Если бы я лично не проверила документы на квартиру, подумала бы, что в чем-то подвох.

Пока мы разбирались с договорами, Олег занес всю мою еду на просторную кухню с островом и даже подогрел. М-да… Мне бы сюда тетю Иру… Но нужно научиться справляться самой!

Запахи стояли сногсшибательные. Я хотела есть и спать. Максим тоже принюхивался и явно собирался разделить со мной поздний ужин.

— Нет, нет, нет! До свидания!

Его брови поднялись. Олега поблизости уже не было, отчего я сделала вывод, что он ушел. Надо было проводить еще одного. Я встала перед ним, уперев руки в бока.

— До свидания. По всем вопросам можешь обращаться через Юлю. Я смотрю, ты уже с ней сработался.

— А если я захочу заняться сексом с любимой женщиной, мне тоже через нее узнавать свободные окошки в твоем расписании?

Он рукой приподнял мой подбородок. Без каблуков я была довольно низкой. Я смахнула его руку. А то знаю я эти прикосновения! Еще парочка — и буду уже лежать на столе с раздвинутыми ногами, причем добровольно.

— До свидания! — я толкнула его в сторону двери.

Он насмешливо поинтересовался.

— Не страшно одной-то оставаться, еще и с моим малышом?

— Малыш мой, а ты нас охраняй, но за дверью.

И я все-таки вытолкнула его. Потом вздохнула и закрыла дверь на замок. Черт с ним! Я устала так сильно, что сил на что-либо не осталось.

Перекусив едой от Анзора, я собрала остатки себя в кучу и поплелась в душ. Жаль, мой мозг отказывался выключаться.

В голове роился миллион мыслей, подгоняемых гормонами, которые решили показать себя во всей красе именно сейчас. Хотя… За отступивший токсикоз я была готова простить это своему организму.

В ванну идти я не рискнула — не хватало еще там заснуть, а вот в душе постояла с удовольствием. Огромное зеркало напротив явило не самую приглядную картину: из него смотрела худая уставшая шатенка. Под блеклыми глазами залегли тени, волосы сбились и торчали из хвоста кое-как. Ноги и руки висели как палки. Только грудь сохранила подобие былой привлекательности.

Из костлявого тела выпирал уже внушительный живот. Я опустила на него руки.

— Малыш мой, все будет хорошо, не переживай. Твоя мама, конечно, не самая лучшая и умная, но свои ошибки исправит.

Я подумала о том, что следует привести себя в порядок, а то даже в магазинах меня обслуживать по-человечески не хотят.

При воспоминании об инциденте в магазине щеки загорелись. Вот же сучки! Второй мыслью было осознание: я его ревновала. Сильно, люто, с желанием выцарапать всем этим девкам глаза.

Но Максиму об этом знать не обязательно… Я завернулась в полотенце и направилась к огромной кровати. Как же мне не хватало его рук, его поцелуев. После секса в машине я словно ожила.

Но Максиму об этом знать не обязательно! С мыслями о том, что он мог бы сейчас прижиматься ко мне сзади, я провалилась в сон.

Я не знаю, как долго спала, пока меня не разбудила мелодичная трель звонка. Бросив взгляд на телефон, я увидела, что время едва перевалило за четыре утра.

Не сразу я сообразила, что звонят в дверь. Кого там нелегкая принесла? Ворча, я кое-как встала и завернулась в халат.

Если это Максим, то я придушу его пояском от халата, ей-богу…

Тело мое еще болело, и я понимала, что мне придется еще неделю отлеживаться, чтобы отдохнуть как следует. Внутри малыш нервно заерзал.

Посетила мысль, что завтра следует заказать работу на дом. Вот забегу туда к обеду для поднятия боевого духа, так сказать, и сразу домой, к еде Анзора и кроватке. Да, так и сделаю!

Уже у двери я приготовилась для бурного выражения негодования. Жаль, под рукой не было сковороды.

Но, заглянув в глазок, я поняла, что второй раз за три дня за дверью стоит не тот, кого я ждала там увидеть. На секунду растерявшись, я запахнула халат сильнее и прикрыла рукой живот, защищая моего малыша.

В дверь снова настойчиво позвонили. Я же думала, открывать мне или нет. Собравшись с мыслями, я все же решила, что открою. Что это я, в конце концов! Мне же не десять лет! Я справлюсь.

