— Нет, просто хотела убить двух зайцев одним ударом, — усмехнулась она. — Идеальное решение обеих проблем.

— Одной. Ты сама сказала, что предпочитаешь острова. Именно там тебе и следовало искать мужа. Не в Англии.

Девушка изумленно охнула. Неужели он пытается снять с себя вину подобными увертками?

— Отец пожелал, чтобы я нашла себе достойного мужа. И теперь его и мои надежды раздавлены. Отцу предстоит узнать, что отныне это невозможно.

— Для пирата он метил чересчур высоко.

— Воображаешь, что это тебя извиняет? — вспылила Габ-риела. — Забудь на минуту о моем отце и вспомни, что наделал своей шуточкой! На добром имени моей матери не было ни единого пятнышка! Да и на моем тоже, если уж на то пошло! До того ни один скандал не коснулся ее семьи. Но, очернив меня, ты и ее облил грязью!

Неужели ему наконец стало совестно? Недаром на щеках выступили красные пятна…

Но ее ожидало разочарование, потому что он пренебрежительно бросил:

— В таком случае ей не следовало выходить за пирата. Это оказалось последней каплей. Габриела вскочила, оперлась ладонями о стол и, подавшись вперед, прошипела:

— Она ничего не знала, ублюдок ты чертов! Он сделал все, чтобы она ничего не подозревала! И я уже говорила тебе об этом! Он из кожи вон лез, чтобы в Англии никто ничего не узнал, и как ты думаешь почему? Да потому что берег ее доброе имя! Но ты, ни секунды не колеблясь, пустил все его старания по ветру! Из глупой прихоти! Нет, погоди, как ты это назвал? Шуткой? Дрю, неловко поежившись, вздохнул.

— Поверь, я ничего такого не хотел, поэтому полагаю, что обязан извиниться.

— Ах, ты полагаешь? — процедила она. — Полагаю, тебя не удивит, если я не приму твоих извинений! Ты ничем не исправишь содеянного… если только не поможешь спасти моего отца. Тогда я, вероятно, могла бы… заметь, могла бы, но неизвестно, смогу ли простить тебя.

— Заметано, — кивнул он. — Но никаких «вероятно». Когда он будет свободен, считай, мы квиты.

В эту ночь, все еще потрясенная случившимся, Габриела спала в своем углу. Она не стала продолжать разговор с Дрю, боясь, что тот передумает. И не ожидала, что он всерьез воспримет ее угрозу никогда не простить его, если он не поможет спасти Натана. И даже не была уверена, почему это сказала. Судя по его отношению к судьбе ее отца, она была уверена, что скорее всего зря тратит время и слова. Но, как ни странно, он согласился.

Немного успокоившись, она решила, что, должно быть, совесть мучила его куда сильнее, чем он хотел показать. А может, до этой минуты не думал, насколько опасна ее миссия. Наверное, стоило предупредить Дрю, что он рискует своей жизнью и кораблем, Пьер — настоящий пират, не дилетант вроде ее отца, который в душе был истинным охотником за кладами. Но если она остережет Дрю, тот может передумать.

Впрочем, особой дилеммы тут нет. Она должна рассказать правду, иначе это будет бесчестно с ее стороны. И сначала подождет и узнает, какой план спасения придумает Дрю, — на случай если он откажется от сделки после того, как она честно объяснит, во что его впутала.

Но одной только предложенной помощью дело не ограничилось. Наутро, выходя из каюты, он объявил:

— Мы заключили договор, поэтому я вынужден воззвать к твоему благородству, если таковое у тебя имеется, а заодно и потребовать, чтобы ты держалась подальше от трюма. Твою команду скоро освободят. Тебе ни к чему волноваться.

Габриела сначала не поняла, что он имеет в виду… не увидела, что дверь осталась незапертой. Значит, она получила свободу? Невероятно! Однако Габриела вспомнила только что сказанное. Ее команду отпустят, но для чего? Чтобы отправить в тюрьму ближайшего порта? Или чтобы вместе с матросами Дрю выручить отца?

Но она не успела как следует расспросить Дрю — тот уже исчез. И честно говоря, очень хотелось немного насладиться своим торжеством, прежде чем узнать, не придется ли ей спасать еще и свою команду. Впрочем, Дрю будет последним глупцом, если не воспользуется подкреплением в лице ее людей. И наверняка успел это сообразить.

