— Навыки целителя для драконоборца необходимы! — воинственно выпятила обширную грудь Кавалеристка. — Представьте: в бою вы получили раны. Но целителя рядом нет, помощи ждать неоткуда… Что вы будете делать?

— Воспользуюсь средствами из походной аптечки. Там есть все необходимое для стандартных боевых травмах. Но если вы будете слишком медленным или, запыхавшись, собьетесь при произнесении заклинания… Вам понадобится не целитель, а гробовщик. Но сначала команда уборщиков с метлами. Чтобы ваши бренные останки в джутовые мешки сгрести, — ласково улыбнулась Деверли. — Поэтому жду всех в девять часов. У входа в гимнастический зал. Всем, кто ранее не уделял должного внимания физическим нагрузкам, советую за завтраком ограничиться чашечкой кофе. Чтобы вы этот завтрак по парковым дорожкам не расплескали. Благодарю вас за потраченное время, — развернувшись к Кавалеристке, Деверли коротко кивнула — то ли поклонилась, то ли разрешила продолжить лекцию. — Всего хорошего!

Дверь закрылась.

В классе воцарилась гробовая тишина.

Кавалеристка открыла журнал, закрыла, взяла мелок, положила, открыла коробку с ингредиентами и закрыла.

— Вы… — она глубоко, со свистом вздохнула, сцепила в замок унизанные кольцами пальцы. — Вы… вы взрослые люди и должны понимать, какие предметы по-настоящему важны. Я не могу запретить вам всякий там бег… музицирование… бальные танцы. Но вы должны понимать! — неожиданно взвизгнула Кавалеристка. — И делать выводы! Надеюсь, завтра вы все будете присутствовать на занятиях. Мы будем разбирать важные вопросы. Они обязательно будут в экзаменационных билетах. Если вы хотите получить высокий выпускной балл… Надеюсь, вы сделаете правильный выбор.

— Уже сделали! — радостно выкрикнул с места Падди. — Парни, у кого есть запасные штаны? Не могу же я в форменных брюках бегать.

— А твои где? — заинтересовался Элвин.

— А мои треснули. По шву. Вот тут, — Падди многозначительно указал под парту. — Где тесно, там и рвется!

— Тихо! — оглушительно взвизгнула Кавалеристка и грохнула журналом о стол.

* Gluteus Maximus - большая ягодичная мышца. То бишь жопа.

Прюитт перехватил Хизер после завтрака. То загадочно округляя глаза, то нервно подмигивая, он ухватил Хизер под локоток и увлек в сторону, к пустующей в это время курительной комнате.

— Вы что, с ума сошли? — свистящим шепотом выдохнул Прюитт, захлопнув дверь. — Так же нельзя!

— Как именно? — не поняла Хизер. — Класть джем в чай? Ну да, это странная привычка, готова признать…

— Да причем тут чай! Я про ваши занятия бегом! Зачем вам это понадобилось? — приоткрыв дверь, Прюитт быстро выглянул из нее, как испуганный заяц из норы, и тут же снова захлопнул. — Вы увели у Кава… черт, простите. У Кингдон-Куч утренние лекции! Кавалеристка этого не простит!

Хизер быстренько перебрала в памяти все свои прегрешения, но требуемого не обнаружила.

— Я не уводила! Это же факультатив. У Кингдон-Куч остаются ее часы, просто на лекции будет меньше людей. На оплате, насколько я знаю, это не сказывается.

— Да не в оплате же дело! Это вопрос принципа. Кингдон-Куч настаивает на стопроцентной посещаемости.

— Знавала я как-то одного господина — так он на мухоморах настаивал… Исключительной убойности выпивка получалась, — доверительно поделилась Хизер. И, получив в ответ недоуменный взгляд, пояснила. — Как и на чем настаивать — это сугубо личный вопрос. Кингдон-Куч может настаивать на посещаемости, на колонизации Антарктиды, на смене правящей династии. Может настаивать на том, что она — реинкарнация Изольды Златокудрой, и хватать за филейные части каждого встречного Тристана. Но какое отношение к этому имею я — и прочие элементы объективной реальности?

— Прямое! — щелкнув исцарапанным портсигаром, Прюитт вытащил дешевенькую сигаретку, прикурил и тяжело опустился на диван. — Самое, простите, прямое. — Не желаете? — осознав промах, он протянул портсигар Хизер, но та покачала головой. — И правильно. Папиросы у меня преотвратнейшие. Раньше я «Черного капитана» курил, но потом часы урезали, факультативы отменили… — Прюитт тяжело вздохнул. — Если вы не хотите такой же участи — не связывайтесь с Кингдон-Куч.

