Он исчез, оставляя ее одну в стеклянном доме Риодана.

Теперь она осмотрелась, пожала плечами, встала и приступила к обыску.

И все лишь для того, чтобы обнаружить, что его кабинет столь же лишен личной информации, как и сам мужчина. Стопок бумаг, которые у него раньше были, не виднелось нигде, шкафы для документов казались декорацией, уставленной пустыми папками, подтверждая ее подозрение, что на самом деле он ничем другим не занимался, а только пытал ее. В ящике стола не было ни единой ручки или карандаша.

Она прищурилась, вспомнив потайную панель, где он когда-то хранил ее контракт, и задумалась, сколько же еще потайных панелей у этого мужчины. Она обыскала очевидные места. Риодан был каким угодно, но только не очевидным.

Она пинком отодвинула его стул, опустилась на колени на пол и принялась прощупывать стол — столешницу, бока, ножки. Мгновение спустя она закрыла глаза и отключила мозг, направляя всю свою чувствительность в руки, отыскивая хоть малейшую аномалию. Поиск занял недолго.

Когда панель скользнула в сторону, она открыла глаза и села на стул. Перед ней оказался неглубокий ящик с рядами гладких квадратных черных кнопок. Она начала по порядку нажимать на них, тщательно осматривая офис и ожидая, когда что-нибудь произойдет.

Мониторы. Чертовы мониторы. Ну конечно, мужчина-который-был-бы-королем имеет подзорную трубу, чтобы обозревать каждый уголок своего клуба, высоко восседая на величественном троне.

Она нажимала, смотрела и снова нажимала, различные частные области клуба появлялись и исчезали из виду. Ничего интересного там не происходило.

Погодите, что?

Она вернулась на две кнопки назад. Она только что мельком увидела Кэт, которая пропала несколько недель назад.

И вот она, снова, с Кастео. Они находились рядом, откинувшись на скамейки под углом 45 градусов, перед огромным зеркалом, и делали широкие махи гантелями в идеальном ритме.

Катарина работала над бицепсами.

И широкими мышцами спины.

Она уставилась на монитор, не веря своим глазам. Хрупкая, безмятежная, сочувственная Катарина МакЛафлин живет в Честере, глубоко под землей, и превращается в воина? Как она убедила одного из Девятки, и уж тем более того легендарного, который не говорит, учить ее чему-либо? Знал ли Риодан, что она там?

Конечно, знал. Они были на его мониторах.

Ее хмурый взгляд сделался еще грознее. Кастео тренировал Кэт, а Риодан все равно отказывался научить ее хоть чему-нибудь, черт его дери. Она представляла собой куда лучший материал для работы, нежели опасливая и худенькая Катарина МакЛафлин. Она была чертовой валькирией, выкованной из стали, вооруженной мечом и готовой это доказать!

— Ты в моем черном списке, Риодан, — внезапно она оказалась в идеальном настроении, чтобы отрубить ему голову и не блевануть, не сожалея ни капли. Возможно, даже наслаждаясь этим. Оттяпать ее снова и снова, пока он не согласится снабдить ее личным тренером.

Она нажала другую кнопку. Посмотрела. Резко втянула воздух и нажала еще раз. 4 уровень был не лучшим местом, чтобы отвлекаться на него сейчас. Но она только что увидела вблизи и детально одного из Девятки, с которым встречалась лишь однажды и то издалека — в день, когда Бэрронс привел своих людей в аббатство, чтобы забрать прий-ю Мак. В тот день Девятка в полном составе вошла туда, лица одних были плотно укрыты капюшонами, другие же шли с непокрытыми головами и горящими глазами, и все они были вооружены автоматами.

Она нажала другую клавишу.

И застыла.

Она не думала, что что-то может ошеломить ее сильнее, чем странность Кэт с Кастео, но эта новая картинка лишила ее дара речи и способности двигаться.

Наконец сумев разморозить свой язык, она прошептала:

— Святой траханый Лазарь… он жив?

И никто ей не сказал. Как это вообще возможно? Чье тело Риодан отправил хоронить домой, в горы Шотландии?

Она прищурилась. Кристиан был с ним — высокая темная тень со сложенными крыльями, стоящая в дюжине футов от него. Кристиан знал. Кто еще? Все, кроме нее?

