«Д». Ди. Мэгги подумала о черных и синих отметинах на руках Ди и о том, что ее отец не ответил ни на один ее вопрос за обедом, и о каминной доске в комнате ее матери – в комнате Ди – которая была расколота, как и сказал этот человек.

В Гайд-парке было замечательно. Патриция водила ее туда всего лишь день назад и они ели мороженое и кормили лебедей у длинного, вытянутого озера. Парк был вовсе не далеко.

Девочка сложила записку в маленький квадратик и засунула ее глубоко в карман. Никто не присматривал за ней, потому что Патриция уехала с Дейдре.

Она посмотрела вверх на покрытое облаками небо, но не смогла определить, было еще рано или уже поздно. Никогда невозможно увидеть настоящее небо в Лондоне. Мэгги уже пообедала, так что должно быть уже не слишком рано. Если она не поторопится, то мистер Баскин может не дождаться ее.

Мэгги посмотрела вниз, туда, где Глупый Кот – это лучшее, что она смогла придумать – катался брюшком вверх на чем-то влажном. Несколько мгновений спустя котенок один забрел в кухню, мяукая и выпрашивая молоко, которое, как он знал, даст ему кухарка.

К этому времени Мэгги была уже далеко, видны были только трепещущее пальто и быстро двигающиеся маленькие ножки.

– Мэгги! Мэгги, выходи немедленно! – Колдер встал на колени, чтобы заглянуть под кровать Дейдре. Никаких тощих ножек, никакой угрюмой ярости. Беспокойство начало стискивать его внутренности. Слуги переворачивали дом вверх дном, от подвала до чердака, от парадных ворот до уборной, но пока не было никаких признаков ребенка.

Мэгги была очень зла на него – в ярости, если быть точным. Она скучала по Дейдре и была просто слишком молода, чтобы понять. Не то чтобы он сам понимал это хорошо.

Она пошла бы к Дейдре. И все же это был длинный, ненадежный путь по соседним улицам, где ее подстерегало множество опасностей, как случайных, так и более зловещих. Один только транспорт был смертельно опасен для непосвященных! Маркиз не был уверен, знала ли Мэгги дорогу, потому что она никогда в своей жизни не была на Примроуз-Сквер.

Насколько Колдер знал своего упрямого ребенка, этого было недостаточно, чтобы удержать ее от попытки. Он вышел из комнаты.

– Фортескью!

Фортескью выскочил откуда-то, тяжело дыша и покрытый пылью, но как всегда стремительный.

– Да, милорд?

– Приготовьте мой экипаж. – Не будет ли быстрее просто послать грума? Нет, потому что ему нужно просматривать улицы по пути. – Я собираюсь проверить дом леди Тессы.

Фортескью приподнял брови.

– В самом деле, отличная идея, милорд.

– Между делом, пусть слуги обыщут сад.

– Они уже сделали это, милорд. Дважды.

– Тогда пусть сделают это в третий раз, Фортескью. Она должна быть где-то!

Прошло всего несколько мгновений перед тем, как подали экипаж, но Колдер все равно нервничал из-за задержки. Быстро наступала ночь и мысль о том, что его дочь бродит одна в этом городе беззакония в ночное время, довела его страх до такого уровня, о существовании которого он и не знал.

Черт бы его побрал, если бы он меньше беспокоился о собственном сердце и чести и больше заботился о своей дочери, меньше связывал бы себя собственными глупыми стандартами чести, то маркиз сделал бы все, чтобы вернуть обратно мачеху, которую девочка так полюбила.

Если он потеряет также и Мэгги…

Хотя Колдер тщательно рассматривал улицы на своем пути, он не увидел ее. Оказавшись на Примроуз-Сквер, он соскочил с сиденья фаэтона и немедленно застучал в дверь.

Некомпетентный дворецкий леди Тессы наконец-то открыл дверь.

– Ты уволен, – прорычал Колдер, проталкиваясь мимо слуги. – Мэгги! Мэгги!

– Вы не можете меня уволить, я на вас не работаю! – Мужчина стушевался перед грозным взглядом Колдера, когда тот обернулся, и отступил назад, бормоча: – Негодяи толкаются в двери, выкрикивают имена леди… О, у нас тут нет никакой Мэгги!

Колдер игнорировал его.

– Мэгги!

