Гранов загораживает дверь, не отходит, словно отпускать не хочет. Воздух вокруг нас тяжелеет, выжигает легкость и веселость.

- Будь осторожна. Пожалуйста, Олеся, - просит он. Гранов смотрит серьёзно, сосредоточенно, будто пытается в душу пролезть, оставить в ней свой след.

«Я все поняла! Буду беречь твое сердце!» - мысленно посылаю сигнал. Он его считывает. Искры, что летали между нами, вспыхивают и разгораются в пламя.

Обхватив пятерней затылок, резко толкает на себя. Впивается губами, обрывая готовые сорваться с языка возмущения. Портит мой макияж, но все претензии рассыпаются дождевыми каплями о стекло. Тянусь к своему полковнику, гостеприимно встречаю мотивированный доставить удовольствие язык.

- Останься сегодня дома, - приглушенно выдыхает в рот. Толкает меня к стене, подхватывает под бедра, молча требуя обхватить его ногами.

Я готова сбросить с себя одежду и отдаться прямо тут, у стены, но чувство ответственности тапкой прибивает мурашки на коже и бабочек в животе, гасит огнетушителем жар, что сводит мышцы внизу живота.

- Жди вечера, - упираясь ладонями в плечи, оттягиваю себя от горячего, возбужденного тела. - Моей девочке после вчерашнего дебюта нужна передышка. Если я останусь, сотрешь ее до мозолей, - толкаю его в грудь. Шутка вызывает очередной взрыв хохота.

- Твою девочку я вечером всю вылижу и нежно отлюблю, - целуя в висок, опускает мои ноги на пол. На вечер у него грандиозные планы, в списке ещё минет, я не забыла.

- Ты мне макияж испортил, - ворчу, заглядывая через плечо в зеркало.

- Твою красоту ничем испортить нельзя, - комплимент пропускаю мимо ушей.

Забирая у меня из рук ключи, которые я протягиваю, провожает до лифта. Пока ждем, прижимает меня к себе, зарывшись носом в мою макушку, просто дышит… мной. Это так по-настоящему, до щемящей боли. Любит…

Целует в висок, сжимая в карманах руки в кулаки, ещё раз предупреждает об осторожности, но всё-таки отпускает...

«Первым делом, первым делом… задание, ну а любовь? А любовь потом…» - мысленно напеваю, спускаясь в лифте.

Князь - моя цель. Сегодня он избил и изнасиловал девочек, в следующий раз их место могу занять я…

Олеся

До работы добираюсь с опозданием в пятнадцать минут. Простояла полчаса в пробках, что считаю удачей с учетом того, во сколько я выехала. На подходе к кабинету слышу голоса, два из них мне хорошо знакомы - Давид и Виктор о чем-то спорят. Вроде негромко, но эхо в пустом здании разносит их голоса по всем углам. Удивляюсь, что главный сутенер страны на месте. Главный он потому, что шлет проституток нашей элите.

- Доброе утро, извини за опоздание, пробки, - сообщаю Давиду, входя в его кабинет.

- Рано! И причина этому… наша Эммануэль, - зло выплевывая, выкидывает руку в сторону девушки, сидящей на диване, и трясет кистью, словно у него нервный припадок. Желваки на лице ходят ходуном, из глаз летят молнии.

Девушка сидит ко мне спиной, всхлипывает. Лица не вижу, но что-то мне подсказывает: это одна из ночных пташек, что была на выезде в особняке Князя. Не помню, чтобы вчера отправляла к нему Эммануэль. Или отправляла? Хоть убейте, не помню!

В голове Гранов и влажные мысли о предстоящем вечере. Мне неинтересно торговать чужими письками! Выяснять, почему клиент остался недоволен. Или, наоборот, пришел в восторг от предоставляемых нашим агентством услуг. Мне неинтересны сами девочки и их выдуманные проблемы. Ни одна из них не согласится работать за зарплату, даже если эта зарплата будет выше средней по стране. Легкие деньги и причастность к богатой жизни - то, на что каждая из них шла сознательно. Делала себя, кроила, морила голодом… чтобы попасть в постель к богатым мужикам. Но не мне их судить. Я и не собираюсь.

У меня тут личная жизнь налаживается. Запрещаю себе думать о Гранове и вчерашней ночи. И так чуть в аварию не попала на перекрестке, потому что в подробностях всплывали картинки нашего ночного непотребства.

