Внутри – десятки шестеренок. Процентов восемьдесят видимых мне зубчатых колес крутятся с различной скоростью. Видны кое-где замершие рычаги. В глубине, ближе к концу крыла, что-то щелкает.

Главное – несколько шестеренок сразу за железным ящиком мертвы. Они не крутились с тех пор, как я пробил стену и рассмотрел внутренности креста.

За это время я дергал все три рычага. Пользовался кормильней. Шестеренки не стронулись. Появилась надежда, что это тот самый «кастрированный» элемент управления, отключенный после перевода кельи на автопилот. Из задней части ящика виднелся край утопленной в нем шестерни. Сейчас, когда я сдвинул чуть ящик, шестерня едва касалась расположенного над ящиком колеса. Еще две шестерни торчали снизу – в чем я убедился после долгого пребывания в крайне неестественной позе. Вот и все. И как сие понимать? Если это от ручки управления – то влево, вправо и вниз-вверх? Подходит. Наверное… я далеко не спец. Убедившись, что шестерни расположенные под ящиком тоже мертвы, решился окончательно. И дернул основательно. Скрип. Скрежет. Поддавшийся ящик пошел неожиданно легко, и я рывком вытащил его из гнезда. Поднатужившись, перетащил внутрь креста.

Сделано…

Долгий-долгий выдох… руки дрожат, я весь превратился в слух, отслеживаю поведения своей кельи. Что если сейчас крест вздрогнет и перейдет в отвесное пике вместе с сидельцем-идиотом?

Минута…

Другая…

Резкий звон едва не привел к инфаркту. Живот свело, руки судорожно ухватились за чертов ящик.

Скрежет. Келья качнулась.

Твою мать! Твою мать! Доигрался!

И только через секунду я понял, что это просто сигнал причаливания. Ко мне пристыковался другой крест.

Волна невероятного облегчения прокатилась от макушки до пят.

Я жив. Жив!

А крест продолжает себе преспокойно лететь по кругу.

Позволив себе несколько мгновений радостно поулыбаться, поглядел на заслонку. Чуть подумал. И схватившись за ящик, утащил его в центральный коридор. С глаз долой. Следом туда же оттащил кирпичную «дверку». Смел наспех мусор. Опустил половик. Расставил бутылки. Зажег пару свечей. Отряхнулся, сбегал вымыть лицо. Нахлобучил на пыльные волосы фуражку, набросил чистую куртку поверх перепачканного одеяла. Застегивал пуговицы уже на ходу. Придал лицу заспанное выражение. И дернул за рычаг. Заслонка ушла вверх.

- Фух – сказал я, увидев сквозь сигаретный дым лицо Арни.

- Спишь? – осведомился он.

- Куда там! – буркнул я, приваливаясь плечом к краю окна – Куда там… Рация сдохла.

- Держи с полным зарядом – в ящик сползла вторая рация.

Сходив за умершим девайсом, поменялся. Щелкнул тумблером. Я снова на связи.

- Всем привет – сказал в эфир.

- Он все же жив – проворчал Ворчун.

- Привет и тебе, трудолюбивый мальчик – жизнерадостно поприветствовала Мария – Жаль не могу быть лично. Приступила к короткому турне в страны нижнего мира… звучит да? Страны нижнего мира… Надо же куда-то сбыть накопившееся вино… не за борт же выливать отраву.

- Так отдай мне! – оживился Ворчун – Есть клиент! Возьмет все что горит!

- А как же прелести путешествия? Открывающиеся из кокпита виды на стылую землю и бренные останки упавших крестов…

- Ты как всегда продешевишь! – уверенно заявил Ворчун.

- Так… мы с Гниловозом временно покидаем эфир – недовольно сказал Красный Арни – Сами как-нибудь договоритесь.

Мы выключили рации. Глянули друг на друга.

- Давно не виделись. Выглядишь устало – заметил Арни.

- Вымотался – признался я и показал все еще дрожащие руки – Все руки сбиты. И только что чуть не помер – очень уж невовремя раздался звон чалки. Перепугался.

- Почему?

- Да как раз пробил корпус и вытащил из дыры в решетке отключенный тюремщиками агрегат – буднично сообщил я – Прислушивался к поведению кельи. И тут звон…

- Ты пробил корпус!

- Ага – устало кивнул я – Пробил. И, кажется, нашел место, где раньше была лестница и ведущий к горбу потолочный люк.

- Чтоб меня! – выронив бычок, Арни тут же подкурил следующую сигарету, ткнул в стекло початой пачкой красного Марли – Будешь?