Она не потрудилась переодеться, перед тем как покинуть свою временную тюрьму, и все еще была в том же бальном платье, что и вчера за ужином. События прошлого вечера настолько ошеломили девушку, что она так и спала в одежде.

Матросы бросали на нее любопытные взгляды: видимо, Дрю еще не сказал им, что не все пираты отныне содержатся под замком. Но никто не пытался остановить ее, а после того, как она прошла мимо Дрю, ни у кого не осталось сомнений, что девушку освободили.

Но делать ей по-прежнему было нечего. Интересно, будет ли Дрю возражать, если она захочет помогать матросам? Позже она обязательно узнает, но пока что просто наслаждалась солнцем и свежим воздухом, которых ей так не хватало во время заточения, а заодно и видом мостика, где за штурвалом стоял Дрю. До чего же он огромен! Необычайно высокий рост и ширина плеч, которой позавидовал бы любой мужчина. Однако его внушительные размеры ее не пугали. Он вызывал в ней много эмоций, но среди них не было страха.

Его любовь к морю была очевидной. Даже сейчас он выглядел настолько воодушевленным, словно на свете не было иного места, где он предпочел бы оказаться. Сколько раз она наблюдала такое же выражение на отцовском лице! Но сейчас ей стало немного грустно. Неудивительно, что он решил никогда не жениться! Ни одна женщина не могла соперничать с теми чувствами, которые он испытывал к морю и своему кораблю!

Впрочем, разве ей не все равно? Боже милостивый, ну разумеется! Она не вышла бы за него, даже умоляй он на коленях! Зато понимала, что почти весь гнев на Дрю куда-то испарился. Вряд ли она захочет и дальше мстить ему.

ели он действительно освободит отца, значит, они и вправду квиты.

Рядом остановился Тимоти, чтобы перекинуться словцом-другим. Но разговор затянулся надолго: первый помощник, очевидно, любил поболтать о кораблях, о своем родном городе Бриджпорт, штат Коннектикут, словом, обо всем, что приходило в голову. И поскольку Габриеле нечего было делать, она с удовольствием его слушала. Отходя, он заметил:

— Я весьма удивлен, заметив вас на палубе.

— Габби не рассказала тебе о сделке, которую мы заключили прошлой ночью? — спросил Дрю, незаметно подобравшись сзади. — Ей удалось пустить в ход всю силу… убеждения, чтобы снова обрести свободу.

Габриела потеряла дар речи. То, что сейчас сказал… вернее, на что намекнул Дрю, было по меньшей мере подло и , вне всякого сомнения, имело целью опозорить ее. Но Тимоти смутился еще больше. Побагровев, он что-то пробормотал и поспешно отошел.

—Довольно точное объяснение, не находишь? И надежно заткнуло Тиму рот, — заметил Дрю, словно сделал ей огромное одолжение.

Если бы в этот момент один из матросов не прошел мимо них, ее ответ был бы гораздо резче и громче, но сейчас ей пришлось понизить голос:

— Зачем ты это сделал?

— Что именно? — с невинным видом осведомился он, встав у поручня рядом с ней. — Похоже, ты нуждалась в спасении. Стоит Тиму завести свой рассказ, как у окружающих уши вянут.

Значит, он действительно притворяется, будто делает ей одолжение? Не выйдет! Она не позволит ему вывернуться!

— Я не нуждаюсь в спасении, а если бы и нуждалась, какого дьявола ты несешь подобную чушь?!

Дрю беспечно пожал плечами:

— Это первое, что пришло мне на ум.

— Лгун! — прорычала она. — Эта намеренная попытка внушить Тиму самое худшее обо мне!

Дрю на миг застыл.

Слово «лгун», брошенное в лицо любого мужчины, почти неизменно становится самым страшным оскорблением. И очевидно, Дрю тоже не был исключением. Его раздражение прорвалось презрительным замечанием:

— Похоже, милая, ты сама прекрасно умудряешься производить на мужчин определенное впечатление!

— Да как ты смеешь?! — ахнула она.

— Смею. И потом, существует много того, что ранит гораздо больше простых намеков.