Я повернула ключ и приоткрыла дверь.

— Ну здравствуй, папа.

Спокойно, насколько это было возможно, я смотрела на подтянутого свежего мужчину с кожаным чемоданчиком у его ног. Он удивленно разглядывал меня. Точнее, мой живот.

— Тебя не волнует, что сейчас глубокая ночь? Я вообще-то спала. Или сильным мира сего законы не писаны?

Он перевел взгляд на мое лицо, и его глаза сузились от гнева. Раньше это выражение меня пугало до чертиков в любом возрасте. Я знала это состояние досконально: отец недоволен.

— Ты почему не сказала, что беременна?

Его голос прозвучал слишком звонко в пустом коридоре. Хорошо хоть, в тамбуре моя квартира была одна. Я начинала раздражаться.

— Потому что тебя это не касается. Ты за этим приехал? Если да, то прошу меня извинить, я очень устала и хочу спать.

Его ноздри раздулись от гнева. На мгновенье мне показалось, что он сейчас начнет орать. Не так я представляла нашу встречу. Хотя я вообще никак ее не представляла.

— А не слишком ли ты наглеешь, доченька? — последнее слово прозвучало из его уст как ругательство. — Не пригласишь родителя погостить? Я все-таки с дороги.

— В пятистах метрах отсюда гостиница. Весьма приличная. Забронируй себе номер там. Можешь даже заказать себе горничную и воспитывать ее. Разницы все равно не заметишь.

Я стала закрывать дверь прямо перед его носом. Как я ни старалась, эмоции все равно вырывались наружу. Меня начало трясти. Невозможно столько лет бояться и выслуживаться перед близким человеком, а потом забыть это.

Он просунул ногу между косяком и дверью, не давая мне ее закрыть.

— Я еще не все сказал! Открой дверь! Совсем сдурела.

Запала злости от его слов мне вполне хватило на еще один приступ неповиновения. Я резко открыла дверь, отчего он буквально отскочил от нее.

— Это ты сдурел, когда подкладывал меня под этого идиота! До сих пор понять не могу, что ты нашел в нем тогда? И какого я тебя слушала эти годы?

Я еще раз попыталась закрыть дверь, больно прищемив ему ногу. Но отец был упорен. Он морщился, но не давал мне от него отгородиться. Пока я пыталась выпихнуть его, он все же сдался:

— Может, просто поговорим? Может, я немного погорячился тогда.

От неожиданности я резко распахнула дверь. Попала ему по носу. Он тут же ругнулся и зажал нос. Я же оцепенела.

Казалось, горечь последних лет прорвалась внутрь меня.

— Немного погорячился? Это теперь так называется? Я спала с ним! Ты знаешь, каково это? Ты вообще понимаешь, насколько мне было тошно в том браке? И еще ты постоянно на его стороне, во всем! Почему я должна тебя слушать?

Из его носа потекла струйка крови, и он выругался снова. На секунду мне стало его жалко. Мысли убежали в сторону квартиры. Есть ли тут аптечка? Но я встряхнула головой. Он же продолжил, на этот раз спокойным голосом, говоря в нос:

— Да, я преследовал свои цели. Но я искренне полагал, что тебе все равно! Зачем соглашалась тогда? Зачем столько терпела? Прояви ты характер…

— Рядом с тобой? Характер? Да ты сжирал меня с детства. Заставлял постоянно участвовать в гонке за право быть лучшей дочерью. Ты меня воспитал в тотальном послушании. Если бы мама была жива и я бы жила с ней и дядей Толей…

Но он не дал мне закончить. Размашистым шагом зашел внутрь, игнорируя мои попытки его остановить. Безошибочно определил направление, где была кухня. Я лишь следовала за ним.

Он указал пальцем в сторону кресла и буркнул:

— Кофе будешь?

Такая перемена была слишком разительна. В удивлении я кивнула. Он подошел к кофемашине и стал шарить по полкам рядом в поисках того, что в нее можно загрузить.

Я молча наблюдала, как он достает зерна, кофемолку. Засыпает их. По кухне понесся чудесный запах свежемолотого кофе. Затем он достал молоко. Миндальное. Я частенько предпочитала его обычному.