Нахмурившись, я решила отыскать какую-нибудь менее романтическую картину. И кто их только снимает? А главное — зачем? Чтобы вводить людей в заблуждение? Ну не бывает в жизни вот таких романтических и счастливых концов. Постоянно приходиться бороться или с обстоятельствами, или с собой, или с другими людьми. Не бывает так, что сейчас ты страдаешь, а остальной отрезок времени живешь себе припеваючи.

Отыскав какой-то ужастик, я сложила на противень все свои припасы и удобно улеглась на кресле, опустив его спинку. Пожалуй, крики и призраки вряд ли могут поспособствовать хорошему сну, тем более я и так уже спала сегодня. Но это всё равно мне не помешало задремать. Даже какая-то ересь привиделась — пантера гналась за мной, а когда нагнала, то внезапно превратилась в Амирхана. Он был весь в крови. Его раскрытая пятерня коснулась моего плеча. Я дёрнулась и вскрикнула. Всё было слишком реалистичным.

— Тише-тише, моя строптивая газель, — послышался шепот.

Я ощутила горячее ровное дыхание на щеке. Тишина показалась мне слишком подозрительной.

Разлепив глаза, я резко села в кресле. Так резко, что едва не ударила макушкой по подбородку Амирхана. Экран был погашен. Горела лишь неоновая подсветка, встроенная по всему периметру потолка.

— Уже почти утро. Возвращайся в свою спальню, — Амирхан расстегнул пару пуговиц на своем воротнике и по-хозяйски развалился на соседнем кресле.

Я сонно протёрла глаза и заметила, что противень с едой исчез. Амирхан неотрывно наблюдал за мной. Мне стало неуютно. Поджав пальцы на ногах, я заправила волосы за уши.

— Носки надень. Теплей будет, — черные брови Амирхана немного нахмурились.

— Мне не холодно, — я поднялась с кресла и поправила майку.

— Зато мне за тебя холодно, — Амирхан тоже встал.

— Не мои проблемы, — я направилась к выходу.

— Думаешь, что чеснок отпугнет меня? — прилетело мне в спину. Самодовольно. Иронично. — Я же не упырь, Виктория, — Амирхан приблизился. Почти бесшумно. Как истинный хищник. — Чесноком ты меня от себя не оттолкнешь.

— А кулаком в челюсть? — я резко развернулась. — Это тебя оттолкнет?

— Ты ничего не понимаешь, правда? — Амирхан скрестил руки на груди.

— Что я должна понять? — я нахмурилась.

Он не ответил. Только улыбнулся, а меня это лишь разозлило. Я почувствовала себя каким-то посмешищем.

— Смешно, прям обхохочешься, — выплюнула я и развернувшись на босых пятках, быстро ушла к себе.

В комнате на столике лежала плоская квадратная коробочка. Я уже сразу поняла, что там украшение. Похоже, Амирхан сначала ко мне в спальню пришел, а не найдя «игрушку», решил искать ее в другом месте. Я даже не открыла футляр, схватила его и отправила в гардеробную ко всем прочим «подаркам».

Когда солнце поднялось над горизонтом, я почувствовала спасительную прохладу в воздухе. Мой ориентир. Амирхан уехал.

В спальню вошла Долунай. Она держала в руках поднос, на котором стояли чашка с чаем и блюдце со сладостями. Я заметила, что одна ладонь женщины была аккуратно забинтована. Видимо, порезалась, когда собирала осколки.

Долунай поставила поднос на столик и посмотрела на меня. Не так, как обычно. Я не увидела в ее карих глаз прежнюю враждебность и бескомпромиссность. Мое сердце вдруг сжалось, когда Долунай взяла мои руки в свои и несильно сжала их.

Есть такие моменты, когда язык не нужен, чтобы понять то, что ощущает в данную секунду человек. Всё понимается и принимается на уровне инстинктов, эмоций. Долунай крепко сжала мои ладони и кивнула, будто в знак благодарности. Было бы за что. Я в ответ тоже сжала руки женщины. Бережно, чтобы не причинить вред. Мы поняли друг друга. Долунай улыбнулась мне, и улыбка эта ее удивительно преобразила.

Не планируя ничего и не просчитывая на несколько шагов вперед, я, кажется, неожиданно обзавелась союзником.

