Можно ли предположить, что одежда с радиоактивной пылью была связана с Георгием Кривонищенко и появилась у него вследствие работы последнего в «атомном городе»? В принципе, предположение логичное, лежащее, так сказать, на поверхности. Существуют лишь несколько «но», о которых необходимо упомянуть в этой связи.

Во-первых, после так называемого «кыштымского взрыва», вследствие которого в ближайших окрестностях Челябинска-40 в сентябре 1957 г. произошел выброс в атмосферу значительного количества радиоактивных отходов, имело место сильное (хотя и весьма неравномерное) заражение самого города, его улиц и зданий. В конце сентября и в октябре 1957 г. в Челябинске-40 были проведены дезактивационные работы, сопоставимые по своим масштабам с теми, что имели место почти через 40 лет в прилегающих к Чернобылю районах. Посты дозиметрического контроля проводили тотальные замеры радиоактивного фона по всему городу и окрестностям. Проверке подвергались в том числе и жилые помещения. В те дни и месяцы этот город стал, наверное, самым чистым городом Советского Союза — перед подъездами жилых домов были смонтированы специальные мойки для обуви в проточной воде, чтобы люди, входящие с улицы, могли смыть уличную пыль. Ее, кстати, почти и не было — город буквально «вылизывался» военнослужащими, пыль той осенью по несколько раз смывали с крыш, фасадов и карнизов всех зданий. В городе был заменен асфальт. Что особенно важно для нашего повествования — дозиметрическому контролю подвергались личные вещи, одежда и обувь жителей города. Да-да, буквально так, передвижные посты обходили квартиры, общежития, магазины, школы, склады и проверяли подряд все предметы. Никто в то время не мог запретить или ограничить действия дозиметристов. «Грязные» предметы изымались, должным образом актировались, и их владелец мог получить материальную компенсацию за изъятое (утраченное) имущество. Таким образом, Георгий Кривонищенко не имел никаких оснований дорожить радиоактивным свитером или шароварами — сдав их «по акту» в службу дозиметрического контроля, он не только гарантированно укреплял свое здоровье, но и получал за это денежную компенсацию.

Во-вторых, совершенно непонятно, какую пользу могла принести Георгию Кривонищенко попытка скрыть «грязную» одежду в случае ее успеха. Во имя чего он должен был все это делать? Очевидного с бытовой, или, говоря иначе, повседневной, точки зрения ответа просто нет. Какими бы хорошим ни были свитер или штаны, они не стоили риска заработать лейкемию или саркому Капоши, а значит, путь у этих вещей мог быть один — в мусорное ведро. А отнюдь не в поход на Отортен, где эти вещи, возможно, Георгию пришлось бы носить на себе пару недель, а то и больше. Не надо упускать из вида и другой, весьма деликатный, но понятный любому мужчине аспект — Георгию Кривонищенко в 1959 г. шел всего лишь двадцать четвертый год (он родился 7 февраля 1935 г.), а это ведь самое время мужской силы! О том, что радиоактивность угнетает половую функцию, тогда уже прекрасно знали, и ни один разумный мужчина не нацепил бы на себя даже самый замечательный, но «грязный» свитер без свинцового фартука. Здоровье во все времена было ценнее даже самой красивой тряпки.

В-третьих, сохраненные вещи с радиоактивной пылью превращали их обладателя в потенциального изменника Родины. Если бы когда-нибудь стало известно о хранении такой одежды, то это означало бы самые серьезные последствия для ее владельца. Для Георгия Кривонищенко это повлекло бы как утрату доверия по месту работы, так и утрату самой работы, причем перечень возможных неприятностей этим далеко не исчерпывался. Повторяя Жванецкого, хочется спросить: оно ему надо?

Каков же вывод из всего сказанного? Он чрезвычайно прост: в обычной ситуации, в обычном туристическом походе радиоактивных вещей у членов группы Игоря Дятлова не должно было оказаться ни при каком раскладе. Однако они оказались… И это заставляет нас думать, что поход дятловцев вовсе не был обычным.

В том, что поход группы Игоря Дятлова с самого начала планировался как очень необычный, нас убеждает ряд весьма странных событий и совпадений, связанных как с отдельными участниками похода, так и событиями вокруг него.

Смеем предположить, что переноска вещей осуществлялась отнюдь не втайне от компетентных органов и не являлась преступной. Кто-то из группы туристов нес два свитера и штаны с радиоактивной пылью для передачи их в заранее обусловленном месте группе «транзитных» агентов. Передача эта предполагалась изначально, причем задолго до похода, и встреча с «транзитерами» на склоне Холат-Сяхыл вовсе не была случайной. Запланированную КГБ операцию мы назвали бы сейчас «контролируемой поставкой», но в те годы такого понятия не существовало. Впервые это словосочетание появилось в 1988 г. в «Конвенции ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ». В самом широком смысле под «контролируемой поставкой» понимается метод, при котором допускаются вывоз, провоз или ввоз на территорию одного или нескольких государств незаконных или вызывающих подозрение партий груза с ведома и под надзором их компетентных органов в целях расследования какого-либо преступления и выявления лиц, участвующих в совершении этого преступления. Определение это хотя и звучит несколько коряво, зато является самым юридически корректным из всех возможных, оно взято из ст. 2 «Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности».

Операции такого рода разделяют на внешние и внутренние «контролируемые поставки» в соответствии с тем, предполагается ли в ходе их реализации пересечение государственной границы или нет. Еще одним критерием классификации может служить аутентичность «поставляемого груза» заявленному. Если в ходе операции на всех ее этапах действительно осуществляется перемещение того груза, о котором уведомлен объект проведения операции, то такую поставку называют «обычной». Если же разрабатываемый объект дезинформируется и органы охраны правопорядка производят замену груза безопасным муляжом, то говорят о «контролируемой поставке с подменой».

«Контролируемая поставка» является комплексным оперативно-розыскным мероприятием, потому что ее реализация распадается на множество элементарных (простейших) оперативных мероприятий. К ним относится, например, опрос (оперативный опрос — особое оперативно-розыскное мероприятие, заключающееся в получении информации путем непосредственного общения оперативного работника (либо доверенного лица) с носителем значимой информации, без раскрытия служебной принадлежности оперработника и истинной цели получения информации). Кроме того, это могут быть проверочная закупка, являющаяся самостоятельным видом оперативно-розыскных мероприятий, или установление наблюдения, возможно неоднократного, за различными лицами и объектами. Очень часто в ходе подготовки операции «контролируемой поставки» приходится решать весьма важную (и непростую) задачу оперативного внедрения штатного оперативного сотрудника (либо доверенного лица, так называемого «конфидента») в интересующую правоохранительный орган среду. Очень часто правоохранительным органам приходится заниматься организацией негласного воздействия на лиц, способных содействовать решению задач оперативно-розыскной работы, причем лица, подвергающиеся такому воздействию, не должны понимать, кто является его истинным инициатором и в чьих интересах должны приниматься те или иные действия или решения.

Важным условием проведения «контролируемой поставки» служит документирование важнейших ее этапов с целью облегчения последующего уголовного судопроизводства. Подобное документирование подразумевает использование допустимых в той или иной конкретной обстановке технических средств (фотографирование, видео- и аудиозапись), сохранение и закрепление следов вовлеченных в операцию лиц (отпечатков пальцев, почерков и т. п.), вещественных улик (тары со следами перевозимого вещества, поддельных документов, печатей, оружия и т. п.). Надежное документирование противоправной деятельности в ходе операции «контролируемой поставки» является одной из основных задач организации такого рода оперативных комбинаций.