- Не – помотал я головой – Хотя… Зажгите одну. Успокою нервишки.

- Курение вред – заметил Арни, опуская в ящик подожженную сигарету – А если курильщик со стажем и остался без сигарет… у меня было так один раз. Думал умом тронусь. Но одна сигарета не повредит – на тебе лица нет.

Неглубоко затянувшись, подавил кашель, выпустил струю дыма. Затянулся еще разок. Терпеливо ждущий Арни молчал. Лишь барабанящие по стеклу пальцы выдавали его напряжение.

Успокоившись, я начал рассказывать:

- Дыру в решетке нашел рядом с кокпитом. Пробил напротив нее кирпичи. Вытащил железный ящик. За ним – дыра. И чертово месиво шестерней. Ощущаю себя жильцом будильника.

- Ты пробил дыру – тихо-тихо повторил Арни и сделал столь глубокую затяжку, что затрещавшая сигарета мигом догорела до фильтра – Черт! Черт!

- У меня не меньше эмоций – признался я – Весь как на иголках.

- Вот теперь тебе надо успокоиться – Арни вперил в меня пристальный взгляд – Нельзя сейчас пороть горячку. Сейчас надо просчитывать каждый следующий шаг. Там – неизведанная территория, мальчик. Там до тебя вряд ли кто бывал. А если бывал – не расскажет.

- Я понимаю.

- Хорошо, что понимаешь.

- Сами же напирали – чтобы я быстрее начал.

- Именно – чтобы начал. В этом была закавыка твоего пред-предшественника. Он никак не мог начать! Боялся нанести первый удар по кирпичу. И дело не двигалось с мертвой точки. Ты же… всего за неделю сделал столько, сколько тот слюнтяй, пусть земля ему будет пухом, не сумел сделать за долгие годы! Первый шаг – самый главный. Всего один шаг. А ты пробежал целый марафон. И сейчас надо немного отдохнуть.

- Нет – мотнул я головой – Нельзя отдыхать. И дело не в спешке. Тут чистая логика.

- Поясни.

- Я пробил дыру в корпусе. Здоровенную дыру. Как бы я не маскировал швы – они заметны. Я прикрыл место работ половиком, расставил там свечи, повесил нательный крест Кости. Добавил еще всячины.

- Ты создал святилище. Место оправления религиозного культа… - понял меня Арни.

- Верно.

- И его могут не тронуть.

- Ага. Если есть хоть немного уважения к верованиям узников. И из боязни обрушить там что-нибудь – все висит на честном слове. Тронут – рухнет. Звон будет на весь крест.

- Мудрый поступок.

- Спасибо. Но в любом случае – это огромный риск. Если я попаду под выборочный досмотр – дыру обнаружат. Не обязательно. Но шанс велик. Пугающе велик. И тогда меня просто прикончат. Дыру замуруют. Или, скорей всего, просто обрушат уязвимый крест на землю.

- Да… тут поспорить не могу.

- И отсюда появляется вторая проблема – продолжил я, делая затяжку – Серьезная проблема. И она не на моей стороне. А на вашей.

- На нашей?

- Проход за пределы креста – пояснил я – Сейчас, вынужденный торопиться, я отдаю работе все время. Долблю как заведенный. Сейчас у меня разведка впереди. Надо осторожно исследовать внутренности креста. Понять есть ли там проходы и куда они ведут. Я это сделаю. Если упрусь в тупик – начну долбить дыру в потолке. Там где раньше был потолочный люк.

- И где он был?

- В туалете. Левый дальний угол от двери.

- Запомню. Хотя вряд у наших крестов есть эта уязвимость.

- Вот-вот – кивнул я – Это и есть ваша серьезная проблема. Предположим, уже завтра я пойму, что все наши мечтания сбылись. Я смогу взять крест под контроль. Смогу маневрировать. Возможно найду люк ведущий наружу – если в горбе действительно дополнительный отсек, что-то вроде рубки или наблюдательного пункта, то люк там должен быть. И вот я готов принять пассажиров. Мы причаливаем, стыкуемся крыльями. Дальше ваш ход. И? Вы готовы? Вы, Мария, Ворчун… у вас уже есть подготовленный проход наружу? Спрошу конкретно – вы готовы к побегу?

Молчание…

Долгое молчание, тлеющий огонек новой сигареты. Красный Арни смотрит на меня с задумчивостью. В глазах тревожное мерцание. Я терпеливо жду.