Время тянулось словно патока. Один день сменялся другим. На вилле царила прохлада. Если закрыть глаза и затаить на секунду дыхание, то можно подумать, что я свободна. Нет никакой виллы, палящего солнца, белого павлина, Айлы и ароматных вкусных блюд Долунай. Но это не так. От реальности таким откровенно слабым способом вряд ли получиться скрыться.

Мне казалось, что я значительно быстрей покину это место. Но это не так. Прошло уже больше месяца. И это начинало меня настораживать. А что, если Амирхан не шутил? Что если он действительно упрямей осла? Как тогда мне быть? Размытый ответ на мои немые вопросы неожиданно дала мне Долунай.

Айла недавно завершила свой курс дополнительных занятий. Мои искренние попытки помочь девочке с математикой тоже увенчались весьма неплохими успехами. Теперь Айла могла отдыхать, а со второй половины сентября снова начнутся дополнительные занятия. Кажется, некоторые из них не будут касаться только школьной программы. Айла что-то говорила про навыки верховой езды и начальный курс изучения немецкого. Это с учетом того, что она уже изучает английский и русский.

Амирхан не скупился и тратил весьма и весьма приличные суммы на образование девочки. Причем не просто нагружал ее тяжестью всех возможных наук, но и оставлял время для отдыха. Я ничего не смыслила в воспитании детей, но, по-моему, Амирхан не такой уж и плохой дядя для Айлы. Пусть он и отсутствовал на вилле, но всё здесь подчинялось его порядкам. Амирхана информировали о каждом шаге, что мы здесь делали.

В честь грядущих заслуженных каникул Долунай решила приготовить праздничный обед. Я опасалась, что Хасан может к нам присоединиться. После нашей небольшой стычки возле кухни я предпочла бы вообще с ним больше никогда не сталкиваться. Но, как выяснилось, Хасан тоже куда-то уехал. Ну и хорошо.

Местом для обеда была выбрана всё та же беседка, в которой так часто занималась Айла. Можно было выбрать кучу других мест: столовая; столик у бассейна, расположенного на улице; патио. Но только в беседке, сделанной из белого дерева, было так непередаваемо уютно. Даже «песнопения» павлина, что пробивались к нам сквозь густое сплетение фруктовых деревьев, ни капли не портили общую атмосферу комфорта.

Айла в честь нашего небольшого обеда попросила свою бабушку иначе заплести волосы. Теперь девочка сидела с красивым замысловатым плетением, что полностью собрало все ее волосы на затылке.

Мои отношения с Долунай взяли курс на дружеское сближение. Думаю, это хороший знак. Всё-таки заручиться хоть чьей-нибудь поддержкой на вражеской территории — это уже существенный плюс.

Сегодня мне было спокойно и до одурения приятно находиться здесь. Соль залива путалась в моих рыжих волосах и оседала на губах. Лучи солнца просачивались сквозь листву и медовыми крошечными лужицами расползались по деревянной крышке стола.

Апельсиновый аромат домашних цукат щекотал ноздри и дразнил язык. Долунай сама делала эти цукаты. Обычно, они лимонные или вишневые, но сегодня апельсиновые, потому что именно их любит Айла.

Я смотрела как девочка танцует и радуется тому, что этот день посвящен исключительно ей. Долунай хлопала в ладоши, я улыбалась. Это и впрямь была почти свобода. Меня никто не заставлял здесь сидеть. Не заставлял есть все эти вкусности и улыбаться. Я сама этого хотела. Потому что эти люди не сделали мне ничего плохого. С ними мне было просто хорошо.

Но Долунай оказалась очень проницательной женщиной. Она поглядывала на меня. Изредка, но с каким-то обычным человеческим сочувствием. Вот уж не думала, что увижу это на дне ее глаз. Всё-таки наше знакомство было окрашено в очень угрюмые цвета. А затем на черный будто кто-то вылил целое ведерко белого. И этим «кем-то» оказался фактически Хасан. Забавно. Человек, который явно не выносил моего присутствия, сам того не зная, очень помог.

Долунай подозвала к себе пальцем Айлу. Девочка, как раз завершила свои танцы и вернулась к нам, чтобы выпить прохладный яблочный чай. Долунай «заговорила» с внучкой языком жестов.