Можно лишь догадываться, каким был разговор у кедра, но у нас имеется мощное свидетельство того, что в отношении по крайней мере одного из туристов имели место жесткие, грубые насильственные действия, закончившиеся фатальным исходом. Юрий Дорошенко был насильственно умерщвлен в результате пытки, а Георгий Кривонищенко, скорее всего, имел возможность наблюдать эту расправу, все время оставаясь на дереве. Там он находился до тех пор, пока развившаяся в результате глубокого переохлаждения тканевая гипоксия не привела к утрате способности управлять своим телом, после чего Кривонищенко с дерева упал. Впрочем, обо всем по порядку.
Как известно, судебно-медицинский эксперт описал серую пену на лице Юрия Дорошенко, которая шла изо рта и носа погибшего молодого человека. Можно не сомневаться, что обнаружена была именно пена, а не следы рвотных масс, поскольку они сильно различаются и судебный медик никак не мог их спутать. Пена, выделяющаяся изо рта и носа, является грозным симптомом стремительно развивающегося отека легких, за которым в кратчайшее время может последовать смерть, если только не будут проведены специальные реанимационные мероприятия. Природа этого процесса может быть двоякой: отек легких может быть спровоцирован ростом внурикапиллярного гидростатического кровяного давления (так называемый гидростатический отек легких) либо последовать в силу повышения проницаемости стенок капиляров в альвеолах (так называемый мембраногенный отек легких). Последний вид отеков возможен при некоторых синдромах, которые развиваются при отравлении токсичными газами (хлор, фосген, пары ртути и т. п.), при панкреатите, почечной недостаточности и некоторых иных заболеваниях. Но во всех этих случаях мембраногенный отек все же довольно редок, наиболее часто он развивается при забросе в дыхательные пути значительного количества инородных веществ, например содержимого желудка или воды (при утоплении). Кстати, наличие стойкой мелкопузырчатой пены (как правило, белого цвета, реже розовой) в дыхательных путях трупа еще в 1870 г. было описано русским судебным медиком С. Крушевским как один из признаков утопления и получило впоследствии его имя.
К гидростатическому отеку легких могут привести некоторые тяжелые заболевания сердца и кровеносных сосудов, бронхиальная астма, пневмоторакс. Юрий Дорошенко не имел заболеваний, способных спровоцировать отек легких: у него не было ни астмы, ни тяжелого панкреатита, ни первичной венозной констрикции, ни митрального стеноза, ни иных болезней из этого же ряда. Мы это знаем абсолютно точно, поскольку Юрий учился на военной кафедре У ПИ, проходил соответствующую медицинскую комиссию, от которой скрыть подобные заболевания ему бы не удалось. Да и туризмом он не смог бы заниматься при всем желании, потому что первый же поход по горам с двухпудовым рюкзаком за плечами закончился бы для него трагически. Поэтому все попытки «исследователей» трагедии группы Игоря Дятлова отыскать у Юрия Дорошенко болезнь, способную объяснить появление серой пены, гроша ломаного не стоят. Дорошенко был здоров — это надо принять как данность и не выдумывать небылиц.
Однако пена из его рта и носа существовала и была несомненнолегочного происхождения — клейкая и устойчивая, поскольку не исчезла за все те дни, пока уральские ветры обдували лежавшее на пригорке тело. Не исчезла она и позже — во время транспортировки тела от кедра на перевал, к вертолету, и еще позже, во время разморозки тела в морге. Ее увидел и описал судмедэксперт Возрожденный, оставив тем самым исследователям трагедии туристической группы еще одну загадку, кажущуюся парадоксальной. Если отбросить безумные версии про утопление в безводной местности или отравление неким токсичным газом (почему другие дятловцы им не отравились?), то у нас остается единственное объяснение появления этой пены.
И объяснение это возможно только в рамках криминальной версии гибели группы.
Выделение красноватой (бурой) пены из легких возможно даже у совершенно здорового человека, каковым и был Юрий Дорошенко, при так называемом «карминовом» отеке легких. Явление это описал еще в 1878 г. известный французский судебный медик Александр Лакассань, поэтому иногда этот признак называют его именем. Надо сказать, что Лакассань сделал несколько важных открытий в области судебной медицины; в частности, он был первым, кто оценил криминалистическую ценность трупных пятен, связав их появление с положением тела покойного и временем смерти. Также Лакассань первым обратил внимание на ценность татуировок для идентификации человека и провел, пожалуй, первое в мире научное исследование европейских тату. На фоне безусловно огромного вклада Александра Лакассаня в развитие мировой судебной медицины открытие «карминового» отека легких как-то теряется и кажется несущественным. Между тем речь идет об очень интересном с медицинской точки зрения явлении.
Изучая трупы людей, погибших под завалами (шахтеров под землей либо погибших под руинами домов), Александр Лакассань обратил внимание на то, что некоторые из них погибали от удушия даже в условиях свободного доступа воздуха и не имея механических повреждений грудной клетки. Другими словами, ребра таких погибших оставались целы, легкие — не повреждены, а вот дышать человек почему-то оказывался не в силах. Лакассань связал это с тем, что грудь или живот заваленного человека оказывались под воздействием статической нагрузки, нарушавшей правильное циркулирование крови во внутренних органах. Уже при нагрузке в 50 кг на грудную клетку резко сокращается отток артериальной крови в большой круг кровообращения, в то время как приток крови в легкие продолжается. Давление крови в капиллярах легких начинает расти, в результате чего развивается гидростатический отек легких. Легочная ткань и отечная жидкость при вскрытии погибших в таких условиях людей имеют необычный ало-красный цвет, что и предопределило название этого вида отека («карминовый»).
Он развивается при безударном сдавлении туловища человека (т. е. на торсе трупа не остаются следы травмы) и характеризуется сравнительно медленным развитием асфиксии, которая в зависимости от внешних условий, величины нагрузки и места ее приложения может растягиваться на десятки минут.
Во всех странах мира, где созданы сколько-нибудь серьезные войска специального назначения, разработаны методики так называемых «интенсивных допросов» военнопленных, проводимых в полевых (т. е. необорудованных) условиях с целью скорейшего получения информации. Иногда их называют «экспресс-допросами» — название, воистину говорящее само за себя. Методические наставления и рекомендации по организации такого рода допросов, регламентирующие порядок их проведения, ныне тайны не составляют, хотя нельзя не отметить, что практически в каждой воинской части существуют свои «неформальные» хитрости для развязывания языков. Любой такой допрос начинается с того, что допрашиваемого приводят в положение лежа на спине, а руки фиксируют разведенными в стороны. Подобное положение гарантирует полную беззащитность и униженность допрашиваемого. Затем допрашивающий садится на грудь своей жертве, так что голова последней оказывается между его бедер, после чего и начинается собственно допрос, т. е. последовательный обмен вопросами и ответами. Если допрашиваемый отказывается от сотрудничества либо сообщает неверную информацию, то допрашивающий использует приемы физического воздействия или устрашения, арсенал которых весьма велик. Простейшим и весьма эффективным приемом такого рода является давление на глазные яблоки большими пальцами рук — это воздействие, не оставляя следов явного травмирования, способно подавить волю к сопротивлению и вызвать ужас даже у самых бесстрашных людей. Есть и другие простые, но действенные приемы: забивание в ухо карандаша, стачивание зуба надфилем или напильником, надрывание ушей и губ… продолжать можно долго, но техническая сторона организации такого допроса, полагаю, понятна — никаких там «пяток в огонь», мордобоя, все четко, функционально и максимально быстро.
