— Сокровище, парни! — выкрикнул он. — Сокровище, равного которому еще не перевозили по морю!

Пираты снова разразились воплями, на этот раз еще более громкими.

— Во всяком случае, так утверждают некоторые, — сказал Черный Ус и, повернувшись, взглянул на клетку, стоящую на палубе.

В клетке сидел человек в мундире морского офицера. Заслышав голос Черного Уса, он забился в угол, трясясь от страха.

— А если этот подлый пес соврал, — добавил Черный Ус, буравя взглядом перепутанного пленника, — клянусь, он пожалеет, что вообще родился на свет.

— Сокровище на «Осе»! — воскликнул пленник. — Я это слышал собственными ушами!

— Молись, чтоб так оно и было, — сказал Черный Ус. — Или я тебе эти уши отрежу.

И, не обращая внимания на нытье пленника, Черный Ус отвернулся и вновь поднес к глазам подзорную трубу.

— Они поднимают паруса, — сказал он. — Вели ребятам приготовиться — идем за ними.

Сми передал приказ, и пираты тут же принялись за дело.

Черный Ус не обращал на них внимания. Он по-прежнему не отрывался от подзорной трубы.

— Ты моя, «Оса», — пробормотал он, и на губах его появилась редкая гостья — улыбка. — И ты, и все, что на тебе, — мое.

В отведенный им закуток мальчишек проводил костлявый, с ввалившимися глазами матрос по имени Голодный Боб. Он прошел с ними вниз по трапу, потом по узкому коридору и остановился перед низким проемом.

— Вот, парни, — сказал он. — Это ваш новый дом.

Питер нырнул в проем, остальные последовали за ним. То, что они увидали, было ужасно даже по сравнению с тем, что мальчишки имели в приюте: крохотная, темная каморка без окон, освещенная лишь масляной лампой с потрескивающим фитилем. Воняло дымом и протухшей рыбой.

В каморке ничего не было, кроме стоявшего в углу глиняного горшка с надколотым краем.

— Мы будем спать здесь все вместе? — спросил Питер. — Но здесь же тесно!

— О, вы еще порадуетесь, что можете прижаться друг к другу, — сказал Голодный Боб. — Так куда теплее.

— Но здесь воняет! — потянул носом и сморщил рожицу Джимми.

— Неужто правда? — спросил Голодный Боб и принюхался. — А я и не чувствую.

Голодному Бобу самому было далеко до благоуханного цветка.

— Ну да ничего, привыкнете.

Он указал на выщербленный горшок.

— Вон в тот угол я буду ставить ваш обед. Есть будете раз в день, и поторапливаться, чтобы вас не опередили крысы.

Мальчишки, не евшие со вчерашнего вечера, очень обрадовались возможности перекусить. Они тут же столпились вокруг горшка.

— А где же тарелки и ложки? — спросил Прентис.

Голодный Боб чуть не рухнул на пол от смеха.

— Тарелки! — взревел он. — Ложки!

— А как же нам тогда есть? — спросил Прентис.

— Да как и все мы, — сказал Голодный Боб. — Руками.

Мальчишки с сомнением заглянули в горшок. В нем плескалась какая-то темная жидкость. Выглядела она совершенно неаппетитно, но все были голодны. Толстый Тэд, который, когда речь заходила о еде, всегда оказывался в первых рядах, зачерпнул пригоршню этой жидкости вместе с плавающими в ней мелкими сероватыми комочками. Он понюхал свою добычу, сморщился, потом пожал плечами и сунул этот комочек в рот. И тут же выплюнул.

— Оно живое! — закричал Толстый Тэд. Мальчики посмотрели на комочек, упавший на пол.

И правда, тот извивался.

— Это червяк! — не унимался Тэд. — Он кормит нас червяками!

Голодный Боб подобрал червяка и посмотрел на Толстого Тэда.

— Так ты не будешь это есть? — спросил он.

Толстый Тэд решительно замотал головой.

— Тебе же хуже, — сказал Голодный Боб.

А затем на глазах у мальчишек, разинувших от изумления рты, сунул червяка в рот, задумчиво разжевал и проглотил.

— Личинка моли, — сказал он. — Я предпочитаю мушиных, но и моль тоже ничего.

Толстый Тэд отвернулся. Его затошнило.

— Ты ешь червяков? — спросил Питер.

— На этом корабле я ем все, что удается найти, — сказал Голодный Боб. — Вот как-то раз съел кусок веревки. Мы тогда два месяца были в море. Мистер Сланк приказал меня выпороть, но дело того стоило. Вкусная была веревка. И вы, ребята, лучше ешьте что дают, много вам не перепадет.

