Все, что она знала, что он не видел того, что довелось увидеть ей.

Она видела мир без своего дома, и предки хотели, чтобы она ушла.

— Я не могу… нет… — заикалась Леанальхам. — Выбрать… из того, что она сказала… мне.

Подтянув колени и уткнувшись в них головой, она зарыдала.

— Что? — прошептала слишком резко Куиринейна.

Леанальхам слабо подняла голову. Сквозь затуманенное слезами зрение, она нашла Куиринейну, пристально наблюдающей за ней. Страх, больше, чем всё остальное, подавил рыдания.

— Она… одна из них? — Куиринейна пыталась подобрать слова. — Ты видела… слышала предков? Так не бывает!

С Леанальхам всё происходило не так. Она слышала намеки на то, что предки говорили Лиишилу. Куиринейна должна была знать больше, намного больше.

Разве предки не говорят со всеми, кто пришел к ним за своими именами? Насколько плохо для нее, если они этого не делали? Дед однажды обмолвился, что Лиишил отказался принять его истинное имя.

Лиишиарэлаохк… Защитник Печали… Защитник Печали-Слезы, один из предков.

Она вдруг поняла, кем был призрак той женщины. Той, кто дал Лиишилу имя, которое он отверг и проклял.

— Что она… — начала Куиринейна, затем оборвала себя. — Нет, не говори. Но ты должна принять имя.

— Нет! — закричала Леанальхам.

Если Лиишил мог отрицать его, так и она могла выбирать… или не выбирать.

Куиринейна схватила ее за плечи.

— Такого не бывает без причины, — прорычала она, но потом она начала запинаться. — Не для кого, кроме…

Ей не требовалось закончить, Леанальхам знала, какие слова будут в конце. Не для кого, кроме моего сына.

Леанальхам удивлялась данным именем Лиишила, которое было очень старым по смыслу, означающее «Расцвеченный дождём» или символ дождя, «Цвет Слез Мира». Как может мать выбрать такое для сына?

Лиишил — Лиишиарэлаохк — и Лиишиара… Защитник Печали-Слезы и Печаль-Слеза.

Почему его собственная мать приняла имя Куиринейна — Сердце Водяной Лилии? Что она видела на кладбище, чтобы принять такое имя, которое гораздо лучше, чем то, которое она дала своему сыну при рождении?

— Послушай меня, — начала Куиринейна снова сдержанней. — Предки не вмешиваются в нашу жизнь, в наш выбор, без большой нужды. Такими усилиями, такой ценой, они говорят с нами… — Она замолчала, покачав головой. — Ты должна послушать, ты должна услышать их, и ты должна выбрать.

Леанальхам уже носила жестокое имя — Дитя Злосчастья, данное матерью, которая сбежала в безумии от горя.

— Как твоё имя? — спросила Куиринейна.

Пребывая в скорби… вспомнив, что призрак сказал ей, она, наконец, прошептала:

— Шели’кэлхэд.

Любым словам или фразам, чтобы превратиться в Имя, может потребоваться время, чтобы можно было разгадать их смысл. В этот момент Куиринейна немного отстранилась и медленно вздохнула, вздохнула так, как Леанальхам никогда не слышала от этой женщины.

— Ложись и отдыхай, — сказал Куиринейна.

Мать Лиишила осталась в стороне от Леанальхам, но всегда держалась рядом, когда она просыпалась от испуга в темноте. В последний раз она проснулась задолго до рассвета, хотя и не открывала глаз. Тем не менее, как будто зная, Куиринейна заговорила.

— Я провожу тебя в клан Уркарасиферина, там ты будешь в безопасности.

Леанальхам не упустила, что Куиринейна не использовала ее истинное имя, и не стала спорить. Не имело значения, где её нашли, куда привели и оставили на земле, которой она больше не принадлежала.

Поход не был таким дальним и мрачным, как к месту захоронения предков. Они были перехвачены и сопровождены отрядом воинов-охотников из клана Уркарасиферина. От Куиринейны потребовалось много объяснений, почему они пришли, за исключением того, что случилось в доме Леанальхам — уже разнеслось. Почему это произошло, казалось, никому до сих пор не было известно.

Леанальхам не сказала ни слова.

