– Интересно, откуда Давид узнал о моем прибытии, – задумчиво сказал Плюмбум; он специально назвал Роте по имени, чтобы подчеркнуть старое знакомство с ним. – Смотрю, нас тут чуть ли не ковровой дорожкой встречают. Жаль, нет цветов и оркестра.

– Я не уполномочен отвечать на ваши вопросы, – отрезал Ханкилдеев.

– Что ж, спрошу у самого Давида.

– Значит, проблем не будет?

– Никаких проблем. Нам проблемы не нужны.

– Хорошо. Пистолеты и ножи можете оставить при себе. Автоматическое оружие мы пока реквизируем до распоряжения Роте.

– Надеюсь, вы достаточно опытны, чтобы защитить нас от стаи кровососов или псевдогиганта? – подколол Плюмбум.

Сотник подколки то ли не понял, то не заметил.

– Мы достаточно опытны, – сказал он твердо, завершая на этом разговор.

Путь до Базы проделали в молчании – Плюмбум не хотел случайной оговоркой выдать посторонним свои намерения. «Долговцы» повели членов спасательной экспедиции прямо по старой дороге, которая вскоре уперлась в импровизированный блокпост. На обочине стоял «Икарус» без колес, окна которого были мертво заделаны металлическими листами с прорезанными в них бойницами. Саму трассу перегораживали наваленные друг на друга мешки с песком, за которыми была организована пулеметная точка. Караулившие на посту «долговцы» взмахами рук приветствовали возвращающихся из рейда сослуживцев, но на подконвойных посмотрели без особого любопытства – вольных много по Зоне шарится, вот и еще шестеро попались, болезные. Какое-то оживление вызвала только Jlapa – женщины в Зоне и по сей день оставались в диковинку, одна приходилась на десятерых. Впрочем, увидеть и обсудить ее прелести у «долговцев» не получилось – под костюмом высшей защиты много не разглядишь.

Пройдя через блокпост, сталкеры и ученые оказались на территории Базы – так уже долгое время назывался постоянный лагерь «Долга», расширившийся за счет завода «Росток» и Янтаря. Плюмбум и сам когда-то принимал участие в зачистке, лихие были времена. Теперь он шел и поражался тому, как изменилась База. Руины разобрали, по углам почистили, битую технику куда-то увезли, в окна зданий вставили рамы с жалюзи, появились щитовые ангары и нормальная вертолетная площадка. Понятно, что аномалии правил не придерживаются и границ не ведают, но бывший сталкер сразу отметил, что нигде не видно ни жгучего пуха, ни кисельных луж. Неужели убирают? А еще Плюмбум увидел нечто такое, что привело его в замешательство и заставило всерьез задуматься. Рядом с одним из ангаров расположилась явная «воронка» – там чуть дрожал воздух, как над расплавленным асфальтом в летнюю жару, – и при этом граница аномалии была четко определена аккуратно расставленными оранжевыми конусами вроде тех, которыми пользуются дорожные рабочие. Похоже, у старого приятеля Давида Роте на почве «орднунга» окончательно съехала крыша – это ж додуматься надо: очерчивать аномалии! Интересно, он за «кометами» и «теслами» тоже будет с конусами бегать?

Членов спасательной экспедиции провели к зданию склада напротив железнодорожной платформы. У Плюмбума с этим зданием были связаны не самые лучшие воспоминания: однажды его здесь серьезно ранил матерый кровосос, и если бы не Лёлек с Ларой, то гнить бы Виктору Свинцову в могиле уже лет десять как. Похоже, у его спутников тоже возникли не самые лучшие ассоциации – вся команда ученых имела кислый вид. Лишь Артур осматривался вокруг с восторженным любопытством. А как же иначе? Легендарная База, о которой столько написано, снято, спето и сплясано, что жизни не хватит со всем этим великим культурным наследием ознакомиться.

Хотя причин для уныния не было пока никаких. Наведение «орднунга» коснулось и этого мрачного здания. Над складскими воротами висел огромный рыцарский щит – символ «Долга». Рядом организовали две цветущие клумбы, работающий фонтанчик и даже соорудили памятник – странную сварную конструкцию, должную, очевидно, изображать пробирающегося по Зоне сталкера, но больше смахивающую на изготовившегося к прыжку снорка.