— Но как же… — удивился Питер. — Червяки же…

— Если вам не по нраву червяки, — сказал Голодный Боб, — то вам лучше не знать, что еще наш кок туда кладет. Червяки — это еще лучшее в похлебке.

Том снова заглянул в горшок и ахнул.

— Там что-то плавает! — воскликнул он. — Это… это же мышь!

— Неужто правда? — переспросил Голодный Боб, заглядывая в горшок. — Ну и ну, в самом деле! Должно быть, кок сегодня расщедрился. Обычно мышей он подает только по особым случаям вроде Рождества.

Томас отскочил от горшка.

— Я не голоден, — сказал он.

— И я, — подхватил Джимми, а за ним и Прентис. Толстого Тэда тошнило.

— Сэр, мы не можем это есть, — сказал Питер.

— Как хотите, — откликнулся Голодный Боб, забирая горшок. — Значит, я отлично пообедаю. Но через день-два вы по-настоящему проголодаетесь и будете вылизывать этот горшок до блеска.

— Вряд ли, — возразил Питер. — Послушайте, сэр, но ведь должна же быть на этом корабле нормальная еда.

— А то! Конечно, есть, — подтвердил Голодный Боб. — Да только не для нас с вами.

— Но, сэр, — продолжал настаивать Питер, — пожалуйста, если вы можете…

— Послушай, малый, — перебил его Голодный Боб. — Ты только даром тратишь время, уговаривая меня. Я тут ничего не решаю. Я палубная крыса, а не капитан.

— А если я попрошу капитана? — поинтересовался Питер.

Эта идея показалась Голодному Бобу еще смешнее, чем вопрос о ложках.

— Попросить капитана? — расхохотался он, задыхаясь от смеха. — Попросить капитана? Ну, давай! Попроси у капитана Пембриджа обед получше!

Хихикая и приговаривая «Попросить капитана!», Голодный Боб исчез, прихватив с собой горшок с варевом. Мальчишки посмотрели на Питера, явно полагая, что он должен знать, как теперь быть. Нельзя сказать, чтобы Питеру это очень понравилось.

— Ну, ладно, — наконец произнес он. Мелюзга по-прежнему не сводила с него глаз.

— Ладно, — повторил Питер. — Я скоро вернусь.

— Питер, ты куда? — спросил Джимми.

— Схожу к капитану, — отозвался Питер. Он очень сомневался в том, что это хорошая идея, ведь Сланк приказал ему держаться подальше от кормы, но считал себя обязанным сделать хоть что-нибудь.

— А вы ждите здесь, — велел он своей команде и нырнул в проем.

Поднимаясь по трапу, Питер услышал наверху чьи-то пьяные вопли. Выбравшись на палубу, он огляделся и увидел, что вопли несутся с середины палубы. Там в окружении полудюжины матросов и Сланка стоял краснолицый, очень толстый человек в слишком тесном для него мундире и отдавал странные приказы.

— Стоп бизань! — рявкнул толстяк.

— Слышали приказ капитана Пембриджа? — крикнул Сланк. — Стоп бизань!

Голос его был суровым, но Питер заметил, что Сланк улыбается.

— Есть, сэр! — отозвались матросы и с ухмылками принялись возиться с разнообразными веревками, завязывая и развязывая всяческие узлы.

Питер ничего не знал о кораблях, но даже ему сразу стало ясно, что матросы только притворяются, что выполняют приказ капитана.

— Шпигат под киль! — проорал тот.

— Слышали, что сказал капитан Пембридж? — крикнул Сланк, изо всех сил стараясь говорить серьезно. — Быстро шпигат под киль!

Матросы уже открыто ухмылялись, даже не пытаясь скрывать от низкорослого толстяка свое презрение.

И у них были на то причины. Такого паршивого капитана, как Сайрес Пембридж, британский флот не знал за всю свою историю. Пембридж не потрудился изучить хотя бы самые зачатки морского дела. Вместо этого все свое время он посвящал поглощению рома в огромных количествах. Он стал капитаном «Гдетотама» исключительно благодаря тому, что семья его жены владела судоходной компанией, а жена терпеть не могла своего мужа. Она настояла на том, чтобы Пембридж получил корабль, в надежде на то, что большую часть времени он будет находиться вдали от дома, — а в идеале когда-нибудь потопит его и тем самым положит конец их семейной жизни.