Куиринейна оставила ее с сестрой Уркарасиферина, пока греймасга отсутствовал. Между ними было несколько слов на прощание, кроме обещания матери Лиишила, что тем, кто убил деда, не будет позволено жить.

Это ничего не значило для Леанальхам.

Последние слова Куиринейны были не для нее, она обратилась к брату Уркарасиферина.

— Мне нужен лук. Желательно небольшой, но крепкий.

А потом… она просто исчезла.

Одна ночью, в чужом доме, который она не знала, девочка, зовущаяся Леанальхам, решила не ждать изгнания от предков. Украв пищу, она смогла ускользнуть из анклава, и направилась к Гайне-Айджайхе, мало понимая, что делать, когда туда попадёт. После всего, что потеряла, она умудрилась взять имя даже хуже, чем данное ей при рождении…

Утерянный Путь… Шели’кэлхэд.

* * *

Малец наблюдал, как закрылись зеленые глаза Леанальхам. Девушка, скорчившись возле стены трапа, сползла вниз, пока он не потерял ее из виду.

Он не мог понять, что случилось с ней на кладбище. Как-то, по неизвестной причине, его возлюбленная Лилия и мать Лисила были причастны. Невинная, наивная девушка потеряла всё, будучи в неведении… из-за отступников и всего происходящего вокруг журнала Винн.

Когда Леанальхам спустилась вниз по лестнице, Малец, озабоченный и пораженный ее воспоминаниями, поспешил за ней.

— Ты вернул его? — требовательно спросила Магьер. — Ты забрал журнал Винн до того, как он попал к Вельмидревнему Отче?

Малец затих, ожидая ответа.

— Нет, — ответил Бротан.

Малец был отвлечен воспоминаниями Леанальхам. Он не думал, что пропустил многое в истории Бротана. Хотя кто-то и должен был пойти за Леанальхам, но вопрос Магьер и ответ Бротана удержали его на месте. Ему нужно было услышать больше.

— Что случилось, когда ты добрался до селения своей касты? — спросил Лисил.

Бротан закрыл глаза.

— Я развязал войну.

Он надолго замолчал, а затем заговорил снова…

* * *

Если бы Бротандуивэ знал наперед, он не стал бы надеяться на силу собственных ног, а отправился бы к реке и нанял баржу. На протяжении большей части года анмаглахки могли путешествовать по суше гораздо быстрее, и до тех пор, пока он или она не решатостановиться отдохнуть. Но в середине и конце весны, когда горный поток становился сильнее, течение реки становилось быстрым, размеренным и могучим.

Путешествие на барже было бы быстрее, когда ее небольшая команда толкала бы ее вперед день и ночь. Но Бротандуиве стремился поймать свою добычу — и журнал — прежде, чем тот достигнет Криджиахе. Если он этого не сделает, то журнал попадет в руки Вельмидревнего Отче, так что он бежал, тщательно проверяя дорогу.

Его жертва оставалась вне его досягаемости на протяжении всего пути к Криджиахе.

Бротандуиве задержался в лесу за поселением. Это дало ему преимущество сообщить о своем прибытии — только на крайний случай, чтобы враг от страха совершил ошибку. Для жителей поселения было лучше не знать о его присутствии, и он планировал оставаться в тени, пока не получит дополнительную информацию.

Если Уркарасиферин сейчас вернется сюда, то Вельмидревний Отче узнает, что его главный враг придет за журналом. В таком случае «Отче» будет держать журнал в другом месте, пока есть такая необходимость, по крайней мере, Бротандуивэ поступил бы так, будь он на его месте.

Небольшая книжка была важным инструментом, хотя он мало владел ей. Только когда наступит подходящий момент, он бросит ее в лицо совета Старейшин как доказательство безумия Вельмидревнего Отче…

Что люди представляют огромную опасность для всего народа Ан’Кроан.

Что Магьер никогда не следовало позволять жить.

И что она, наполовину нежить по природе, разыскала и заполучила устройство, которое, вероятно, было создано самим Древним Врагом.

Бротандуивэ мог себе представить, как червь из дерева будет использовать наивные слова Винн Хигеорт для того, чтобы оправдать еще большие зверства. Но Бротандуивэ и сам совершал такое, служа своей касте, своим людям, прежде чем встретил Эйллеан.