— Письменно. Я подала заявление письменно, — любезно пояснила Хизер. — Академия много лет не принимала участия в битве. Но наши замечательные студенты достойны большего! Благодаря усердному труду педагогов, вкладывающих душу в воспитание юных умов… — Хизер, привстав, изобразила в сторону преподавателей что-то вроде полупоклона. — В академии Святого Георга установлены высочайшие стандарты обучения и морального воспитания. И мы должны продемонстрировать их всей Англии!

— Что? — неожиданно высоким ломким голосом пискнула Кингдон-Куч, на этот раз прижимая руку ровно туда, куда нужно. На лице у нее появилась болезненная гримаса. — Но вы не могли! Как же так…

— Могла. И сделала это. Наша учебная группа будет участвовать в Битве за синий флаг. В связи с этим прошу увеличить количество дополнительных часов для тренировок. И мне понадобятся некоторые обучающие материалы. Завтра утром я предоставлю вам список. Всего хорошего, господа, — поднявшись, Хизер коротко, по-армейски кивнула всем присутствующим и чеканным шагом промаршировала к двери.

За спиной у нее разливалась, заполняя комнату всклянь, звенящая потрясенная тишина.

Алекс Каррингтон поджидал ее на лестничной площадке. Прислонившись к стене, он бессмысленно гонял по пальцам монетку, ловко разворачивая ее то в одну сторону, то в другую.

— Что вы делаете в крыле для преподавателей? — Хизер остановилась на предпоследней ступеньке — здесь она была на голову выше долговязого Алекса.

— Вас жду, — подбросив монетку, Алекс быстрым кошачьим движением поймал ее и сунул в карман. — Как все прошло? Вас еще не увольняют?

— Нет. Даже дополнительные занятия для группы не запрещают.

— Да? Удивительно, — Каррингтон с видимым облегчением улыбнулся. — Ну, я рад за вас. И за нас тоже. За студентов, я имел в виду.

— Да, я вас поняла. Но вы так и не дали ответа на мой вопрос. Зачем вы здесь?

— Чтобы узнать, к чему привел наш героический набег на Хэмптон.

— Это вы узнали бы в любом случае. Необязательно пробираться для этого в крыло для преподавателей. Так чего же вы хотели, господин Каррингтон?

— Да так… — неопределенно двинул плечами он. — Думал, может, вам помощь понадобится…

— И какая же?

— Ну, я мог бы сказать, что драка началась из-за меня. Ввязался в спор, толкнул одного, дал в морду другому — ну и пошло-поехало.

— Вот как… — Хизер с интересом поглядела на Каррингтона. Серьезный взгляд прозрачных зеленых глаз, морщинка между бровями, решительно сжатые губы. На мгновение Хизер увидела Каррингтона таким, каким он станет через десять-пятнадцать лет. Высокий, атлетически сложенный мужчина с медально правильным, но тяжеловатым лицом римского патриция. Привлекательный без слащавости, сильный без жестокости. И надежный, как крепостная стена.

Какой-то девушке очень повезет в жизни.

— Спасибо, господин Каррингтон. Но почему вы думаете, что такое признание повлияет на решение ректора?

— Потому что я сын генерала Каррингтона. Когда дети влиятельных людей создают проблемы, эти проблемы всегда стараются замять. Групповая драка немедленно превратится в мелкий конфликт, совершенно не стоящий внимания администрации.

— А если нет?

— Никаких если, — криво улыбнулся Каррингтон. — Но если допустить теоретическую вероятность… Ну что может сделать господин Вильсон? Исключить меня в конце года, прямо перед квалификационными испытаниями? Об этом не может быть и речи. А мелкие школьные взыскания давно меня не пугают.

— Звучит убедительно. Я рада, что ваша помощь не понадобилась, но спасибо за искреннюю попытку, — Хизер коротко сжала узкую белую ладонь Каррингтона, крепкую и жесткую, как ветка дерева. — Это был благородный порыв.

Отойдя на пару шагов, она сунула руку в карман. Пальцы все еще ощущали тепло чужого тела.

Пробежки с Деверли перестали быть милым, ни к чему не обязывающим развлечением. Теперь Алекс, старательно удерживая дыхание, чтобы не запыхтеть, как паровоз, наматывал шесть кругов вдоль стены парка. Остальные бежали всего три круга — но для Алекса чертова Деверли придумала особенный вид издевательства. И это после того, как Алекс прикрывал ей спину в драке! Вот она, человеческая благодарность.

