Невиль наконец справился со своей задачей, и Одри смогла выпрямиться.

– Все в порядке, я отцепил.

Лицо Невиля было довольно бледным.

– Ты замерзла, Одри, – сказал Томас. – Пойдем выпьем кофе.

Она пошла в гостиную, взяв его под руку, а Невиль, оставшись на балконе, устремил взгляд в морскую даль.

– Я хотела вынести тебе кофе, – сказала Мери, – но, наверное, лучше выпить его в доме.

– Да, – согласилась Одри, – по-моему, ты права.

Все вернулись в гостиную. Тед и Кей уже закончили танец.

Дверь из холла открылась, и в комнату вошла высокая сухопарая женщина, одетая в черное.

– Леди Трессильян передает всем наилучшие пожелания, – почтительно сказала она. – Ее милость была бы рада принять у себя мистера Тревиса.

Леди Трессильян встретила мистера Тревиса с очевидным удовольствием.

Обменявшись приветствиями, они погрузились в поток приятных воспоминаний, возвращая из небытия имена общих друзей и знакомых.

Получасовая беседа пролетела как один миг.

– Ах, – сказала леди Трессильян с глубоким удовлетворенным вздохом. – Я испытала истинное наслаждение! Сколько неизъяснимой прелести таится в обмене сплетнями и в обсуждении старых скандалов!

– Да, – согласился мистер Тревис, – капля злой иронии добавляет особый вкус к жизни.

– Кстати, – сказала леди Трессильян, – что вы думаете о нашем варианте извечного треугольника?

Благоразумный мистер Тревис выглядел озадаченным:

– Э-э… какого треугольника?

– Только не говорите мне, что вы ничего не заметили! Невиль и две его жены.

– А, вы об этом! Что ж, нынешняя миссис Стрендж – исключительно привлекательная молодая особа.

– Так же как и Одри, – заметила леди Трессильян.

– Несомненно, и у нее есть свой шарм, – согласился мистер Тревис.

Леди Трессильян воскликнула:

– Неужели вы хотите сказать, что можете понять мужчину, оставившего Одри – обаятельную, умную женщину с редкостными достоинствами – ради этой пустышки Кей?

– Прекрасно могу понять, – спокойно отвечал мистер Тревис. – Это случается сплошь и рядом.

– Отвратительно. Если бы я была мужчиной, то уже через неделю мне бы захотелось сбежать от этой Кей, она ужасно утомительна. Да уж, я никогда не пожелала бы себе совершить подобную глупость.

– И это также случается довольно часто. Такие внезапные безрассудные и страстные увлечения, – с абсолютно бесстрастным лицом констатировал мистер Тревис, – редко бывают долговечны.

– И что же случается потом? – тревожно спросила леди Трессильян.

– Обычно, – сказал мистер Тревис, – э-э… партнеры мирно расходятся. Очень часто за первым следует второй развод. И затем мужчина, если находит родственную душу, вступает в третий брак.

– Абсурд! Возможно, некоторые из ваших клиентов были мормонами, но Невиль не таков!

– Кстати, бывают случаи, когда происходит воссоединение бывших супругов.

Леди Трессильян вскинула голову:

– О нет, только не это! Одри слишком горда.

– Вы так полагаете?

– Я уверена. И не качайте своей головой с таким глубокомысленно подозрительным видом!

– Насколько подсказывает мне жизненный опыт, – мягко возразил мистер Тревис, – там, где дело касается любви, гордость у женщин стоит на последнем месте. Она проявляется обычно на словах, но не в действиях.

– Вам не понять Одри. Она очень любила Невиля. Возможно, даже чересчур сильно любила. После того как он оставил ее ради этой девицы… Хотя я не могу возложить всю вину только на него, – эта девица вцепилась в него мертвой хваткой, а вы знаете, каковы мужчины! Так вот, после этого Одри никогда больше не захочет связываться с ним…

Мистер Тревис мягко кашлянул.

– И однако, – сказал он, – она здесь.

– Это совсем другое дело, – раздосадованно сказала леди Трессильян. – Я не претендую на понимание подобных современных веяний. Мне кажется, что она приехала только для того, чтобы показать, что прошлое больше не властно над ней и что былая любовь давно забыта.

– Вполне вероятно, – согласился мистер Тревис, поглаживая подбородок. – Она определенно могла до некоторой степени убедить себя в этом.

– Вы подразумеваете, – сказала леди Трессильян, – что она, возможно, еще тоскует по Невилю и мечтает восстановить отношения? О нет! Мне даже в голову не пришло бы такое.

