

«Лишь тому, кто проклятого рычага не касается даны будут ответы! Не рази ЕГО! Не рази! Бойся гнева ЕГО! Ибо гнев ЕГО страшен своею силой! Одумайся! Бойся!».