— Твою мать. Ладно, давайте пожрем, что ли. Потом пара часов отдыха — и выдвигаемся. Падди прав. Первого места нам не видать, но хотя бы третьими мы придем. Если, конечно, не будем сопли жевать. Сэнди, налей в котелок воды. Рамджи, погляди, там не всю крупу по траве растоптали? Надин… Ну-ка, иди сюда, — наклонившись, Алекс легко подхватил девушку на руки. — Крис, постели куртку на землю, чтобы помягче было.

— Нету крупы, — Рамджи, исследовавший остатки раскуроченного рюкзака, выпрямился и озадаченно почесал вороной затылок. — Могу горсти две с травы выскрести, но толку нам с двух горстей…

Алекс открыл рот. Закрыл. Снова открыл.

— Твою…

— Да плюньте вы на эту крупу, — не стала длить его мучения Хизер. Вытащив из кобуры жезл, она щелкнула предохранителем и решительно двинулась к туше. — Жаркое из первого убитого дракона — это священный непререкаемый ритуал. Практически посвящение. Поэтому Рамджи, будь так добр — найди хотя бы соль.

Плечи ломило так, словно по ним несколько раз шарахнули молотком. А потом и по спине добавили — так, вдогонку. Для общего вразумления. Алекс, беззвучно застонав, повел шеей, разминая окаменевшие, горящие от боли мышцы, и посильно скосил глаза. Видимая часть правого плеча покраснела, и через красноту уже пробивалась многообещающая синева. Надо было все-таки под древко тряпку какую-то подложить.

Может быть, помогло бы.

— Что, хреново? — сочувственно поморщилась Крис.

— Ерунда, — тут же мужественно выпрямился Алекс, придавая лицу снисходительно-небрежное выражение. Деверли пока что смотрела в другую сторону, но в любой момент могла повернуться. Поэтому расслабляться не следовало.

— Вон, идут! — приподнявшись на цыпочки, Деверли указала куда-то в сторону драпированных синим бархатом трибун, и Алекс прищурился.

Оттуда действительно шли. Три человека в длинных угольно-черных мантиях шествовали неспешно, словно могильщики, несущие гроб. Около них, то забегая вперед, то отставая, суетился тощенький человечек с картонной папкой в руках.

— Госпожа Деверли! Госпожа Деверли! — заверещал человечек, едва оказавшись в зоне слышимости. Реденькие волосенки у него на голове встопорщились от усердия. — Госпожа Деверли! Высокая комиссия провела всестороннее обсуждение этого вопиющего случая.

— И что же решила высокая комиссия? — Деверли сделала шаг навстречу. Алекс, не задумываясь, двинулся за ней, остановившись за правым плечом. За левым, напряженно сжав губы, застыл Падди.

— Э-э-э-э… Ну-у-у… — человечек, зябко передернув плечами, прижал к груди папку, словно воин — щит. — Ну-у-у… Члены высокой комиссии ответят на все ваши вопросы! Господин Уайфилд! — широким взмахом ярмарочного зазывалы человечек указал на самого пожилого члена высокой комиссии. И нырнул к высокой комиссии в тыл, надежно укрывшись за черными мантиями.

— Господин Уайфилд? — Деверли перевела взгляд на грузного мужчину с широким одутловатым лицом. — Насколько я понимаю, мы пришли третьими. Всего на двадцать минут отстав от студентов из академии Святой Маргариты.

— Гхм. Да, конечно, так оно и есть… Гхм, — Уайфилд шумно вздохнул, еще раз откашлялся и нервно дернул себя за галстук. — Несомненно, вы пришли третьими с минимальным разрывом. И такой результат достоин всяческого уважения. У вас замечательные студенты, госпожа Деверли… Гхм. И это неудивительно, ведь у вас учится сын генерала Каррингтона, это достойнейший молодой человек. Полагаю, остальных членов команды вы подбирали столь же тщательно… Гхм, — снова откашлялся Уайфилд. — Но, видите ли, в чем проблема… Правилами предписано, что команда должна передать судейской комиссии флаг… Гхм. Команда, не передавшая комиссии флаг, выбывает из соревнования, все заработанные при прохождении маршрута баллы должны быть аннулированы.

— Именно это мы и сделали. Передали вам флаг, — нахмурилась Деверли.

— Нет. Вы передали нам только полотнище. А флаг — это полотнище, прикрепленное к древку.

— Но мы должны были использовать древко для изготовления носилок!