Вы, господин Каррингтон, слишком обгоняете в физическом развитии других членов группы. Для вас, господин Каррингтон, обычная нагрузка бесполезна — придется немного повысить требования.

Немного, мать твою! Шесть кругов против трех — это, по вашему, немного?!

Алекс попытался взглянуть на проблему с другой стороны. Все-таки Деверли признала, что он тут самый сильный и самый выносливый. И придумала для него особые нормы — что, в общем-то, подтверждает его, Алекса, исключительность.

Из-за поворота показалась скамейка, вокруг которой уже столпились вспотевшие, но отмучившиеся одногруппники. Алекс, выпрямив плечи, тут же нацепил на лицо небрежную легкую полуулыбку.

— Эй, Каррингтон! Отлично держишься! — осклабился гребаный Падди. — Может, тебе еще пару кругов пробежать?

— А вы, я смотрю, уже отдохнули, господин Маклир, — сладкий голос Деверли не предвещал ничего хорошего.

— Кто? Я? Нет, вообще не отдохнул!

— Значит, просто недостаточно утомились. Еще один круг.

— Но я…

— Еще один круг, — стальным голосом отрубила Деверли, и Падди, тяжко вздохнув, сполз с лавочки. Выражение вселенской тоски на его роже сработало лучше целебного зелья — усталость у Алекса немедленно прошла, мышцы перестали ныть, одышка исчезла. Окрыленный, он пронесся мимо уныло переступающего с ноги на ногу Маклира и умчался на пятый круг.

Все-таки Деверли права. Некоторые действительно могут больше, чем остальные. А значит, и спрашивать с них нужно больше.

И вознаграждать щедрее.

Все так и есть.

Точно.

После пробежки Деверли погнала всех на силовые, потом — на отработку координации. Алекс, старательно отбивая летящий в него под самыми удивительными углами мяч, искоса поглядывал на Сэнди Уиллера. Парень не то чтобы постройнел, но утратил тестообразную дряблую пухлость и раздался в плечах. Сэнди уже двадцать раз отжимался и даже наполовину сгибал руки, повиснув на перекладине. Алекс считал это своим личным огромнейшим достижением — и посерьезнее, чем рекорд в тридцать пять подтягиваний.

Приохотить Сэнди Уиллера к физическим упражнениям — это задача не для слабаков!

— Ногами работай, Уиллер! — крикнул ему Алекс. — Ногами! Не стой, как дойная корова! Прыгай, двигайся постоянно! Ну, как я тебя учил?

— Да, Алекс! Конечно! — счастливо улыбнулся ему Сэнди, смахивая с лица пот. — Я помню!

Неуклюже раскачиваясь, он попытался изобразить пружинистую боксерскую припрыжку. Тут же поймал плечом мяч, но не расстроился, как раньше, а тряхнул головой и снова вскинул жезл.

— Я готов. Давайте сначала!

Деверли кинула на Алекса короткий взгляд, и он равнодушно пожал плечами.

Ну, Сэнди. Ну, работает. Ну, не ноет.

И что тут такого?

На душе разливался золотым звоном гребаный табун райских птиц.

— Отлично. Замечательно! — звонко хлопнула в ладоши Деверли. — Закончили упражнение — и все внимание на меня!

«О господи, дай мне сил», — страдальчески закатил глаза Падди, и Алекс на мгновение почувствовал желание сделать то же самое. К счастью, сдержался — но сам факт того, что он хочет повторять за Маклиром, пугал до усрачки.

Вот так и сходят с ума. Незаметно для самого себя и для окружающих. Сегодня ты повторяешь за Падди Маклиром — а завтра бегаешь в одних трусах по Гавейн-сквер.

А может, и без трусов.

С такими-то настораживающими симптомами.

— Сегодня попробуем новое упражнение, — Деверли вышла вперед. Под мышкой у нее было что-то объемное, размером с растолстевшего миттельшнауцера. — Знакомьтесь, это дракон.

Деверли разжала руки, и неведомая темно-коричневая штуковина медленно всплыла вверх и закачалась под потолком, словно буек в воде. Теперь Алекс видел нарисованные на тугих каучуковых боках печати, плотной вязью опутывающие штуковину по параллелям и меридианам.