Я провел по ее лицу, очертив линию подбородка, потом коснулся рукой ее горла:

— Например, снова попытаешься убить меня?

Она вся напряглась и отодвинула голову:

— Ты станешь обвинять меня в этом?

Я сжал в руке прядь ее волос, не позволяя ей отвернуться:

— Зареду могло и удаться. Что хуже, он мог убить мою сестру. Ты ждешь, что я прощу — или забуду об этом?

— Да, я желала тебе смерти! — выкрикнула она. — Ты был — враг! Что мне было делать еще? Будь я мужчиной, господин мой Мухаар, ты не спрашивал бы о моих намерениях. Или ты не солдат? — не убиваешь?

Почему я должна вести себя по-другому с врагом? ее лицо заалело. — Ну, скажи, что я была не права! пытаясь убить человека, угрожавшего моему отцу!

Скажи, что, будь ты на моем месте, ты поступил бы по другому! Скажи, что я не должна была пользоваться тем оружием, что было у меня под рукой, будь то магия, кинжал или слово! — серьезно, почти сурово она смотрела мне в лицо. — Я не мужчина и не могу идти в бой. Но я — дочь своего отца. И, будь у меня возможность, я поступила бы так же…. но он уже мертв. Что выйдет из этого?

Солинда — твоя, меня ты сделал королевой Хомейны. Если ты умрешь, Солинде от этого лучше не станет. Женщина не сможет ею править, — ее лицо дернулось. Потому я вышла за тебя замуж, потому я делю с тобой ложе, мой господин, а большего женщина сделать не может… Я глубоко вздохнул:

— Есть еще одно, — мягко сказал я. — Ты можешь родить мне сына.

— Сына! — горько откликнулась она. — Сына для Хомейны, который будет править ею после тебя. Что это даст Солинде?

— Двоих сыновей, — сказал я, — Принеси мне двоих… и второй получит Солинду.

В ее глазах читалось подозрение. Но я говорил правду.

— Ты хочешь сказать…

— …что твой сын получит Солинду. Она гордо вздернула подбородок:

— Мой сын…

Ее улыбка сияла торжеством. Я почувствовал, что снова падаю в подземелье.

Но на этот раз женщина поймала меня в объятия и избавила от страха.

— Жа-хай, — пробормотал я, — Жа-хай, чэйсу, Мухаар.

Примите этого человека, этого Мухаара. Но на этот раз я обращался вовсе не к богам.

Я смотрел на Финна с болью и отчаяньем:

— Почему он еще не родился? Финн не улыбался, но глаза его смотрели насмешливо:

— Дети появляются на свет в свое время. Если ты будешь слишком торопить их, ничего не получится — как сейчас.

— Два дня…

Эти два дня показались мне двумя вечностями мучительного беспомощного ожидания.

— Как только Электра это выносит? Я не смог бы даже минуты вытерпеть…

— Может быть, именно поэтому боги устроили так, что детей рожают женщины, а не мужчины, — в голосе Финна не было привычных суховатых насмешливых ноток, которые я ожидал услышать — в нем звучало понимание более глубокое, чем когда-либо.

— В кланах с этим не легче. Но там мы предоставляем все дело богам.

— Боги, — пробормотал я, уставившись на тяжелую дверь, обитую железными гвоздиками. — Не боги же заставили ее иметь этого ребенка… она ведь забеременела от меня!

— Что ж, значит, твоя мужественность доказана, — на этот раз Финн-таки ухмыльнулcя. — Кэриллон, с Электрой все будет в порядке. Она сильная женщина…

— Два дня, — повторил я, — Должно быть, она умирает.

— Нет, — возразил Финн, — кто угодно, только не Электра. Она гораздо сильнее, чем ты думаешь…

Я жестом заставил его замолчать. Я не мог этого вынести. Я не мог этого слышать. Последнее время мои мысли были заняты только родами, в которых должен был появиться на свет мой первый ребенок — все остальное потеряло для меня всякий смысл. Я думал об Электре — там, по ту сторону двери, об Электре, распростертой на ложе, окруженной солиндскими прислужницами. Повивальная бабка была рядом с ней — а я ждал в коридоре, за дверью, как последний лакей.

— Кэриллон, — терпеливо продолжал Финн, — она родит ребенка, когда ребенок будет готов появиться на свет.

— Аликс потеряла ребенка, — я вспомнил, какой гнев охватил меня, когда я узнал об этом от Дункана. У нее был выкидыш, когда Айлини напали на их Обитель, и Дункан сказал, что навряд ли она еще будет иметь детей… И снова я подумал об Электре, поняв, какой хрупкой и беззащитной может быть даже самая сильная женщина:

— Она… не так молода, как кажется. Она и вправду может умереть от этого.

