Я так и не вырвался.

Я навсегда останусь там…

………….

— Нужно что-то делать… Так не может продолжаться…

— Уйди.

— Нет Марк! Я не уйду! Неужели ты не видишь, что происходит?!

— Я все прекрасно вижу, Клем. Просто уйди…

………….

Она приходит по несколько раз на дню.

А я боюсь, что это перейдет и на нее…

Стыд.

…Не могу выразить.

Я ударил ее в припадке ярости… а она продолжает ходить ко мне…

Вроде бы я пытался жить правильно, даже праведно, то есть, хотел всего себя чему-то там отдать, конечно же, все человечество осчастливить! Столько всего хотел — и не смог. Не могу ничего сделать, для одного единственного человека — которого люблю. Отсюда и мое уныние, оно как духовное поражение. Уныние меня убивает. Уничтожает. Я не верю в будущее. Вместо веры — страх. И вся эта моральная разруха, когда совершенно парализована воля — происходит без всяких трагедий. Я же все имею. Но во мне пустота. Пустой человек. Когда у человека нет идеи — он чувствует свою бесполезность, ненужность, хоть это и странно, как будто мало получить жизнь, чувствовать, мыслить, а нужно еще все это использовать с какой-то целью…

Каталина говорит верно. Нам нужно убираться отсюда. Здесь для нас не будет нормальной жизни…

………….

— Где она?

— Марк успокойся…

— Не надо меня успокаивать!

— Убери нож, прошу тебя…

— Замолчи! Замолчи!!! Не смей меня ни о чем просит!!! Я просил каждого из вас! Каждого!!! Но вы плевали на меня!

— Да что ты несешь??? Никто на тебя не плевал! Посмотри на себя!!! Носишься как полоумный за этой шалавой!

— Закрой свой рот Шен!!!

— Или что?! Ножом меня ударишь?! Ну давай!

— Шеннон! Не подходи к нему!…. Марк… давай просто немного успокоимся…

— Пошел на хуй Кэсс! Не смей мне указывать!

— Я тебе не указываю… отдай тесак… пожалуйста…

— Скажи мне где она?!

— Да не знаем мы!!! Снова пьяная валяется где-нибудь…

Нож — просвистев в паре сантиметров от ноги ирландца — втыкается в пол. Отвлекшись на громадный клинок — Кэссиди пропускает чувствительный удар в лицо, от чего валится с ног…

………….

— Некоторые люди, когда они сердиты, впадают в депрессию. Депрессия — гнев, обращённый внутрь себя…

— Какая разница Нэн?! Все из-за этой твари!

— Клем…

— Что «Клем»?! Скажи, что я не права! Она не понравилась мне с самого начала, точно так же как и тебе: когда впервые вылезла из автомобиля с таким царственным видом, словно все здесь ее!!!

— А я давно говорил, что проще было бы ее утопить где-нибудь…

— Заткнись Кэсс… Хочешь, что бы стало еще хуже? Ты повторения драки хочешь?!

— Да… удар у него все таки хороший… Но мнения своего я не изменю! Да по сравнению с ней, портовая шлюха — пример порядочности! И я знаю о чем говорю… Да она же его против всех настроила!

………….

— «…Депрессивные и больные люди всегда являются центром внимания в семье.

Таким образом, комплекс неполноценности является источником их силы. Они беспрестанно жалуются, что чувствуют слабость, теряют в весе, и прочее, но несмотря на это, они сильнее всех остальных. Они подавляют здоровых людей — факт, который не должен нас удивлять, так как в нашей культуре болезнь может давать определенную силу и власть. (И если бы мы задались вопросом, кто сильнейшие люди в нашей культуре, логично было бы ответить — младенцы. Младенцы правят, сами же оставаясь неподвластными.)»…

— Чтение психологических книжек не поможет Эл… И ты сравниваешь самого опасного человека после Босса — с младенцем…

— Он ведет себя как маленький! По мне: так это идеальное сравнение! Бегает за этой потаскухой как собачонка…

— Там это… Аврелий опять буянит…

— Тино!!! Зови Босса скорее! Эл! Да не сиди ты!!! Бегом за аптечкой!!!