- Тупая корова!... Дура непроходимая! - орет Давид на Эммануэль. Та, вжав голову в плечи, тихо всхлипывает. А я выплываю на поверхность из своих мыслей. Мозг блокирует мою действительность, потому что мне в ней некомфортно, и заменяет ее приятными воспоминаниями. Спасибо ему за это, но работу никто не отменял.

- Давид, Князь при любом раскладе был не прав, - произносит Виктор, поднимаясь со стула. Только сейчас я замечаю, что он насуплен и хмур. Бросает в сторону Эммануэль жалостливый взгляд. Обычно Виктор не проявляет эмоций, а тут их очень много. - Это мое мнение, а ты считай как знаешь, - бросает упрек в лицо сутенеру. Молча покидая кабинет, смотрит себе под ноги.

Давид перестает трясти кистью, провожая Виктора хмурым взглядом, сверлит у того дыру в спине. Заставляю себя переключиться на задание. Обхожу диван, собираюсь присесть, но, бросив взгляд на Эммануэль, так и застываю в воздухе полусидя.

Мать твою отец любил!!!

- Какого хрена?! - переводя взгляд с Давида на Эммануэль, восклицаю я. Меня начинает трясти, когда вижу побои на лице девушки. В моей голове не укладывается подобная жестокость. Это ненормально! За гранью моего понимания! За гранью понимания любого нормального человека! - Что это?! - летит в Давида обвиняющий взгляд.

Гранов предупреждал, что одну из девочек Князь жестко изнасиловал, а других избил, но я понятия не имела, что она будет выглядеть так, будто по чистой случайности осталась жива. Такое лицо я не была готова увидеть. Удивление даже отыгрывать не пришлось. Лицо напоминает фиолетовый шар с прожилками других цветов: зеленого, бордового, синего и желтого.

Это пипец, товарищи!

Он конченый отморозок!

Его расчленить не жалко!

- А это, Олеся, последствия неадекватного поведения, - вкрадчиво произносит сутенер. Вскакивает на ноги. Ему не нравятся мои претензии и обвинение в голосе, поэтому он начинает наступать на нас с Эммануэль. - Я миллион раз говорил: не жрать пыль на заказах!!! - расходится он. Руки закладывает за спину, словно прячет их от греха подальше, боясь поддаться искушению и задушить проститутку. - Даже если клиент вам ее в жопу членом пытается затолкать, отказываетесь! - брызжет слюной. Несколько капель летят на волосы Эммануэль, которая так и не подняла взгляд от своей обуви. Сидит со склоненной головой и молчит! Молчит и не думает защищать себя!

- Говорите, что у вас аллергия на дурь, что, если примете, вас до больницы не довезут и вы прямо там помрете! - продолжает орать Давид, косясь в мою сторону, будто ждет поддержки и понимания, но их не будет. Князь отморозок, и его место вольере с дикими зверями. - Они, сука, знали, к кому едут на заказ, и обдолбались на хрен! - не успокаивается Давид.

Гашу в себе черную, неконтролируемую ярость. Даже не знаю, на кого больше злюсь в этот момент. Наверное, всё-таки на Эммануэль. Хочется встряхнуть ее хорошенько и заорать: «Ты идиотка?!»

Какой-то левый мужик тебя избил, а вместо компенсации, защиты и утешения ты получаешь шквал неадекватного поведения от начальства! Мне ее даже треснуть захотелось, чтобы начала отстаивать себя.

- Нам сказали, что Князя не будет. Его в ментовку загребли, должны были продержать трое суток, - извиняющимся тоном блеет бедная овечка.

- Дуры! - зарывшись пятерней в короткие волосы, Давид шумно дышит, но орать не перестает. Не угасает запал в сутенере. - Какие же вы дуры! - качает головой и даже пытается нервно засмеяться, но оставляет попытку.

- Давид, ты серьёзно? - не получается остаться в стороне и наблюдать, как второй мужик за полдня, пусть и морально, прессует девушку. - Считаешь, что с ними так можно было поступить только из-за того, что они обдолбались наркотой, которую им предложили клиенты? - бросаю Давиду. Других девушек я не видела, но не думаю, что выглядят они лучше. - Своих друзей Князь тоже разукрасил или самоутвердиться он способен только за счет женщин? - транслирую свое омерзение. Если Давид думал заручиться моей поддержкой, то глубоко ошибся. В данную минуту он мне так же отвратителен, как его клиент.