— Хм. Неожиданно, — Хизер, усевшись поудобнее, пристроила под спину подушку. Слежавшийся ворс в диване ощущался твердокаменными слитками — как будто высиживаешь кладку драконьих яиц. — А Стэндиш не предупреждал меня о подобных последствиях.

— Гарри? Не удивлен. Гарри, простите меня, та еще сволочь. Сколько он в академии ссор затеял — пальцев не хватит пересчитать. И все чужими руками. Любит наш Гарри гладиаторские бои устраивать. Поначалу он даже ставки принимал, но пару раз Кавалеристка проиграла — и ректор прикрыл тотализатор.

— И откуда же у Кингдон-Куч такое влияние?

— А вы не знали? Она же кузина жены Вильсона! Лучше бы он любовницу сюда притащил. Любовницы Вильсону быстро надоедают, а родственница — это надолго… — глубоко затянувшись, Прюитт выпустил голубоватую струйку дыма. Хизер проследила, как она, медленно растворяясь, поднимается к потолку — закопченному до желтизны, с густой, прихотливо-ажурной сетью трещин.

— Однако. Какие страсти бушуют в провинциальной академии.

— Разве это страсти? — философически протянул Прюитт и снова медленно затянулся. — В конце августа мы расписание составляли — вот тогда страсти были. Я даже дверь запирал на ночь. На всякий случай. А сейчас — так, мелочи. Остатки былого величия, — глубоко затянувшись, Прюитт округлил губы и выпустил ровненькое колечко дыма.. — Но дверь я бы на вашем месте запер.

Солнечная с утра, к девяти погода испортилась. Набежавшие тучи скрыли солнце, поднялся гадостный влажный ветерок — вроде бы и не сильный, но пробирающий до костей. Хизер, выходя на улицу, накинула на плечи редингот из плотной коричневой шерсти, но надевать все-таки не стала. Негоже воспитателю одеваться теплее, чем воспитуемые.

Студенты уже поджидали ее у дверей гимнастического зала. На этот раз группа разбилась на две части. Девушки примкнули к Гулабраю и Маклиру, а рядом с Каррингтоном переминались с ноги на ногу Сэнди и Элвин Войт, почтительно выслушивая его разглагольствования. Штормовку догадался захватить только Сэнди. Маклир щеголял в не самой свежей спортивной рубашке, а все остальные ограничились форменными свитерами. Дешевая йоркширская шерсть вздувалась на локтях и тряпкой обвисала на резинке — и только лощеный Каррингтон выглядел так, словно только что вышел от модного камелотского портного.

Бывают же люди, способные любую ветошь превратить в королевскую мантию.

Подавив завистливый вздох, Хизер звонко хлопнула в ладоши.

— Всем добрый день! Подойдите сюда.

Студенты послушно двинулись навстречу, сливаясь в одну группу.

— Господин Уиллер, вы все-таки пришли? — Хизер приветственно кивнула, и Сэнди счастливо зарделся.

— Д-да. Госпожа Кингдон-Куч, конечно, будет ругаться, но… но я же драконоборец, а не целитель.

Гулабрай фыркнул. Падди заржал. А Каррингтон молча закатил глаза.

— Раз уж вы рискнули вызвать недовольство госпожи Кингдон-Куч, вероятно, дракона вы тоже не испугаетесь, — Хизер хлопнула Уиллера по плечу, отчего тот покраснел еще больше, но выпрямился и расправил плечи. — Видите вон тот холм с тремя вязами? Бежим к нему, делаем крюк и возвращаемся. Маршрут простой, без подъемов и спусков, дорога хорошая. Думаю, с этим заданием справятся даже те, кто раньше не бегал.

— Я в этом не уверен, — Маклир выразительно покосился на Сэнди, но зарываться не стал. С некоторым колебанием Хизер сочла это своим первым педагогическим достижением.

— Сначала разомнитесь, — Хизер воодушевляюще помахала руками и несколько раз наклонилась, утыкаясь носом в колени. — Господин Каррингтон, не ленитесь.

— Да-да, конечно, — Каррингтон лениво переступил с ноги на ногу, неубедительно изображая что-то вроде разминки. А вот Сэнди старался всерьез — размахивал руками, как ветряная мельница, подпрыгивал и неуклюже наклонялся, отклячивая пухлый зад. Маклир примерился было для товарищеского пинка, но под пристальным взглядом Хизер отошел в сторону.