— Нэн, да мы же не знаем еще…

— Бегом!

………….

— …снова потащил ее пьяную на себе… Третий раз за неделю… Я запретил всем в лагере иметь у себя выпивку. Но она все равно умудряется нажраться…

— Не трогайте Аврелия. Он должен разобраться сам.

— Он уж разберется… конечно… В тряпку превратился!

Тяжелый стальной кулак упал на перекладину перил веранды:

— Мне напомнить тебе, сколько раз он спасал твою жизнь? Или жизни других людей?

— Кэп… заслуги прошлого не имеют нихуя значения перед поганым настоящим. Он покалечил четверых наших. Гарсия до сих пор в лазарете!

— Не. Лезь. И другим передай… Это его путь. Аврелий должен пройти через это в одиночку.

………….

…Наша жизнь обречена на смерть, в которую мы не хотим верить, на любовь, которую мы теряем, на свободу, которой боимся, и на уникальный личный опыт, который отделяет нас друг от друга…

Депрессия тяжела не только сама по себе, дело в том, что ты знаешь — в мире есть множество людей, у которых гораздо больше причин пребывать в депрессии, чем у тебя, но эта мысль не только не излечивает, а дает лишний повод презирать себя еще больше и, таким образом, погружаться в еще большую депрессию. Самая чистая форма депресняка — когда ты не можешь привести абсолютно никаких объяснений, почему ты в депрессии.

Меня уже тошнит от этого слова!

Меня тошнит от себя самого!

Я противен сам себе…

………….

— «…и он затворяется в баре, чтоб остаться один на один с темнотою. Пожалуйста пап… Я уже не знаю что делать… Марк не похож сам на себя…»

— «Где Каталина?»

— «Я заставила ее работать на раздаче еды, в штабе. Она постоянно ноет о том, как у нее ломит поясницу…»

— «…Ты заводишь этот разговор, снова и снова — в надежде, что у Меня есть ответы… или решение… Но у Меня его нет. Аврелий должен решать сам, как ему дальше жить. Если вы все продолжите вмешиваться — станет только хуже.»

— «Да мы его потеряем, понимаешь?! Ты этого хочешь?!»

— «Неважно, чего хочу Я. И совершенно не имеет никакого значения, что хочешь ты, или другие…»

………….

Мне было горько смотреть на этот мир. Я ненавидел все. Мне ничего не нравилось. Я испытывал такую горечь и злость, какие только могут существовать на свете. Нет сил подняться с постели по утру. Вновь вернулись серые тона. Как я давно их не видел. Суицидальные мысли давят удавкой. Мне так стыдно перед Каталиной за Босса и Клем! Ну почему они не видят, того что я вижу?! За что они так возненавидели ее??? Только она понимает меня. Только ей — я по-настоящему нужен…

………….

— Босс… нужно поговорить…

— Да Нэнси. Давай скорее. Мне нужно ехать. В поселение в Нью-Роудс замечена крупная толпа…

— Быстро не выйдет. И может Ты наконец обратишь Свой «мудрый» взор на то, что твориться дома?!

— …Нэнси…

— Замолчи и послушай меня!… Пожалуйста… Все становится только хуже. С каждым днем. Марк уже не разбирает, что правда, а что — нет. Стал параноиком. Верит только Каталине. Слушает только ее. Да его словно подменили!

— Если ты будешь говорить…

— Да буду, черт возьми! Если Ты что-нибудь не предпримешь — Ты же в конце концов Босс! — сделаю я лично… Я тебе обещаю.

— И чего ты добьешься? Если хотя бы попробуешь сделать что-то с Каталиной — Аврелий озвереет окончательно… А смерти его — Я не хочу… И ты, думаю, тоже…

………….

— «Что?! Какого хрена?! Над моим ручным зверьком — есть кто-то главнее??? Это какая-то подстава…»

Сказать что Каталина была разочарована — не сказать ничего. Надежды и мечты на беззаботное будущее местной королевы — растаяли на глазах, едва только она увидела Нуй-Пэк, с его обитателями. Не особо большая группа людей — работающие как проклятые, что бы прожить еще один день. Это жизнь не для нее!