Дверь со свистом отошла в сторону, и на пороге показался Бэрронс, рядом с ним — Мак, позади — Фэйд и Лор.

Она мгновенно встала, задвигая панель бедром и рассчитывая, что они будут слишком заняты, чтобы поднять взгляд на мониторы. Немногие поднимают взгляд. Большинство людей проживают свои дни, блаженно шагая по туннелю и замечая лишь то, что находится на уровне глаз.

— Дэни, — произнесла Мак, слабо улыбаясь. — Рада тебя видеть.

Когда-то она называла Мак ЭП, сокращенное от «Эта Персона», потому что всякий раз, когда она произносила ее имя, даже мысленно, ее сердце ныло от боли. Но прошлой ночью они поговорили совсем как раньше, как горошинки в Мега-стручке, почти как сестры. Мак простила ее, пожертвовала собой, чтобы спасти ее, и стена льда вокруг ее сердца начала таять.

— Джа… Привет, Мак, — серьезно, какая разница? Постоянно поправлять ее было неэффективно, да и Мак знала, что она теперь другая, и приняла это. Главная причина, почему она окрестила себя Джадой — чтобы вдохновить ши-видящих, знавших ее как проблемного подростка, чтобы они приняли ее в качестве лидера лидера — чего они никогда бы не сделали, назовись она девочкой, которую они совсем недавно знали как хвастливую, наглую, беззаботную Мегу.

— Дэни, милая, выключи мониторы, — напряженно произнес Лор.

Ее ноздри раздулись, и она бросила на него ледяной взгляд. Они должны были сказать ей, что происходит, и Мак тоже имела право знать. Они или команда, или нет. Очевидно, нет.

— Я не разрешала тебе называть меня Дэни. Или милой. Только люди, у которых нет от меня секретов, могут называть меня так. Для тебя — Джада, — затем она вновь вернула тепло и обратилась к Мак: — Ты в порядке?

Насупившись, Лор прошел к столу, нажал на кнопки, захлопнул панель и снова встал у двери, широко расставив ноги и скрестив мощные руки на груди.

— Бывало и лучше, — сказала Мак с ноткой усталости в голосе. Взгляд ее скользнул к браслету Джады, она пересекла офис и присоединилась к ней за столом. Когда она потянулась к ней, Джада застыла, но Мак всего лишь поймала выбившуюся прядку ее волосы и заправила за ухо. Затем сказала: — Я скучала по тебе.

Джада неудобно поерзала.

— Чувиха. Личное пространство. Ты же видела меня прошлой ночью.

Губы Мак медленно изогнулись в улыбке.

— Никогда бы не подумала, что однажды действительно порадуюсь тому, что ты называешь меня «чувиха». Ну, то есть, до этого. Я рада, что ты вернулась. Рада, что мы вернулись. Я скучала по нам, — просто сказала она, и взгляд ее вновь опустился к браслету. ДВЗ все еще где-то там, как и Чистильщик. Браслет мешает им отследить тебя. Не снимай его.

Джада кивнула.

— И слушай Бэрронса. Делай, что он говорит. У него есть план.

Джада склонила голову.

— И ради всего святого, попытайся как-нибудь поговорить с Риоданом. Поговорите по-настоящему. Думаю, он сделает все, что ты захочешь, если ты просто попросишь. По-хорошему. Бэрронс такой же. С ним сложно договориться, но все же можно, если знаешь, на какие кнопки нажимать.

— Бэрронс здесь, мисс Лейн, и у Бэрронса нет кнопок, — натянуто отозвался Бэрронс, а Лор тихо заржал.

Джада посмотрела на Бэрронса, гадая, сказал ли он Мак, что они собираются сделать. Или они должны застать ее врасплох? Она отбросила эту версию. Бэрронс уже дал бы ей один из камней, если бы собирался.

Судя по тому, как Мак выдавала ей советы старшей сестры, Джада предположила, что она знает, но все равно спросила, заглядывая ей в глаза:

— Ты согласна с этим?

Зеленые глаза превратились в обсидианово-черные бассейны.

— Хрена с два, тупая ты сука.

И Мак исчезла.