Дейдре вбежала, придерживая руками юбки, за ней следовала Софи.

– Колдер? Что такое? Что случилось с Мэгги?

Он мог видеть по ее лицу, что его дочь не появлялась в этом доме. От ледяного ужаса у маркиза перехватило дыхание.

– О Боже, Дейдре… она пропала!

Когда ее объятия распахнулись, Колдер упал в них, забыв об их разногласиях, пока она прижимала его дрожащее тело к себе.

Софи, как всегда практичная, разрушила момент.

– Лорд Брукхейвен, вы должны расширить периметр поисков. Если мы соберем всех в Брук-Хаусе, то сможем начать систематический поиск.

Софи говорила на его языке. Основательные, практичные слова вытянули его из ямы ужаса и побудили делать что-то существенное. Маркиз выпрямился, хотя и не отпустил Дейдре.

– Хорошо. Софи, собери всех слуг здесь и отправь их в Брук-Хаус. Дейдре, возьми теплую накидку. Мы вернемся обратно другим путем и будем искать ее, пока едем.

– О, милорд… я все еще уволен?

Колдер не удостоил смиренного дворецкого даже взглядом, когда проходил мимо него.

– Нет, если найдешь мою дочь.

Как только Колдер и Дейдре прибыли обратно в Брук-Хаус, они немедленно отправили слуг делать то, что Софи назвала «поиском по расширенному периметру». Колдер едва закрыл дверь за последним лакеем, когда послышался стук.

Они торопливо бросились вместе открывать дверь, потому что Фортескью уже возглавлял поиск. За дверью оказался неряшливый парень, держащий сложенный лист бумаги. По привычке Колдер бросил парню монетку из кармана своего жилета, пока разворачивал лист. Человек исчез даже прежде, чем Колдер начал читать.

« Если вы хотите, чтобы ваш ребенок вернулся к вам невредимым, то вы привезете леди Брукхейвен на перекресток в Хэмпстед-Хит к полуночи. Мы обменяем их, вместе с вашим обещанием немедленно расторгнуть ваш неосуществленный союз. Больше никого не привозите. Баскин».

Колдер уставился на бумагу. Похищена. Он даже не думал об этом. Мэгги бунтовала и злилась. Его единственной мыслью была та, что она сбежала от него так же, как и ее мать.

Так же, как и Дейдре.

Дейдре. Маркиз повернулся к ней.

– Твой любовник все еще хочет тебя. – Он бросил ей записку, ярость и страх подавляли его.

Замешательство на лице жены было очевидным, пока она читала записку.

– О, Боже мой! О, Мэгги! – Она повернулась к мужу. – Колдер, Баскин сумасшедший. Он опасен!

Колдер прищурился, глядя на нее.

– Это уловка с целью запугать меня, чтобы я подчинился? В этом нет необходимости, ты же знаешь. Я могу легко расторгнуть этот брак. Это будет дорогостоящей процедурой и ни одна из наших репутаций никогда не оправится от скандала, но у тебя будет твой любовник, а я верну себе обратно свою дочь.

Дейдре щелкнула пальцами перед его лицом.

– Колдер, послушай меня! Нет времени для ревности! Я говорю тебе, вчера Баскин напал на меня в моей спальне. Он забрался по этому проклятому дереву, умоляю тебя! Его рассудок помутился, говорю тебе! Он думает, что мы влюблены друг в друга, что я могу спасти его от темноты или еще чего-то, похожего на этот вздор… – Она потянула вверх рукава своего платья. – Посмотри, что он сделал со мной!

Колдер посмотрел. Легендарные синяки на самом деле были чем-то, на что стоило посмотреть. Очень четко контуры мужской руки вырисовывались в фиолетово-черных цветах на каждом ее предплечье. Колдер медленно протянул свою руку и нежно накрыл синяки, накладывая палец за пальцем на отпечатки.

Его руки были слишком большими, чтобы оставить их. Где-то внутри него, под несвязно бормочущим страхом за своего ребенка, разлилось облегчение от того, что он не навредил Дейдре подобным образом.

Затем жестокость этих синяков ошеломила его.

– Такая сила – ты сражалась с ним, не так ли?

– Конечно, я сражалась с ним, глупый человек! Но это было похоже на то, как если бы я лупила слона носовым платком. Он не контролирует себя, говорю тебе!