Финн захлопнул рот, я увидел, как его брови сдвинулись. Как и многие, мой ленник забывал, что Электра на двадцать лет старше, чем выглядит. Напомнив ему об этом, я напоминал и о том, что она не просто женщина и жена: она была также и зачарована, и этим связана с Тинстаром. Она больше не была его мэйхой, но на ней была печать — или благословение — магии Тинстара.

Я прислонился к двери, постукивая пальцами по дереву:

— Боги — я бы скорее согласился быть на войне, чем переживать это… Финн поморщился:

— Это несколько разные вещи, тебе не кажется?

— Тебе-то откуда это знать? — поинтересовался я тоном обвинителя. — Между прочим, на случай, если ты этого не помнишь, я — отец этого ребенка. Я, а не ты. У тебя даже бастарда нет.

— Нет, — согласился Финн. — Тут ты прав. Несколько мгновений он смотрел на Сторра, тихо сидевшего подле него. Глаза волка были узкими, как щелочки, и сонными, словно все окружающее утомляло его. Хотел бы я быть таким же спокойным. Я прикрыл глаза:

— Почему никто не выйдет и не скажет, что ребенок родился?

— Потому, что он не родился, — резонно заметил Финн, он положил руку мне на плечо, отстранив меня от двери. — Если ты так этого хочешь, я буду говорить с ней. Я использую третий дар и скажу ей, что она должна родить.

Я уставился на него:

— Ты… можешь это сделать?

— Мне уже приходилось использовать третий дар, не думаю, чтобы тут был какой-то особый случай, — Финн передернул плечами. — Слияние с другим не всегда делается во зло: оно может просто заставить повиноваться, почти по доброй воле — например, может помочь женщине родить, — он бледно улыбнулся.

— Я, конечно, не повивальная бабка, но мне кажется, что она просто боится. Как ты говоришь, она старше, чем выглядит — а потому может бояться, что не сумеет родить сына.

Я сдавлено выругался:

— Молю богов, чтобы это так и было — но все же я предпочел бы, чтобы с ней самой ничего не случилось. Ты можешь это сделать? Чтобы она родила ребенка, и при этом без опасности для себя?

— Я могу сказать ей, чтобы она делала то, что делают женщины, чтобы родить, — сказал он очень серьезно, — и думаю, тогда, вероятно, ребенок все же родится.

Я нахмурился:

— Звучит варварски.

— Может быть. Но дети рождаются, а женщины рожают их. Я думаю, что не причиню ей вреда.

— Тогда иди. Не теряй здесь времени, — я решительно постучал в дверь.

Когда какая-то женщина приоткрыла ее, я распахнул дверь шире, не обращая внимания на ее протесты.

— Входи, — приказал я Финну, и после недолгих колебаний он последовал за мной в комнату.

Перепуганные женщины кольцом окружили кровать роженицы. Несомненно, одного моего присутствия уже было достаточно, чтобы переполошить их — а Финн к тому же был Изменяющимся. Для них мы были просто святотатцами.

Я проложил себе путь, расталкивая их, и опустился на колени подле кровати.

…Темные круги легли вокруг глаз Электры, влажные спутанные волосы разметались по подушке. Величественная красота, всегда так восхищавшая меня, исчезла, — но сейчас она была не менее прекрасна — как женщина, которая должна была подарить мне дитя.

— Электра?

Взметнулись ресницы, по огромному животу, укрытому шелковым покрывалом, прошла судорога:

— Кэриллон! О боги, почему ты не оставишь меня в покое? Я не могу…

Я закрыл ей рот рукой:

— Тише, Электра. Я здесь для того. чтобы помочь тебе. Финн заставит ребенка выйти на свет.

Ее глаза, полубезумные от боли, остановились на стоявшем за моей спиной Финне — он остался ждать на пороге Мгновение она просто смотрела, словно бы не понимая, а потом начала кричать что-то на языке Солинды Я жестом показал ему — подойди, это было единственным способом облегчить ее муки Электра снова закричала и попыталась отодвинуться от приближающегося Чэйсули, она уже почти ничего не сознавала, но в ее лице я видел — страх — Отошли его — выдохнула она с ее искусанных губ сорвался полустонполурычание — Кэриллон отошли его — ее лицо передернулось — О боги делай, как я говорю Женщины снова заволновались, придвинулось ближе Я сам позволил, чтобы Электре прислуживали солиндские женщины, чтобы она не чувствовала себя такой одинокой среди хомэйнов — и теперь жалел об этом. Они теснили меня прочь — Финн, — позвал я, — сделай хоть что-нибудь Он медленно пошел вперед, словно не замечая, что женщины шарахаются от него, подбирая юбки Я видел, как они чертят в воздухе ограждающие знаки, слышал, как они бормочут заклинания Что, неужели они действительно считают его демоном? Похоже, что так. Подумать только, это солиндцы то, с их колдунами-Айлини!