— Да-да, конечно. Я все понимаю. Нападение дракона — это ужасно, вы героически сражались! Группа студентов одолела взрослую физически полноценную рептилию — это невероятно, мы гордимся вами, мы все вами гордимся! — Уайфилд снова потянул себя за галстук и закашлялся. — Гхм. Но, видите ли, госпожа Деверли… Правила не предусматривают исключений.

— Не предусматривают?! Группа студентов сражалась с драконом, а потом тащила через пустоши обожженную девушку. По-моему, это тот самый случай, когда исключения нужно предусмотреть!

— Да, я понимаю вашу позицию… Она, несомненно, заслуживает уважения… Но чего будут стоить правила, если мы станем менять их в угоду сиюминутным потребностям? Чему мы научим юные умы, если начнем изменять священные традиции только потому, что у кого-то возникло такое желание?

— Желание? Желание, мать вашу?! — рявкнула Деверли, сжимая кулаки. — Мы убили чертова дракона! Который запросто уничтожил бы парочку деревень — до того, как вы уведомили бы дежурную роту егерей, а они добрались бы до места на дирижабле! Семь студентов сражались с гребаным, мать его, драконом! Они рисковали жизнью, чтобы остановить эту тварь! Девушка сейчас в госпитале с ожогами! А вы мне рассказываете про желание?! Мы что, мороженое в кафе заказываем?!

— Госпожа Деверли, ну зачем же вы так! — Уайфилд, отшатнувшись, сложил молитвенно руки. — Я ни в коем случае не умаляю ваших заслуг! Поймите же — это правила!

— Ну так поменяйте их!

— Но мы не можем! Вероятность повторения этой ситуации в будущем стремится к нулю. У нас нет причин вносить изменения…

— Тогда сделайте исключение!

— Прошу простить меня, госпожа Деверли… Комиссия не может делать исключения из правил — в противном случае сам факт существования правил теряет смысл. Любой участник битвы, не согласившись со сложившейся ситуацией, будет требовать особенного к себе отношения…

— Любой? По-вашему, мы — любые?!

— Но госпожа Деверли!..

Алекс мотнул головой. Зажмурился. Глубоко вдохнул. Открыл глаза.

— Простите, господин Уайфилд. Разрешите задать один вопрос.

Деверли, удивленно вскинув брови, развернулась к нему, но промолчала. А Уайфилд, обрадовавшись краткой передышке, благодарно кивнул.

— Разрешите представиться, — Алекс старательно изобразил самую любезную улыбку, на которую был способен. — Алекс Каррингтон, к вашим услугам.

— О! Вы сын генерала Каррингтона! Очень, очень приятно! — Уайфилд, солнечно разулыбавшись, мелко потряс протянутую ему руку. — О чем же вы хотели спросить, господин Каррингтон?

— Насколько я знаю, мой отец входит в попечительский совет битвы. Может быть, мы узнаем его мнение? Как представителя регулирующего органа?

— О, что вы! В этом нет никакой нужды, господин Каррингтон, — на лице у Уайфилда проступило явное облегчение. — Мы все уже обсудили! Генерал Каррингтон категорически возражал против любых исключений в правилах. Вы можете гордиться своим отцом, молодой человек! Такая самоотверженность, такая принципиальность!..

— О да. И исключительная беспристрастность, — скривился Алекс. — Я все понял, господин Уайфилд.

— Да. Мы все поняли, — Деверли, сжав губы в тонкую злую линию, отступила назад. — Вы развеяли наши сомнения.

— Эй! Я не понял! — возмущенно возопил не выдержавший пытки неизвестностью Падди. — Я не понял! Что, мать твою, происходит?! Нас что, из конкурса вышибли?! Так, что ли?! И твой папочка все это одобрил? Я правильно понял?!

— Да. Именно так, — голосом Деверли резать металл.

— Да какого хрена?! Мы первыми не пришли только потому, что дракона грохнули! Прервались на гребаный, мать его, подвиг! А вы нас из конкурса вышибаете?! Вы там охренели все, что ли?! — тощий, грязный, взъерошенный, Падди наступал на высокую комиссию, и достойные мужи опасливо пятились, втягивая головы в плечи. — Да я в газеты во все напишу! Я жалобу в Автономный совет Улада подам! Я, мать твою, в Камелот поеду! Встану на площади перед королевским дворцом и буду орать, какие вы тут все сволочи, пока меня бобби не повяжут. А потом на суде еще буду орать! Перед всеми, мать его, журналистами! Чтобы в каждой газете написали какие вы тут все сволочи!