Отсалютовав часовым, замершим у ворот, сотник Ханкилдеев провел членов спасательной экспедиции внутрь здания. Разумеется, внутри бывший склад выглядел еще более обустроенным, чем снаружи. Мусор был убран, пол отскоблен, стены и решетчатые лестницы покрашены.

– Здесь вам придется разделиться, – сообщил Ханкилдеев. – Господин Роте хочет поговорить с господином Свинцовым тет-а-тет. Остальных попрошу в нашу столовую. Могу поручиться, что вы голодны. Защитные костюмы и амуницию можно сдать нашему оружейнику.

На этот раз ученые подчинились произволу не без удовольствия. Потрясения, которые они пережили утром и в первой половине дня, требовали паузы – хотя бы нескольких часов отдыха в безопасности, с обедом и послеобеденным сном. Предложение сотника пришлось по душе, ученые повеселели, а Лёлек сразу поинтересовался: «Чем у вас тут кормят? Диетическое питание есть?»

Плюмбум себе отдыха позволить не мог. Ханкилдеев сопроводил бывшего сталкера на второй этаж, там они остановились у массивной стальной двери с электронным глазком, на которой черной краской был изображен все тот же «долговский» щит. Сотник кашлянул, сделал подобострастное лицо и доложил, глядя прямо в глазок:

– Господин генерал, Виктор Свинцов доставлен по вашему приказанию.

– Благодарю за службу, – отозвался голос в скрытом динамике. – Присмотри пока за остальными.

– Слушаюсь!

Ханкилдеев по-дружески кивнул Плюмбуму и удалился.

Громко щелкнул замок, дверь приоткрылась. За ней обнаружился просторный кабинет, выглядевший по меркам Зоны роскошно. Мебель – только новая и не ширпотреб: современный письменный стол, кресла, шкафы, огромный сейф. На стене – уродливые рога псевдолося. Большая редкость, между прочим, поскольку этих массивных неповоротливых зверюг выбили из фауны Зоны чуть ли не в самом начале ее освоения. Распластавшись вдоль стены, застыл оскалившийся крокодил. Рудиментарные отростки, заменившие лапы, выдавали в нем мутанта – припять-крокодила, которого чаще называли просто и ласково Геной.

Давид Роте, одетый в легкий хлопчатобумажный комбинезон, сидел за столом, но при появлении Плюмбума встал и, улыбаясь, пошел навстречу. Плюмбум отметил, что с момента последней встречи главнокомандующий «Долга» окончательно и бесповоротно поседел. Впрочем, это не удивляло – у него и шесть лет назад пробивались седые волосы, а с такой жизнью…

– Здравствуй, брат сталкер! – поприветствовал Роте.

– Гутен таг, херр Роте, – сказал Плюмбум.

Улыбка генерала несколько увяла. Хотя он сам

периодически вворачивал в речь словечки из родного языка, но не любил, когда это делали другие. Наверное, думал, что его хотят таким образом поддеть. Ну а за кличку Фашист, которую ему дали «свободовцы», мог и прибить, не разбираясь, кто к какой группировке принадлежит.

Впрочем, на приветственной фразе познания Плюмбума в немецком языке заканчивались, и он перешел на русский:

– Говорят, ты хотел меня видеть, Давид?

– Да, – подтвердил Роте. – Есть серьезный разговор. Я тебе звонил и писал сегодня с утра, но ты, видимо, был занят – не отвечал на вызовы.

– Возникли проблемы. Пришлось решать.

– Понимаю.

Плюмбум положил на свободное кресло шлем, снял ремень с кобурой, расстегнул застежки на груди, затем – пуговицы и центральную молнию. С огромным облегчением выбрался из костюма, сложил его аккуратно, придавив баллоном.

– Где тут можно руки помыть? – спросил бывший сталкер у генерала.

После того как Плюмбум оправился, Роте полез в сейф и вытащил оттуда бумажный сверток, а за ним – пузатую литровую бутыль, наполненную прозрачной жидкостью. С победным видом водрузил бутыль в центр стола, сверток пристроил с краю.

– Хм, – сказал Плюмбум, усаживаясь.

– А то! – отозвался Роте. – У нас только самое лучшее. Эксклюзив. Ты на этикетку посмотри! Это тебе не какое-нибудь шайзе. Это – «Сидоровка»! Сам Сидорович делает! Точнее, его фирма. Но он держит руку на пульсе. Дегустирует продукт, так сказать. Посмотри, посмотри на этикетку, не морщись.