– Однако все возможно, – заметил мистер Тревис.

– Я не потерплю, – резко сказала леди Трессильян. – Я не потерплю подобного в моем доме.

– Но ведь вам неспокойно, не так ли? – проницательно спросил мистер Тревис. – Атмосфера явно напряжена. Я сразу это почувствовал, она просто взрывоопасна.

– Значит, вы заметили? – отрывисто спросила леди Трессильян.

– Да, и должен признаться, был немного озадачен. Все в доме стараются скрывать свои истинные чувства, но у меня создалось впечатление, будто кто-то сидит на бочке с порохом и взрыв может произойти в любую минуту.

– Перестаньте говорить, как Гай Фокс,[3] и объясните, что вы имеете в виду, – потребовала леди Трессильян.

– В сущности, я сам пребываю в некоторой растерянности и могу строить лишь туманные предположения. Но поверьте моему чутью, волны напряжения исходят из одного источника! Если бы его можно было изолировать… Но пока слишком многое остается неясным.

– У меня нет никакого желания просить Одри уехать, – задумчиво сказала леди Трессильян. – Насколько я могла заметить, она прекрасно вела себя в самых щекотливых ситуациях. Она исключительно вежлива, но отчужденна. Я считаю ее поведение безупречным.

– О, бесспорно, – сказал мистер Тревис. – Бесспорно, и все же как раз это, по-моему, оказывает наиболее ощутимое влияние на молодого Невиля Стренджа.

– Вы правы, Невиль ведет себя не слишком достойно, – сказала леди Трессильян. – Надо будет поговорить с ним. Однако не могу же я выгнать его из дома. Метью относился к нему чуть ли не как к родному сыну.

– Я знаю.

Леди Трессильян вздохнула.

– Вы знаете, что Метью утонул здесь? – спросила она, понижая голос.

– Да.

– Все мои знакомые удивлялись, почему я осталась в этом доме. Глупо с их стороны. Ведь здесь я всегда ощущаю, что Метью где-то рядом со мной. Этот дом наполнен воспоминаниями. В любом другом месте я чувствовала бы себя одинокой и чужой. – Она немного помедлила и продолжала: – Первое время я надеялась, что недолго задержусь в этом мире и присоединюсь к нему. Особенно когда мое здоровье начало сдавать. Но похоже, мне суждено жить, превращаясь в старую развалину… Я точно ветхие ворота, которые скрипят, скрипят, да никак не рухнут. – Она сердито взбила подушку. – И признаюсь вам, это совсем меня не радует! Я всегда надеялась, что, когда пробьет мой час, я смогу уйти быстро и тихо, что встречусь со смертью лицом к лицу, а не буду ждать, как она постепенно и неумолимо подкрадывается ко мне и дышит в спину. Эта ужасная болезнь заставляет меня терять одно достоинство за другим. Я становлюсь все более беспомощной… все более зависимой от людей!

– Но очень преданных людей, я уверен. Мне показалось, что у вас очень преданная и почтительная служанка.

– Баррет? Та, что пригласила вас ко мне? О да, она – утешение моей жизни! Она, как старая стальная алебарда, будет вечно предана мне. Мы прожили вместе целую жизнь.

– И кроме того, должен заметить, вам повезло, что с вами живет такой человек, как Мери Олдин.

– Ваша правда. С Мери мне тоже очень повезло.

– Она ваша родственница?

– Да, дальняя родственница. Одно из тех бескорыстных созданий, которым суждено приносить свою жизнь в жертву ради благополучия других. Сначала она ухаживала за больным отцом… Умный был человек, но чертовски требовательный. Когда он умер, я упросила ее переехать ко мне, и я благословляю тот день, когда она появилась в моем доме. Вы не представляете, какими ужасными особами зачастую бывают компаньонки. Бесполезные, нудные создания. Можно сойти с ума только от их тупости. Они и становятся-то компаньонками, потому что больше ни на что не способны. А Мери просто чудо, интеллигентная, начитанная женщина. У нее исключительные способности и, знаете, такой цепкий мужской ум. Познания ее достаточно обширны и глубоки. С ней можно поговорить на любую тему. Но ее достоинства не ограничиваются умными разговорами, она к тому же прекрасно управляется с домашними делами. Ей удается содержать дом в полном порядке, и слуги вполне довольны ее правлением. Она разрешает все ссоры, не любит интриг. Уж не знаю, как она всех усмиряет, но полагаю, очень тактично.